Забытая родня-2. Проблемы совести

Забытая родня-2. Проблемы совести.
Виталий Хлудов

Небольшое путешествие по подземелью и знакомство с представителями ещё одной скрытой от людей цивилизацией начинает развивать события, имеющие судьбоносный характер для провинциального города. Читатель вновь погружается в уже знакомый ему человеческий паноптикум. Закулисье общественной жизни изобилует двуличными проходимцами. Главный герой вместе с товарищами, благодаря своей принципиальной позиции – жить по совести, обходит коварные замыслы злодеев, избегает фатальных происшествий и выходит, по итогу – победителем в сложных запутанных ситуациях.

Виталий Хлудов

Забытая родня-2. Проблемы совести.

Глава 1

К концу пятидесятых годов двадцатого века Ушки слыл скучным и унылым фабричным городишкой. Дома, по большей части – ещё дореволюционные. С облетающей штукатуркой, украшенные клумбами с ограждениями. Простенько как-то всё было. Асфальта нет, старая брусчатка в центре давно требовала ремонта. Тускло горящие по вечерам фонари не располагали к легкомысленным прогулкам на свежем воздухе. Особенно – молодёжи. Надо было вести себя осторожно, находясь на соседней улице. В любой момент могли подойти «местные», дворовые ребята, бдительно следящие за обстановкой в своём районе. Они могли доходчиво объяснить нарушителю «общественного порядка» о нежелательном нахождении оного в данном месте. Девушек никогда не трогали, а вот нерадивый кавалер не со своего квартала мог запросто себе заработать здоровенный синяк под левый глаз. Обычно – в дальнейшем тот объяснял родителям, что споткнулся и упал в темноте, виня во всём всё те же тусклые фонари.

По тротуару вдоль дороги, ведущей за город, на север, мимо двухэтажных обшарпанных домов шли двое мальчуганов – школьников средних классов. Тогда ещё носили школьную форму с фуражками, похожую на военную. Но сейчас ребята шли не в ней. Одеты они были в чёрные штаны и ботинки, выцветшие зелёные куртки из суровой ткани были застёгнуты на большие круглые пуговицы. На головах красовались серые кепки – «хулиганки». На простых грубоватых лицах ещё не виднелся «юношеский пух». Только вчера прошёл Первомай. Улицы стояли нарядно разукрашенные красными флажками. Деревья уже побелили к празднику. Наступили «черёмуховые холода». Мальчишки ёжились от холода и посматривали по сторонам: нет ли поблизости местных парней. Шли они вдалеке от родных мест. Несмотря на дневное время, район слыл отнюдь не дружелюбным. Кое-где проезжали редкие по тем временам автомобили. Чаще встречались гужевые повозки с запряжёнными лошадками, уставшими от изнурительной работы.

– Смотри, Борька – обратно покойника везут! – Воскликнул один, указывая пальцем на идущего сзади савраску. За траурной повозкой лениво тянулась вереница провожающих усопшего в последний путь.

– Ты чего говоришь, как дурак! – Раздражённо ответил второй. – Генка, ты говоришь так – будто он ожил что ли?

– Кто ожил?

– Да покойник твой! Домой своим ходом пошёл, да? Надо говорить – «снова везут», или вроде того.

– Борька, а привидения там есть?

– Брось, там с кладбищем рядом люди живут. И ничего. Позавчера, когда я нашёл лаз в подземный ход, мне посветить толком нечем оказалось. Намотал на палку тряпку какую-то, измазал её в смоле. Такой себе факел вышел, еле поджёг. Залез в дыру, прошёл по ходу метров тридцать-сорок, он и потух. Капитально, не разжечь больше. Кислорода не хватает, наверное. Бросил я его там и наружу вылез. Темно там и сыро. А привидений никаких нет. Ты, Генка, лучше бы дома сидел тогда, раз боишься так.

– Да ничего я не боюсь. Думаешь – твой фонарик высветит чего?

– Хороший фонарик! – Борис достал из кармана новенького «жучка». – Смотри – и батареек не надо. Жужжит только. Мне его две недели назад отец подарил на день рождения. – Продемонстрировав работу подарка, паренёк бережно убрал фонарь в карман штанов.

– Да, хорошая вещь, жаль – ты его в тот раз не взял. Глянем вместе сегодня – что там такое. Интересно. А потом – что ты делал?

– А что я делал? Тут же выбрался наружу, выкурил папиросу и восвояси побрёл.

– А где ты папиросы взял?

– Ты что, Генка – тугой на память? Я ж тебе говорил. Мы с дворовыми после школы на крыше дома сидели, ну вроде как – уроки делали. А на самом деле – курили. Мы уже давно в тёплую погоду так хулиганим. А когда я с крыши слез – меня отец встретил и курево почуял. Он-то знал всё давно, молчал только. Говорит мне: «Ты, Борька, больше на крышу не лазь! Сорвёшься с трёх этажей – костей не соберёшь! Кури уж дома, проветривай только после себя. На вот тебе – папиросы и не журись.»

– Здорово! Угостишь тогда?!

– Конечно! Ты ведь как-никак мой лучший друг. – Борис похлопал по плечу улыбающегося Геннадия. – Сейчас городской парк будет, потом – кладбище, а затем – чуть дальше, возле дороги, овражек. Там, за кустами, еле видно – дыра такая в земле. Как пролезешь – ступеньки вниз. Спустишься – подземный ход. Невысокий, но пройти можно, чуть голову согнуть надо. Ход этот – старинный, ещё со времён Ивана Грозного. Через весь город идёт. Там поворот есть, под землёй, в другую сторону. В тот раз я почти дошёл до него. Куда он ведёт – никто не знает. Пройдём до куда сможем. Может – найдём чего.

– Золотишка бы! Или ещё чего-нибудь такого.

– Ага, держи карман шире! Если б там золото было – его бы откопали, а вход – замуровали бы наглухо давно… Смотри – летний кинотеатр в парке уже открыли. Афиша висит. Та-ак, что там сегодня крутить будут? «Весна». Это с Раневской. Смотрел уже.

– Ладно, не «Чапаева»!

– А зачем – «Чапаева»? За деньги на него никто не пойдёт. Сто раз все и так, бесплатно, смотрели. Тут на Орлову с Раневской хоть поржать можно.

Пройдя переулок, друзья, не останавливаясь, рассмотрели афишу, висящую на белокаменных воротах парка. Их путь шёл чуть дальше. За парком, почти сразу, находилось очень старое кладбище. Видимо, именно туда направлялась траурная процессия, но ребятам до неё уже не было никакого дела. Их взоры устремлялись дальше. Вдоль грунтовой дороги иногда проходили люди. Некоторые из них вели на поводке домашнюю скотину. В основном – коз, но были и коровы. Прохожие старались обходить стороной крутой спуск на обочину, больше похожий на овраг. Это место пользовалось дурной славой. По весне туда стекались воды из выгребных ям близлежащих частных домов. Запах оттуда исходил не особо приятный. Да и грязи там было – по самые уши. Если свалится кто – весь измажется дурно пахнущим глинозёмом. Такие мелочи нисколько не останавливали юных любителей приключений. В городе многие знали о подземном ходе и периодически спускались туда вопреки протестам родителей и милиции. Два наших друга, дойдя до злополучного места, огляделись и с энтузиазмом принялись спускаться по склону вниз. Кое-где росла трава. Растительность от нечистот имела бледный вид, словно болея от ядовитой почвы. Внизу, метрах в трёх от уровня дороги, виднелась полянка, а чуть дальше – чахленькие кустишки с едва показавшимися свежими листиками. Между ними и склоном темнело отверстие, поросшее сверху старой прошлогодней осокой. На холодном ветру пожелтевшие листья негостеприимно помахивали путникам, как бы намекая: «Проходите мимо, вам тут делать нечего». Мальчишки осторожно спустились вниз, обходя самые грязные места на цыпочках и подкрались к заветному входу в подземелье. Борис, отодвинув ветки, заглянул в темноту.

– Борька, ты что мне не сказал, что тут грязища такая. Мать мне только-только всё выстирала к празднику. Извазюкаюсь – ругаться сильно будет.

– Не бзди! Там, дальше, почище будет. Воняет только, а под ногами – ничего так, более-менее. Где там мой фонарик. Надо посветить. – Борис достал «жучка». После нескольких нажатий луч от лампочки проник внутрь. Вслед за ним, мальчуган сноровисто спрыгнул куда-то вниз, пригнувши голову и придерживая другой рукой кепку. Геннадий подошёл ближе.

– Ну что там? Я спускаюсь. Не уходи далеко там. Подожди меня.

– Стой, где стоишь! – Послышался разочарованный голос Бориса. – Эх, да как же так-то, а?

– Что там такое? – Крикнул Геннадий прямо в лаз.

– Замуровали! Я же позавчера только здесь был. Никакой кладки и в помине не было. Когда же они успели-то? Вчера «Первое Мая» все отмечали. Сегодня – никак бы не успели. Значит – сразу после меня выходит? – Фонарик жужжал что есть сил, высвечивая все потаённые углы. – Нет, никак теперь не пройти. Ни одной щели. Вот гады! Я вылезаю, отойди в сторону.

Борис так же сноровисто выпрыгнул наружу, не оставив при этом на одежде ни одного грязного пятнышка. Геннадий смотрел на него взглядом обречённого.

– Ну что? Обратно пойдём? Как только подниматься на верх – ума не приложу. Всё скользко, в глине. – Гена поднял козырёк кепки для лучшего обзора пути назад, на дорогу.

– Тьфу ты, вот же незадача! Давай, хоть покурим. Зря что ли сюда пёрлись? – Борис достал из-за пазухи початую пачку «Беломора». – У тебя спички есть? На – угощайся, огоньку только дай.

Хулиганы деловито смяли картонные гильзы папирос, прямо – как заправские курильщики. Геннадий мастерски поджёг спичку, сложив при этом ладони домиком, чтобы ветер не загасил пламя. Друзья задымили и сели на корточки.

– Да… испорчен день, ничего не скажешь. – Грустно выдохнул Борис, выпуская очередную порцию вредного для здоровья дыма.

– Вчера мой отец с демонстрации навеселе пришёл. В честь праздника, он мне десятку дал. – Геннадий вытащил из штанов смятую серо-розовую десятирублёвку. – Может, в кино сходим? Когда там следующий сеанс? Ещё и на мороженое хватит с лимонадом.

– Давай, зря что ли тащились? До темноты, может – успеем назад вернуться. Я на этих улицах повздорил с одними. Как бы их не повстречать.

– Да ладно тебе! – Геннадий ободрительно хлопнул Бориса по плечу. – Нас же двое! Отобьёмся уж как-нибудь. В первый раз что ли?!

– Ладно, хорошая идея, в кино – так в кино. Докуриваем и полезли наверх. Главное – не испачкаться, а то в зал не пустят.

Вскоре друзья забыли о неудавшейся экспедиции. Путь наверх оказался проще, чем они думали. Бодро шагая к кассе летнего кинотеатра, ребята завидели очередь. Минут на двадцать ожидания.

– Смотри, Генка – давай я встаю в кассу, занимаю за крайним; а ты – в буфет за лимонадом. Может – ещё чего купишь. Потом, на твою сдачу, я билеты возьму.

– А сколько стоит-то? Сколько денег оставлять?

– Думаю – рублей пять должно хватить. Днём – дешевле обычно. У меня «трехан» с собой есть. Так, на всякий случай. На семечки.

Тихий город не баловал жителей. Граждане с большим удовольствием посещали кинотеатры и концерты, если вдруг приезжал кто с гастролями. Молодёжь, отучившись, предпочитала уехать потом куда-нибудь, где заработки были существенно выше. Особенно – юноши. На их место приезжали молодые ткачихи, в основном – из поволжских деревень, где с работой было ещё хуже. Таким образом, в выходные дни, нередко слышалась на улицах города непривычная русскому уху чувашская или марийская речь, внося разнообразие в местный народный колорит.

Глава 2

Работа по субботам редко когда радовала опытного водителя по фамилии Коваленко. Он и устроился в «Иллу Мету» из-за того, что работой сильно не напрягали. Когда тебе за пятьдесят, деньги отходят на второй план. В интересной компании предлагался гибкий график, который можно составить даже самому. Но однажды случилось так, что летом двадцать второго года этому мужчине сделали предложение, от которого он не смог отказаться даже в выходной день. Да и работа пустяковая. Перевезти шесть десятилитровых бутылей в ящиках за пятнадцать километров от города, выгрузить их, да вернуться назад, за гонораром. Почему бы и нет? Всего два часа – и десять тысяч у тебя в кармане! Кто от такого откажется?

Асфальтированная трасса уходила на Север. На самой окраине Ушек она проходила мимо старого кладбища. Где-то неподалёку от городского парка, еще в тридцатых, проложили городские коммуникации аккурат рядом с погостом. Планировали весь район подключить к канализационной трубе и не мучаться с выгребными ямами. Подключить – подключили, да так безалаберно, что из-за постоянной просадки почвы на кладбище – канализация постоянно протекала, не справляясь с нагрузкой фекальных вод. Многие хозяйства из-за этого обстоятельства жили по старинке, не пользуясь достижениями цивилизации. Зловонная речка подмывала обочину дороги давным-давно и образовала небольшой овраг, постоянно грозивший обрушением краю дороги. Это место хорошо знали местные автомобилисты и старались всегда снижать скорость, иначе – колёса попадали в углубления от перепада высот и машину могло нехило так встряхнуть.

Впереди Коваленко шла легковая машина сопровождения. Ловко обогнув злополучный участок, авто резво набрало скорость. «Газель» Коваленко устремилась за ней. Водитель ни о чём больше не думал в тот момент, как о сегодняшнем лёгком заработке. Когда спидометр показал «за сорок» мимо грузовичка проносились частные домики с огородами, в которых копошились их обитатели. Коваленко посмотрел на интересную женщину, стоящую «в три погибели» на одной из грядок. По его лицу промелькнула озорная улыбка. Бах! Раздался грохот. Заднее колесо «Газели» проскочила через впадину. В кузове зазвенело. «Вот же чёрт!» – выругался водитель. Коваленко ничуть не смутило поначалу, что перевозить ему предложили ни что иное, как ртуть. Несколько бутылей разместили в специальном ящике, а сам ящик – закрепили к задней стенке, рядом с кабиной. Тара была настолько тяжёлой, что пришлось прибегнуть к помощи специального подъёмника. «Видимо – плоховато закрепили; вот же – неудача, надо вылезать. Наверняка, разбилось там что-нибудь». Водитель, чертыхаясь, припарковался на обочине и вылез из кузова. Впереди идущая машина сопровождения так же остановилась. Коваленко открыл кузов. «Вот же чёрт! Так я и знал!..» Ящик лежал на полу, одна из десятилитровых бутылей раскололась. Чёрная жидкая субстанция растеклась по днищу. Толстая струя ртути, после открытия дверцы, стремительно устремилась на землю. Ловко обходя препятствия, опасный металл убегал прямиком в зловонный овраг. «Куда ты там ещё?!…» – Коваленко инстинктивно попытался остановить поток ладонями. Жидкость просачивалась сквозь пальцы, совершенно игнорируя любые преграды. Тут раздался гневный окрик подошедшего охранника из сопровождения: