Диспансер 2. Как все начиналось

Диспансер 2. Как все начиналось.
Виолетта Фомина

В каждой семье есть свои секреты. Каждый секрет хранится от посторонних глаз как культовая реликвия. Каждая семейная история уникальна и достойна пера. Случаются такие жизненные зигзаги, что кажется, и в фильме подобного не увидишь. Как поговаривала моя бабушка "под каждой крышей свои жирные мыши". Какие же мыши хранятся в семье у Афродиты Альбертовны, будущего главного врача психоневрологического диспансера?

Виолетта Фомина

Диспансер 2. Как все начиналось.

Все события и персонажи выдуманы. Любые совпадения случайны.

Глава 1.

Старый психоневрологический диспансер. Осло. Норвегия. 2017 год. Альберт Эмилевич спокойно смотрел в окно старенькой больницы для безумных пациентов. Двор учреждения также оставлял желать гораздо и гораздо лучшего. Древние тропинки для прогулок окончательно превратились в подобие колеи для тяжелого дальнобойного транспорта, статуэтки, заботливо подкрашенные персоналом больницы, облупились до такой степени, что краску местами невозможно было реставрировать. Вот кусты и низкие деревца на территории подведомственного Альберту учреждения немного скрашивали печальную картину разрухи, но не спасали.

Пожилой мужчина, подперев щеку рукой, потянулся рукой к телефонному аппарату. Внимательно посмотрев на него, он шумно вздохнул и набрал заветный номер. Трубку долго не снимали, и главврач собрался было класть трубку на рычаг.

– Министерство строительства, приемная, – донеслось из динамика.

– Добрый день, – вежливо отозвался главврач психбольницы, – Софочка, могу ли я поговорить с Норой?

Молодая женщина по имени Нора работала в министерстве строительства очень давно, она возглавляла организацию и слыла справедливым, экономным и крайне рачительным руководителем. С ней Альберт Эмилевич уже несколько раз обсуждал план и сроки реставрации его диспансера, но к конкретному решению они по разным причинам так и не пришли. То денег нет в бюджете, то смета не готова такая, какую нужно предоставить в министерство, то самой начальницы нет, то министр приказал не реставрировать здания, которым исполнилось менее пятидесяти лет.

– К сожалению, вы не выйдите с ней на связь сегодня и завтра, – равнодушно ответила девушка.

– Но почему? – суть не взвыл от досады главврач больницы, – мы ведь договорились с ней о беседе еще вчера.

– Нора Амировна просила предупредить всех, кому она потребуется в эти дни, что ее вызвал министр по энергетике на конференцию, – также невозмутимо произнесла София, которая трудилась в министерстве секретарем. Она даже предположить не могла, какие чувства сейчас испытывает человек на другом конце провода.

Еле сдержавшись от возмущений, мужчина попрощался с девушкой и повесил трубку. Стукнув кулаком по столу, он поднялся из-за стола и направился к выходу из кабинета.

– Папа, – раздался звонкий голос вбежавшей в помещение молодой женщины, – представь себе, наши постояльцы снова обронили душевую кабину. Санитары уже вернули ее на место, но страшно ругались при этом. Такого отборного мата я не слышала с самого своего рождения. Просто курсы по брани, а не общение с санитарами.

Выпалив эту фразу, девушка звонко расхохоталась. Она вообще слыла хохотушкой и счастливой девчонкой.

Мужчина, насупившись, посмотрел на нее:

– Афродита, ты прекрасно понимаешь, что подобные новости меня начинают вгонять в ярость и апатию.

– Папа, – скрестила руки на груди вошедшая женщина, – не обрушивай на меня казнь принесшего дурную весть гонца. Ты бы все равно узнал об этом.

Пожилой мужчина немного смутился:

– Извини, дочь, просто я снова впустую потратил день на надежду о реконструкции. Сегодня звонил Якоб…

Главврач прервал речь и принялся массировать указательными пальцами виски. Дочь молча и очень внимательно смотрела на отца.

– Он требовал скорейшего ремонта, – наконец продолжил он, – министр дал мне месяц на то, чтобы все документы и одобрение свыше были готовы к апрелю. Сегодня первое марта. Я за пять лет не смог добиться починки нашей больницы, а тут месяц…

Отец выжидающе, и в то же время умоляюще взирал на свою кровинку. Афродита, дочь главного врача психоневрологического диспансера, работала здесь же и выполняла обязанности постовой медсестры. Она неусыпно наблюдала за поведением и дисциплиной пациентов и выдавала всем своим подопечным таблетки по расписанию. Иногда работа казалась ей скучной, и ей приходилось заглядывать в кабинет к своему отцу, если он был не занят, конечно. Порой Афродита даже предлагала свою посильную помощь в ведении документации, с которой Альберт Эмилевич с радостью соглашался. Дочь его обладала недюжинным умом и была вовсе не из робкого десятка: она могла на повышенном тоне поговорить с представителями фирм-поставщиков, которые прислали некачественное оборудование или не совсем те лекарства, которые были заявлены, а более дешевые аналоги; она умела не только заполнить любую смету, но и направить ее в нужное учреждение так, что, как правило, секретари принимали ее безоговорочно, видя абсолютнейшую самоуверенность девицы.

– Папа, может быть, ты хочешь попросить меня о помощи? – ласково улыбнувшись, спросила Афродита.

– Да чем ты можешь тут помочь? – пожал плечами главврач, – разве только по-иному составить смету и самостоятельно съездить в министерство, чтобы, пока Нора отсутствует, ее секретарь Софа приняла документы? Твой взгляд иногда заставляет идти против своей воли.

Мужчина улыбнулся и обнял девушку. Отстранившись от отца, Афродита произнесла:

– Я думаю, что нам давно стоило принять такое решение. Тем более я поверхностно знаю Нору, мы сталкивались на медицинских семинарах, когда ты посылал меня туда вместо себя ввиду своей тотальной занятости.

– Почему же ты до сих пор молчала? – чуть не взвыл Альберт.

– А ты меня не спрашивал об этом, – проворковала Афродита и выпорхнула из кабинета отца.

Глава 2.

– Тук, тук, – раздался тихий бесполый голос позади главного врача больницы.

Он поднял глаза на вошедшего гостя. Это была малюсенькая женщина, сухонькая, похожая на кильку. Возраст у дамы был совершенно неопределенным, ей можно было дать и тридцать, и пятьдесят лет. Одета она была по последней юношеской моде на тот момент, но морщины на шее и вокруг глаз выдавали определенный возрастной рубеж. Прическа женщины напоминала всем известную няню Фрекен Бок. В целом, дама поражала своей харизматичностью и вычурностью.

Альберт Эмилевич во все глаза смотрел на гостью, которая, войдя в помещение, бесцеремонно плюхнулась на ротанговое кресло, стоявшее в углу кабинета. Женщина молча достала тонкую папиросу и закурила.

– Вы кто? – остолбенело спросил главврач.

– Это ты кто, после того, что ты сделал? – задала встречный вопрос дама хрипловатым голосом.

Мужчина молча смотрел на вошедшую мадам. Сперва ему в голову пришла мысль о невменяемости посетительницы. Затем он отмел ее. Потому как не всегда женщина с острой формой психического заболевания способна так привести себя в порядок и совершенно здраво отвечать на вопросы. Еще и закурить. Хотя нет, курят шизофреники совершенно спокойно. В общем, странная посетительница вызывала достаточно смешанные чувства у мужчины. С одной стороны, ему хотелось вызвать санитаров, с другой – было крайне интересна цель ее визита.

– Так чего вы хотите? – задал следующий вопрос Альберт.

– Справедливости, – ответила дама, – справедливости, – и снова замолчала, выпуская дым изо рта.

– Послушайте, – немного разозлился врач, – или вы говорите о том, зачем так нагло пожаловали ко мне, или я говорю санитарам вывести вас из моего кабинета.

– Оооо, – протянула женщина, – избавляться от женщин ты всегда умел филигранно.

– Так, мое терпение лопнуло,– встал из-за стола Альберт Эмилевич, – я в последний раз задаю вопрос: кто вы и зачем явились ко мне?

Женщина тоже поднялась с кресла и подошла вплотную к доктору. От нее пахло дорогим парфюмом и сигаретами. Женщина, вероятно, была обладательницей собственного визажиста, потому что она была столь умело накрашена, что, несмотря на ее худощавую фигуру, казалась почти моделью. Доктор почувствовал такую мощную и густую энергетику своей гостьи, что ему захотелось буквально отмахнуться от нее руками.

– Меня зовут Сабина, неужели ты не узнал меня сразу? – требовательно посмотрела на доктора дама, – хотя, если вспомнить, что ты отвернулся от нас с дочерью тридцать лет назад, то я не удивлена…

– Стоп, – перебил ее Альберт, – вы хотите сказать, что много лет назад мы с вами были знакомы?

Он пристально смотрел на женщину, но, к сожалению, совершенно никаких знакомых черт лица он не наблюдал. Возможно, Сабина что-то путает или предоставляет нарочито ложную информацию. Хотя женщина и входит в спектр вкусов немолодого врача, она для него – посторонняя.

– Да, – с вызовом ответила женщина, – и если ты немного напряжешь память, хотя бы перестанешь корчить из себя склеротика, то вспомнишь, что тридцать один год назад ты отдыхал в Испании и закрутил бешеный роман с одной из постоялиц того же пансионата, в котором ты обитал все эти десять неблагополучных дней.

Альберт замер. Когда-то очень давно, когда он только встал на путь карьериста и устроился работать в престижную норвежскую клинику для слабоумных, быстро сумел заполучить расположение начальства и выбить себе дорогущую путевку на отдых в Севилью. А там он, будучи свободным молодым мужчиной, в первый же день познакомился с одной симпатичной, яркой, голубоглазой девушкой, покорившей его стройностью ног и белокурыми кудрями. Они провели сумасшедшие десять дней, а после расстались и никогда больше не виделись.

Телефонами молодые люди обмениваться не стали, потому что Альберт тогда жил в России, а девушка – в Норвегии. Понятное дело, международные звонки всегда были труднодоступным и дорогим удовольствием. Но был еще один серьезный момент, который быстро развел в стороны молодых любовников – женщина на тот момент уже была замужем. И путевку в санаторий Севильи купил ей в подарок на годовщину свадьбы именно муж. Да, как бы прискорбно это ни звучало, Сабина со спокойной душой изменила своему супругу с высоким, статным, перспективным мужчиной.