Сумасбродка на выданье

Иногда у нее напрочь пропадало чувство такта.

Пока нет, – не стала развивать я тему. – Ну а ты собираешься мне что-нибудь рассказать?

Я тебе лучше покажу. Притормози вон там.

Я послушно притормозила. Ритка взглянула мне в лицо, словно желая убедиться, смогу ли я выдержать очередное потрясение. Я на всякий случай приняла непробиваемый вид. Вот, смотри, – сказала она и полезла к себе в лифчик, – это лежало в бардачке!

В тот самый момент мои мысли и стали зыбучими песками, потому что в ее руках показался бархатный мешочек, из которого она вытряхнула сверкающее бриллиантовое ожерелье. Я такое видела только в кино: машина, красивые женщины, бриллианты. Но в следующих кадрах объявлялись кровожадные бандиты с пушками, хитроумные полицейские с пушками, наемные убийцы с пушками и всем было плевать на красивых женщин. Бедняжек убивали, а бриллианты отнимали. В редких случаях чувство прекрасного было не чуждо благородным рыцарям, которые ценили красивых женщин больше стекляшек и, соответственно, приходили на помощь героиням. Но ни Костик, ни Громов не тянут на роль наших спасителей, так как у них нет пушек, бицепсов, навыков рукопашного боя и прочих атрибутов суперменов. От бывшего мужа Ритки тоже толку мало, а, как назло, вокруг нас нынче никаких других мужиков и не крутится, обеднели мы на рыцарей последнее время. Спастись самим при таком раскладе мне представлялось нереальным.

Они настоящие? – наконец спросила я.

Я же тебе не эксперт в области ювелирных украшений, – обиделась Ритка. – Откуда я могу знать? Но выглядят вполне презентабельно.

Мы еще немного поглазели на украшение невиданной красоты.

Так, а теперь скажи мне, голуба, зачем их прихватила? – задала я мучивший меня вопрос.

Подожди, ты считаешь, что нужно было оставить эти драгоценности на плохо охраняемой стоянке?

От единоборства волнения и негодования у нее даже прорезались легкая раскосость и небольшое заикание. Я не на шутку испугалась необратимых изменений в организме подружки.

Слушай, тебя не должна волновать сохранность этих цацек. И тут тебе не Краснодар, чтобы кидать бандитов и утаскивать из-под носа их имущество, враз головы лишишься!

Знаешь, я думаю, что это несправедливо. Значит, как труп, так нам ковыряться, а как ценности, то надо уступать другим? Мэрд! Ты хоть понимаешь, сколько это стоит? И что ж, бросать на дороге?

Маргарита Алексеевна, что ж ты вытворяешь на старости лет? Совсем уже из ума выжила? Тебе что, мама в детстве не объясняла, что брать чужое нехорошо? Особенно когда за это чужое тебе ручки-ножки повыдергивают.

Увы, мои слова, казалось, растворяются в пространстве, не достигая ее ушей. Ну надо же какая глупая у меня подруга!

Ритка, эти бирюльки воняют за версту неприятностями. Нам за них головы открутят, а потом только пожурят. Как ты без своей башки проживешь?

Ну с чего ты взяла, что это будут искать бандиты? Ну разве твой Жаткин бандит?

Бандит. И «Брут» и «Автопробег» – это только ширма, потому что в том виде, в каком они существуют, не прожили бы и пары месяцев. Но раз их кто-то создал, значит, это кому-то надо. И даже двух зарплат Жаткина на такое бы не хватило. Ясно тебе, дурья башка?

Слушай, Ксюха, но ведь никто не знает, что он додумался такую вещь в машине оставить, значит, решат, что колье присвоил убийца.

А вот это действительно странно, как мог Жаткин такое богатство бросить у себя в автомобиле? А ну-ка выкладывай, что тебе рассказал охранник.

Ритка, стараясь меня задобрить, постаралась чуть ли не дословно передать их разговор. Оказалось, что владелец «Хонды» приехал на стоянку глубокой ночью, охранник спокойненько спал и даже его не видел. Впускал машину и получал за стоянку деньги его друг, который поскандалил с женой и пришел к нему на ночевку. Да, нравы на этой стоянке подкупали простотой и непосредственностью – охранник спит, друг автомобили запускает. Очаровательно! Не клевала ребят жареная птичка в известные места… Но не в этом дело, насколько я смогла изучить Жаткина, он бы ни при каких обстоятельствах не оставил в машине целое состояние. А даже на мой неискушенный взгляд это колье тянет на целую тонну зеленых. Что же заставило этого перестраховщика так лопухнуться?

Он был один? – уточнила я.

Сказали один, – пожала плечами Ритка.

Знаешь, что я думаю? Что это и был убийца. Машину на стоянку ставил не Жаткин, иначе бы он забрал колье с собой!

Ты гений чистой красоты! Только зачем это ему понадобилось? Его могли бы запомнить. Почему он не бросил машину там, где ее оставил Жаткин?

А затем, что он хотел, чтобы все подумали на меня. Убийцу видели в каком-то месте в компании с Жаткиным, потом он его убил, тело отвез ко мне в гараж, а машину поставил на стоянке. Когда менты будут спрашивать у стояночников, когда пригнали «Хонду», они скажут время по журналу регистрации. Соответственно в это время Жаткин был якобы жив, и тот человек, с которым он встречался вечером, его не убивал. А укокошила его Аверская, которая подкараулила его у стоянки. Понятно? Убийца же не знал, что мы избавимся от трупа, да к тому же найдем ожерелье. А ментам бы и в голову не пришло выяснять, сам хозяин ставил машину или нет. Но даже если бы и спросили «кто?», с учетом того, что в убийстве подозревалась бы женщина, то есть я, им бы ответили – «мужик», значит, сам Жаткин.

Логично, – кивнула Ритка, – тебе надо было идти в частные детективы, журналистика для тебя уже мелководье!

Но как бы то ни было, зря ты прихватила чужое добро. Оно кому-то предназначалось, соответственно его кинутся и тогда нам несдобровать!

Да, что ты раскаркалась «несдобровать, несдобровать», – перекривила меня Маргошка. – Давай их присвоим!

Лучше сразу повесимся! – перебила ее я.

Мы немного помолчали, потом я тронулась с места и поехала в сторону Риткиного дома. Притормозили только на мосту, чтобы избавиться от ключей Жаткина. Такая улика нам была ни к чему, поэтому канула на дно речное. Всю дорогу мы беспрестанно спорили, смогут ли владельцы ожерелья выйти на нас или нет.

Ну что ж ты такая дура? – причитала я. – Это элементарно. Охранник запомнил номер моей машины. Его спросят, он ответит. И вот они мы – берите и кушайте!

У тебя стекла тонированные, машина стояла боком. То, что за рулем девушка, из его кибитки не видно. А номеров он не видел, потому что не выбегал на дорогу и не смотрел нам вслед! – горячилась подружка.

Твоя жажда наживы загонит нас в гроб! – настаивала я на своем. – Нас мог видеть кто угодно. К примеру, водила «Мерса», который чуть не врезался в столб при виде твоей походочки. И потом, как ты намерена его продавать? Ведь сунуться к ювелирам – это все равно, что протрубить на всю вселенную, братцы, вот они мы, хватайте нас!

Но Ритка вцепилась мертвой хваткой в мешочек, и на лице у нее было написано такое упрямство, что становилось ясно – просто так бирюльки она не отдаст. Когда мы поднялись к ней, этот спор потерял актуальность. Во-первых, возвращаться на стоянку и класть колье обратно в бардачок было глупо и опасно. Во-вторых, выбрасывать драгоценности на помойку из-за страха разоблачения уже бесполезно, мы их взяли, и значит, если кто вознамерится выйти на их след, все равно окажется у нас. Тогда мы хотя бы сможем их отдать по – быстрому. И, в-третьих, возникла опасность опоздать во второй раз на свадьбу, потому что времени оставалось в обрез.

Вот тебе и свадебный подарок! – заявила Ритка, нервно хихикая.

Глаза б мои тебя не видели, коварная данайка!

Ой, да ладно! Прорвемся!

Марго, ты можешь сейчас говорить все что угодно! Только помяни мое слово: мы еще горько пожалеем, что соблазнились этой добычей. У меня самые что ни на есть дурные предчувствия!

Ксюха, ты зануда, поэтому у тебя в квартире даже цветочки чахнут. Я не верю в твои предсказания, тоже мне нашлась ясновидящая! Эти цацки твой приятель Жаткин либо свистнул у кого-то, либо должен был кому-то передать. Но на нас выйти никто не сможет. Никто!

Спорить с ней было бесполезно. Я взглянула на часы и охнула: прическа и маникюр были под угрозой. Бросив Ритку любоваться сверкающим великолепием камней, я помчалась в салон красоты.

Изящный локон спустился слева по шее. Парикмахерша послала последнюю струю лака на шедевр, исполненный на моей голове, и довольная отступила в сторону. Я всматривалась в бледное лицо крашеной блондинки с ярко-синими глазами. Нет, это не я. Разве у меня такая длинная шея и такой высокий лоб? А волосы, откуда их столько взялось, чтобы загибаться в эти волны и локоны? Да, как говорится, мастерство не пропьешь! Я выдавила из себя счастливую улыбку счастливой новобрачной.

Вы не хотите сделать у нас макияж? У нас отличный визажист, – предложила парикмахерша, небрежно забросив в ящик мои деньги.

Нет, спасибо, я считаю, что макияж – это прерогатива невесты.

Выйдя из салона, я погрузилась в свою «девятку». Так я ее и не помыла. Ну да ничего, как-нибудь переживет. По дороге домой позвонила Ритка и сообщила нечто совершенно кретинское.

Я придумала место, где будут отныне жить наши попугайчики! – прощебетала она. – Так что не волнуйся!

Мне нет дела до твоих пернатых, – отрезала я.

Ах, только не начинай сначала!

И тут до меня дошло, что она пытается иносказательно что-то сообщить.

Наши драгоценные птички будут чувствовать себя лучше всего у твоей мамы, к ней не ходят шумные компании и…