Прогулка за Рубикон. Часть 3

Несколько странных секунд я находился в пограничном состоянии. Настоящее и прошлое в одно и то же время в одном и том же пространстве. Все и ничего. Я крепче обнял камень, словно это был якорь. Так чего же я хочу – остаться в прошлом или вернуться в настоящее?

Собрав волю в кулак, я кое-как поднялся, проклиная обильный ужин и острую боль в ребрах от неудобного лежания на земле. Надо меньше пить. Это во-первых. А во-вторых… не знаю. В голове расплылась странная пустота, наверно, так чувствуют себя смертники, ожидая исполнение приговора. Все казалось неважным.

Встав на ноги, я рывком расправил плечи, освобождаясь от наваждения, и посмотрел на часы. Все это длилось лишь мгновение.

Передо мной лежал вздутый приливом океан. Может, он материализует память прошлого, как Cолярис. Или же я просто ошалел от выпитого виски. И уснул. Так бывает только во сне.

Света в отеле все еще не было. Я зажег свечу, стоящую на подоконнике при входе, и пошел к себе, прикрывая пламя ладонью. Как на картине Чурлиониса «Свеча».

Подойдя к своей комнате, я заметил рассеянный свет под дверью, кто-то перемещался за ней, светя фонарем. Ручка двери начала медленно поворачиваться. Только этого мне не хватало.

Я хрипло прокричал: «Эй, кто там?» Издав резкий щелчок, ручка двери вернулась в прежнее положение. После некоторого колебания я пнул дверь ногой. За проемом открытого окна, освещенного слабым светом звезд, кто-то прихрамывая убегал за прибрежные скалы.

Быстро осмотрев разбросанные вещи, я обнаружил пропажу креста «анх» и выругался. Преследовать беглеца, не зная местности, было глупо. Я снова выглянул в окно. Никого. Только призрак маяка и расплывчатый силуэт покачивающейся на мелкой волне яхты.

Начался отлив. Под скалой, на которой стоял маяк, обнажились острые выступы камней. Завтра надо подумать о том, что рассказал мне Капитан. Опасно в одиночку раскапывать прошлое, если оно заморочено до такой степени.

Я еще некоторое время смотрел на маяк и его долгие вспышки над водой. Потом снял ботинки и повалился на кровать. Прошлое меня больше не интересовало. Хотелось одного – чтобы в дверях появилась Вив, вместе с запахом пустыни, мотая головой и отряхиваясь от песка.

Не знаю, что разбудило меня среди ночи, но вдруг я обнаружил, что сижу на кровати и чутко вслушиваюсь в темноту. Шторы чуть слышно шелестели. Я выскользнул из постели, пересек комнату и подошел к окну.

На небе не было даже намека на рассвет. Покой и неподвижность. Подлинная красота безразличия. То, что надо!

Я проснулся с рассветом и кулаками протер начавшие гноиться по утрам глаза. Надо мной по краям потолочной лепки висели львиные головы, как в покинутой рижской квартире. Но ощущение дежавю быстро прошло. От предвкушения приключений у меня на минуту перехватило дыхание.

В ванной мое растренированное и бледное тело предательски посетило все три зеркала. Нет, с таким телом нельзя начинать новую жизнь. Мне были показаны бег, воздушные и солнечные ванны.

Надев спортивные трусы, футболку и кроссовки, я вышел на дорогу, ведущую к маяку. Справа берег обрывался к морю.

Я спустился вниз и побежал по песку, испещренному пунктирными каракулями крабов. Надо мной по бледно-голубому небу ползли ватные облака. Справа – гигантские холмы, а за ними – синие горы. Слева – серо-зеленое море. Дул сильный ветер, морская вода брызгами летела во все стороны.

Добежав до скал, далеко заступивших в море, я повернул назад. И так несколько раз. Отрезвляющий бег трусцой.

Набегавшись, я сбросил кроссовки, снял майку и поплыл в океан.

Сначала все шло хорошо. Чтобы волна не захлестывала голову, я перешел с кроля на брасс, переплывая волны. Берег быстро удалялся. Но как только я заплыл за береговые скалы, океанская волна потащила меня на камни.

Кое-как выбравшись на каменистую отмель между скал, ослепший и оглохший, я на четвереньках пополз к берегу. Но волна снова догнала меня, проволокла несколько метров по камням, выбросила на берег и рассыпалась с оглушающим грохотом.

Я осторожно привстал на колени, потом поднялся на ноги и, шатаясь, пошел туда, откуда приплыл, стараясь не смотреть на огромный равнодушный океан. Волны, казалось, продолжали меня колотить.

Дойдя до своей одежды, я закопал пораненные ноги в песок. На губах осталось несколько кристаллов соли. Да, это не Балтийское море. Надо быть осторожным.

Меня накрыла тень проплывающей тучи, и сразу же подул ветер. Он погнал песок к воде, а волны смывали его в океан, оставляя на берегу извивающиеся полосы белой пены.

Снова засветило солнце. Прикрыв ладонью глаза, я увидел идущую ко мне Вив.

Она была босая, в обмотанном вокруг бедер желтом платке и футболке, обтягивающей грудь. Сквозь ткань просвечивали темные соски. Или мне так казалось? Волосы, собраные в пучок, были убраны под бейсбольную кепку.

– Эй, Лоренц! Что ты тут делаешь? – она скрестила руки, прикрывая выпирающую грудь. – Извини, но мой купальник еще не высох.

– Извиняю. – Я пальцем ноги показал на извивы морской пены. – На Кипре эти линии считаются знаками пророчества. Тебе это должно быть интересно.

– На Кипре из пены морской вышла Афродита. А здесь, если верить Капитану, море выбрасывает трупы с затонувших кораблей.

Я посмотрел на волну, набежавшую на песок.

– Скажи, докуда дойдет следующая волна.

– Вот досюда, – Вив прочертила пальцем ноги глубокую черту в полуметре от себя.

Так и получилось, вода забурлила в борозде, но дальше не пошла.

– Хватит проверять мои способности. Идем! Завтракать будем на яхте. Я только что оттуда. Сплошное уродство. Каюта доверху набита всякими журналами, низкосортным джином и прочим непотребством. Капитан называет ее «Веселая ракушка». Он нам готовит сюрприз. Хочет показать какого-то мертвеца.

– Согласно английскому морскому словарю, мертвец – это свободный конец веревки, свисающий с паруса или снасти. Его еще называют «ирландский вымпел».

– Я поняла, что это будет настоящий мертвец.

Мы пошли. Вив шла немного впереди меня. Мягкий утренний свет заливал ее шею и плечи, казалось, что она сошла с картины какого-то импрессиониста.

Мои израненные ноги ныли от боли, из маленьких порезов, оставленных камнями, сочилась кровь. Но я старался не обращать на это внимание. Мы ускорили шаг и через несколько минут уже стояли возле яхты.

Это была не яхта, а обыкновенный баркас, пахнущий морской солью и плесенью. Он стоял у примитивного причала, сколоченного из обрезков досок и металлических шпал. Капитан размахивал своей трубкой, привлекая наше внимание.

Мы поднялись на палубу. Казалось – один неосторожный вздох и баркас перевернется. Вода за бортом плескалась и чмокала, как беззубые десны старика. Несколько неизвестно откуда взявшихся женщин, стирающих на камнях белье, глазели на нас как на психов, добровольно взошедших на борт «Титаника».

Капитан стоял у мачты, подставив лицо морскому ветру. Кроме него на палубе никого не было.

– Вы нас не утопите? – спросила Вив.

– Как говорил Одиссей: «Не дрейфить!» – Капитан погладил мачту. – Море мою яхту любит. Вы стоите на тиковых досках толщиной в дюйм, привезенных из Бирмы. Такого нет ни на одной современной яхте. Когда я ее увидел, она была полной развалиной. А теперь это лучшая яхта на побережье.

Капитан не удержался и шлепнул проходящую мимо него Вив по заднице.

– Получили удовольствие? – она оттеснила Капитана в сторону и прошла дальше на нос баркаса.

– Я что, должен обращаться с тобой, как с богиней? – крикнул ей вслед Капитан.

– Конечно! Я и есть богиня.

– Вчера ты была ведьмой. По тебе осиновый кол плачет.

– Осиновый кол – против вампиров, – поправил я. – Так рождаются дешевые сценарии.

– Но по ним, как ни странно, снимаются самые кассовые фильмы, – Вив облокотилась на перила. – Хватит меня обсуждать. Отвезите нас вон к той лысой горе.

– Напрасная трата времени, там ничего нет, – равнодушно махнул рукой Капитан. – Я отвезу вас к той самой чертовой лазейке, где совершается переход в прошлое. Но сначала надо позавтракать. Лучше тут, на берегу, в море сильно качает.