Дневники Города Дождей: Начало пути

Дневники Города Дождей: Начало пути
Виталий Либер

В Городе Дождей, где постоянно идет дождь, а туман скрывает его мрачные секреты, Генри и Алисия записывают свои приключения в дневники. Фотограф и искательница опасных развлечений, они сталкиваются с загадочными существами и призраками прошлого. Опасность нависает над каждым углом: плотоядные гусеницы, гигантские слизни и жуткие тени, как будто живущие в самом дожде. Смогут ли герои разобраться в тайнах города и понять, что именно он скрывает? Узнайте из первых страниц книги, где каждый шаг – шаг в неизведанное.

Виталий Либер

Дневники Города Дождей: Начало пути

Дневник Генри Коуэлла. Запись первая

В моем городе всегда идет дождь. У людей кожа бледная?бледная. Даже у меня. Кто?то бледнее, кто?то нет. И все разные внутри. Но снаружи бледные. А я люблю снимать лица. Ну и что, что бледные. Разве от этого они становятся менее красивыми. Вот взгляни – фотография как фотография. Большие голубые глаза у девочки. Красивое платье. Все мне нравится. Она под зонтиком стоит и весьма удивленно на меня таращится. Ну, сфотографировал, ну и что. Да, бываю наглым. Я не считаю, что фотограф должен стесняться. Особенно, в дождливую погоду.

А дождь идет всегда. Только пару недель его нет. Неделю палит солнце, проходит полгода дождя, начинает идти снег. Вот так и живем. Нет, я не жалуюсь. Я привык уже и не помню, как это иначе. Вот так. Без зонта тут никуда. А фотоаппарат – вещь дорогая и редкая, так что, приходится беречь ее. Очень удобно крепить зонт на плече, чтобы не мочило, пока ты караулишь кого?нибудь. А ведь попадаются эксклюзивные люди. Сидишь на уроках, сидишь себе, пялишься в окно от скуки и тут на тебе. Или вспоминаешь что. Или видишь в окне фигуру, вскакиваешь и несешься вниз. Ты еще не понял зачем, но сердце то знает, что вот он кадр! Вот это нужно зафиксировать! Пару раз спотыкаешься, может, даже падаешь, одноклассники гогочут, учитель тяжело вздыхает, а ты уже несешься. И вот долгожданный момент. Она… ты искал ее всю жизнь. И в этот миг ты зафиксируешь вечность.

Приходится быть осторожным, чтобы не спугнуть. И наловчился я уже так, что крадусь как мышь. Никто не слышит. И вот эта зависимость, как говорит мой учитель, родители, бабушка, знакомые… в общем, все. Она покоя не дает. Все время что?то ищу. Влюбляюсь в это. А потом ищу вновь. Словно головоломку собираешь. А фотоаппарат – твой партнер. Раньше я искал тоже. Но было это иначе. Знаете, как ищешь решение задачи. А даже сложить или вычесть не можешь. В поиске тоже свои инструменты нужны. А потом, случайно, завезли его – моего партнера. Фотоаппарат купил отец у торговцев, что остановились в гавани. Там и взял. Он рассказывает, что долго торговался и, наконец, купил. А когда принес, то думал, а зачем он нужен. Диковина, это ясно сразу. А зачем? И опешил. Я вообще никогда не видел, чтобы отец сомневался или там переживал сильно, конечно бывает. Но тут, он удивленно смотрел на прибор и не мог ничего сказать. Я ему: «А зачем ты его взял?». А он мне не может ответить. Стоит и молчит. Потом он опомнился и сунул мне в руки эту штуковину, сел за стол и зашуршал бумагами. Более странного я ничего не припомню.

Неделю он лежал у меня на столе. Я даже не знал, что это за штуковина. Лежала себе и лежала. Понимаете, как груз, который некуда девать. Я уже думал, положить его в ящик или кладовку, в общем, куда подальше, но передумал. Он имел какую?то особую притягательность, этот фотоаппарат. А я ведь даже пользоваться им не умел. Такая штука здоровенная на столе. Медные вставки и позолоченные болты придавали ему шарм раритетного прибора из музея, но не более. И вот, после недели пролеживания, я взял его в руки. Покрутил, повертел, и уже было хотел положить назад, как он включился и ослепил меня вспышкой. Я чуть было не выронил его из рук! Осторожно перевернул его и взглянул на экранчик, который до этого не замечал. Там я увидел себя, да до того смешно я выглядел, что засмеялся.

Вскоре, я научился им пользоваться. Снимал все. Это стало моей фобией и манией одновременно. Я вообще довольно странный, если смотреть со стороны. Ну, так все говорят. Да и я не глуп, замечаю, что отличаюсь от сверстников. И с этим я тоже отличился, меня на каникулах словно контузило, я не расставался с ним. Я даже дал ему имя – Стаффи. Почему такое, я не знал. Просто пришло в голову. Ах да, думаю, не стоит распространяться, что первое время я и разговаривал с ним. Сейчас тоже бывает, но реже. На каникулах мы с ним оторвались по полной, я снимал беспрерывно. Снимал все, что попадало на глаза. И боялся, что снимки получатся неудачными, боялся, что однажды не смогу снимать, кто знает эти штучки, как долго они работают. Но, знаете, со временем мои страхи развеялись, и я начал искать «красоту». Почему в кавычках? Потому что я искал не просто красоту, а то, что волновало сердце. Ведь есть много красивых вещей, но только одна будет по?настоящему волновать сердце. Да, вот так я начал поиски красоты.

Алисия… я бы рассказал про нее побольше, но не думаю, что сейчас подходящее время, ведь я даже ее не знаю толком. Училась она в нашей школе, но в младшем блоке. Я бы и не заметил ее, если бы она однажды не забрела к нам. А потом я увидел, чем она занимается после уроков, дак у меня аж ком в горле встал. Я понимаю, если бы у парней это случилась. Эта чрезмерная тяга к жестокости. Но у девочки. Не понимаю ее. Скажу одно – завораживает. Все, тушу свет. Остальное потом.

Алисия Гровс. Дневник. Запись Первая

Он меня бесит! Он просто выводит меня! Этот полоумный! За что мне такое! За что!

Я спокойна, я спокойна. Вообще, никогда не любила писать дневники. Но тут подумала, что, вдруг это последний день в моей жизни, хоть какая?то память останется обо мне. Да, первое время будут страдать и плакать, а потом папа будет с любовью перечитывать. Вообще, он у меня моряк и воздухоплаватель, по совместительству. Всегда загорелый, как и мой брат, он редко бывает дома. Все странствует и работает. Ему это нравится, а мне нет. Ох, как я не люблю все эти жаркие страны. Даже тошно становится, когда подумаешь, что там солнце светит круглый год, а дождь только изредка бывает. Не люблю я такие места. Не знаю почему, не люблю и все. Может, потому что выросла здесь, в городе дождей, может по?другому. Да и цвет кожи меня нисколько не смущает. Все равно мы с отцом похожи. Ах, да. Еще я излишне самостоятельная. Прости папочка, если ты читаешь это, но ты сам меня вынудил. Вообще, я бы не прочь оставаться под присмотром, но больно ты меня вольнодумную воспитал. Так что я выгнала прислугу, которая за мной присматривала, на третий день. Я, конечно, заплатила хорошо, но все же не люблю я, когда в доме кто?то посторонний. А ты вернешься еще не скоро, так что мне моя самостоятельность пригодится. Вот если бы ты был рядом, я бы подумала еще, быть самостоятельной или не быть, но коли уж тебя нет рядом, то приходится самой о себе заботиться.

Передай этому плаксе Филиппу, чтобы был смелее. Нужно уже вырастать из слюнявого младенца в мужчину. Да, не мне ему об этом говорить, но я сестра, а сестры многое видят, что не так. И вообще! Как это ты передашь ему, если это дневник, вот если только со мной случится чего, то передашь, а так нет – и не узнаешь об этом.

Вообще, с чего это я вдруг начала писать. Ах… Эта бездарь! Это жалкое создание, что меня выручило! Даже противно о нем говорить. Но рассказать придется, может меня успеют спасти, если и его вместе со мной похитят какие?нибудь уличные идиоты. Он ведь теперь постоянно вертится у меня на хвосте, и все время щелкает этим своим ящиком как сумасшедший. Да почему это как? Он и есть сумасшедший, этот Генри.

А как же все началось? Да очень просто, увидел он меня в его старшем блоке и словно влюбленный теперь за мной следит. Я сначала думала, что это у него пройдет. Но не проходит. Да еще он… Пффф… я ненавижу его!

Что?то меня заносит. Постараюсь не злиться. Ведь злиться нехорошо, не всегда конечно, а когда пишешь дневник. У меня еще рука болит, и она перевязана. Это он перевязал, да так неумело, что она еще больше болит. Вот неудачник! Генри.!!!

Обещаю, больше злиться не буду. Вот допишу, тогда начну. Может дам ему затрещину, когда увижу, а сейчас повременю. Да и зонт сломался, мой любимый, что ты мне в детстве подарил. Печально.

Так вот, ты, конечно, не знаешь, и знать не можешь, папочка. Но знай, если конечно узнаешь, я все еще переживаю за маму. Хоть я и уверена, что она на небесах. Но мне покоя не дает эта мысль. Я, конечно, могу ошибаться, но уверена – это все поганые слизни! Это на вид они безобидны, а если их как следует разозлить, то накинутся на тебя как чумные. Так вот, в тот день, когда я ехала на метро, и мы нашли зонтик мамы, я видела, как эти гаденыши уползали в разные углы, да так быстро, что было заметно, они в этом замешаны. И я очень злюсь на них за это.

Сейчас я, конечно, не злюсь. Но, как вижу их, сразу начинаю дубасить, что есть мочи. И это у меня хорошо получается. Я так луплю этих сорванцов, что от них мало чего остается, они же из желе сделаны. Вот и ненавижу их, и луплю, и ничего не помогает. Делаю это после школы, когда никто не видит. И так уже наловчилась, что от них и мокрого места не остается. Ненавижу их!

А вчера этот Генри за мной увязался, я и не заметила его. Думала, что одна. А он приметил, что я его замечаю и был в этот вечер особенно скрытен. Теперь слизней уже не осталось в моем квартале, да и в метро рядом со школой их не было, поэтому я ушла подальше, думала, найду их, порасспрашиваю, а потом накостыляю. Но не тут то было. Наткнулась я на шайку мальчишек, которые несли весьма непристойную чушь. В общем, я уже наподдала нескольким, но они все равно меня заломали. Я и кусалась, и дралась, портфель порвался, да и платье истрепала все. Им меня так просто взять не удалось, я их так исцарапала! Думаю, если бы они меня не скрутили, я бы на них живого места не оставила. Так вот, не буду хвастаться. Знаю, в моем возрасте мне не следовало, вот так разгуливать по незнакомым улицам в одиночку. Но ты же знаешь свою дочь, своевольная она. Да и смелости у меня побольше, чему у братца Филиппа. Ох, как же я злилась, когда они скрутили меня, думала, ну все, конец!

Вообще, в такие минуты. Да не было у меня таких минут, чтобы казалось, будто жизнь кончилась, а тут были именно такие минуты. Я наслышана про этих бандитов, но уж никак не думала, что попадусь им в руки, а тем более, разозлю их настолько, что они прямо с ума начнут сходить, как бы меня так повеселее прихлопнуть. И что же ты думаешь? Я уже потеряла всякую надежду и даже смерилась с участью. Ну не совсем, конечно. Я думала, что вот они расслабятся, я с ними и разделаюсь. Так вот, приготовилась я отдать концы и тут вспышка.

Этот придурок Генри, своим поганым ящичком их ослепил, растолкал, схватил меня. Да, да! Представляешь, схватил меня. Я бы конечно вырвалась, но силы меня совсем оставили. А потом, он по неосторожности стукнул меня головой об угол дома. Ох, как же было больно! Посыпались искры в глазах! Представляешь, девушку, да головой и об угол дома. Я думала, умру! Честно– честно! Думала, все, сейчас издохну! Хорошо, что потеряла сознание, а так бы разорвала его на части. Этот психопат Генри! И если ты думаешь, что я благодарна ему, то ошибаешься. Нут кто стучит головой девушку об угол дома!

Очнулась у себя. Он взял у меня из кармана ключ и открыл дверь. И ведь знал, что дома никого нету. Перевязал мне все раны и сидел, ждал, пока я очнусь. Я его послала сразу же, как очнулась, сказала, что если он еще раз окажется рядом, я с него три шкуры сниму. Он улыбнулся. Улыбка была такая противная. Беее! Знаешь, словно он ничего не понимает. Словно доброе дело сделал и радуется.

Через минуту его и след простыл, а я долго не могла уснуть, все злилась. Но поспала хорошо, хоть и раны болят. А зонт, который ты мне подарил, которым я слизней колотила, он сломался! Ну… или типа того. Ведь он там и остался у этих прыщавых юнцов, которых я поколотила. Ах, надеюсь, что ты это не прочитаешь никогда!

п. с. люблю своего папочку.

Дневник Генри Коуэлла. Запись вторая

Теперь расскажу побольше про Алисию. Я не знаю, что у нее с головой, но есть что?то. Начать с того, что она, похоже, наслаждается тем, что ходит и колотит слизней. Они ей никакого вреда не причинили, а она их направо и налево хлещет своим зонтом. Дай ей в руки холодное оружие, она же вскорости всю популяцию уничтожит! А кто позаботится о микрофлоре кварталов? Кто будет чистить и убирать улицы? Кто будет все эти хорошие дела делать? Я вообще удивляюсь, как это еще они на нее не пожаловались – может, слишком глупы? Но ведь соображают нормально, хотя и на всех сразу… Непонятно мне. Но, скажу я вам, фотографии выходят прекрасные! Да, да. Вы не ослышались, фотографии выходят чудо какие замечательные.

Вы представляете, что она вчера вычудила? Пошла в квартал, где ей бы не следовало быть. Там всякое отрепье обитает. Знаете ведь, что эти портовые кварталы, где останавливаются на время, чтобы замести хвосты? Да, там грязь постоянная и люди невоспитанные, да мало ли чего там. В общем, отличное место для поиска приключений. Вот Алисия и нашла себе там приключения. Она, кстати, теперь в оба глаза следит, чтобы я за ней не увязался. Но я знаю, как ее провести. Это не сложно, тем более, у меня колоссальный опыт в слежке за людьми. С тех пор, как мой партнер Стаффи появился рядом, я начал красться как мышь, видеть как орел и прятаться как слизень. Да, да. Поверьте, не хуже!

Ну, дак вот! Алисия вчера наткнулась на шайку подростков, которые ее серьезно поколотили. Не знаю, что бы дальше было. Но я успел ее вытащить оттуда. Правда, мой фотоаппарат – Стаффи, сыграл в этом особую роль. Я раньше за ним замечал, что он непринужденно включается. Знаете, сам по себе. Но вчера он превзошел все мои ожидания, он включил вспышку, да так ярко, что даже я чуть не ослеп. Мне не составило труда смекнуть, что мальчуганы испуганы и ослеплены, и я, схватив Алисию, помчался к ее дому. Да так разогнался. Признаюсь, мне было страшно. Вообще, сложно не испугаться в такой ситуации. В общем, я так разогнался, что треснул ее головой об угол дома. А что вы хотите? Во?первых, я был напуган. Во?вторых, зонт у меня был занят, и вода заливала глаза. И, в?третьих, было довольно скользко. Опять оправдываюсь, обещал ведь, что не буду этого делать. Да, я виноват. Это я ее стукнул головой об угол дома, а не дождик или там испуг. Это сделал я. И я сожалею.

Кажется, она даже не заметила. Да, точно! Я думаю, после такого?то, сложно что?то заметить.

Дома я залатал ее немножко. Ну и досталось же ей! А что бы было, если бы меня не было рядом? Конечно, я не претендую на звание героя. Мог бы и пораньше сообразить, что ей достанется. Но вряд ли она бы послушала меня и повернула назад. А так хоть знать будет. Что?то мы должны на собственном опыте познавать. Ах! Я опять оправдания придумываю. По губам мне! По губам!

Еще она меня поблагодарила в конце. Ага, так, знаете, говорит – спасибо Генри, ты герой! Ой, ну я смущался сильно. Очень сильно смущался.

Да иначе было. Было иначе. Она выставила меня из дому. Характер у нее такой. А что сделаешь? Выставила и даже спасибо не сказала. Я только улыбался. А что еще прикажете делать, я то ожидал, что сейчас слова благодарности посыпятся, а я ей, что постой, не надо говорить, ты еще слишком слаба. Мечты развеяны в прах!

Вообще, откуда такие мечты? Я прекрасно знаю. Пару лет назад выпрашивал я у родителей сестренку или братика. Да хоть кого, хоть бы не так тоскливо было в доме. А то ведь тут можно со скуки свихнуться. Такая махина и пустая. Ну как тут не свихнуться? В общем, ничего не вышло, мечты о маленьком Коуэлле так и остались мечтами. И Алисия сейчас для меня настоящая находка. Было бы классно, если бы она была моей сестренкой. И почему это не так. Вопрос риторический, но почему?

Пойду, попытаю удачу, может она что?нибудь и принесет. Попрошу у родителей сестренку. Кто знает, вдруг в долгосрочной перспективе получится. Было бы ой как здорово! Удачи мне!

Алисия Гровс. Дневник. Запись Вторая

Голова целый день раскалывается. Чертов придурок! Я ему сверну что?нибудь! Точно сверну! Ух, какой нелегкий и тяжелый день… Во?первых, все болит. Лучше бы уже упасть было в канал и захлебнуться там. Меня прямо таки шатает. Может это из?за того, что я устала сегодня? Да… Подожди… папа. Выпью горячего чая, соберусь с мыслями. Что?то мне не по себе…

Уже лучше! Тело ноет, но в голове погода ясная. Что сегодня было! Ты не поверишь! Тебе не кажется, что у меня слишком много восклицательных знаков? А мне кажется! Ну и что же с ними делать? Продолжать!

У меня растянута лодыжка, правая рука порезана в двух местах, на левой руке разбит локоть, с лицом все в порядке, голова ужасно болит, еще бы! Тебя когда?нибудь били головой о каменную кладку? Я очень надеюсь, что тебе не доводилось такого испытывать, дорогой отец. А вот твоей дочери довелось. Ох… кажется, снова начинается. Мне кажется, что дневник начинает переполняться не только восклицательными знаками, но и жалобами. Нужно же рассказывать, что у меня да как! А не ныть!

Война с нытьем!

А восклицалки я оставлю при себе…

Сегодня едва поднялась. Все так ныло, что я еле заставила себя проснуться. Еще раз перевязала раны, какой?то мазью смазала синяки на ногах, переоделась и побрела в школу. Какая на улице чудесная погода! Ты бы знал, я наслаждаюсь нашими дождями. Этот вот уже неделю непрерывно идет, даже туманов не было! Такой теплый, совсем юный, южный дождь. Мне он нравится. Люблю дожди. Но, сегодня у меня не было зонта! Ты представляешь, каково это ходить по городу дождей без зонта? Это премерзко. Вначале, когда ты еще сухой, то мокнуть доставляет непомерное удовольствие, но после того, как вымок до нитки… Совсем никакого удовольствия не доставляет, даже наоборот, отнимает его. И я зашла в лавку к дяде Бенки. Да, да – тому самому Бенки, с которым ты не раз вздорил. Знаешь, он совсем не помнит это. Или не хочет. Я не знаю точно. Вообще, ты?то сам хочешь вспоминать, как вы лихо вздорили?

Так вот, зашла я к нему. А ты сам знаешь, что у него всякого антиквариата навалом. А мне?то нужен был самый обычный зонт, но не хотелось брать обыкновенный, да и магазины все были далеко, только его лавка неподалеку, вот я и зашла. Он встретил меня и даже предложил чашечку горячего шоколада. Знаешь, со мной он гораздо обходительнее, чем с тобой. Даже и не рискну предположить, почему так. В итоге, пока он мне показывал всю свою коллекцию, я чуть не уснула. Он, конечно же обходительный, но обходительный тупица! Столько времени я провела у него, ради одного жалкого зонта! Его же не перебить! Я уже не знаю, как ты с ним уживался. Ведь его не переслушать, а тем более не перебить. Ну никак не выходит! Если только стукнуть его хорошенько. Что я и сделала. Притворилась, что запнулась и как дам ему в бок. Ох он и ныл! Старый нытик! Ох и причитал! Но, все обошлось, я извинилась и предложила перейти к делу.

Кстати, папа. Я же скучаю по тебе, если ты прочтешь это когда?нибудь, то пошли мне воздушный поцелуй, а? Я уверена, что почувствую. И тресни этого олуха Филиппа! Пусть будет мужиком наконец! Надеюсь, он уже перестал бояться темноты? Бедняга!

Ну так вот, он так засуетился, этот Бенки, что сразу же вытащил откуда?то из закромов какой?то заплесневелый зонт. Я образно выражаюсь. Зонт был просто раритетным. Знаешь, ручка такая интересная, с какой?то резьбой. Узоры старинные на самом зонте и все золотом вышито. Я так и не поняла, сколько в нем оттенков цветов. Он какой?то странный, вроде и классический, а с другого ракурса взглянешь, и не классический совсем. Я не пойму, что за безумец его делал. Этот Бенки, по доброте душевной, подарил мне зонт. Сказал, что его какой?то старик забыл лет десять назад и навряд ли ему он уже нужен на том свете. Я не люблю подарки, но этот с удовольствием приняла, тем более, альтернатив никаких не было.

В школе все так пялились на меня, как будто увидели чудовище. Учителя, конечно, спросили, что же случилось, но я сказала, что ничего не помню, просто потеряла сознание. Вообще, они прекрасно осведомлены, что я периодически теряю сознания. Оправдания мне придумывать неохота, поэтому, когда у меня появляются царапины или я начинаю прихрамывать, то говорю им, что потеряла сознание, а когда очнулась, то уже и не помнила о произошедшем. Пришлось, правда, парочке тройке одноклассников накостылять, за то, что они распускали слухи, но зато они теперь такие лапочки. Такие дрессированные. Кстати замечу, зонт идеальный! Им так удобно бить, никаких синяков не остается и отдачи никакой. Мечта, а не зонт! А еще крепкий, хотя и старинный!

Генри сегодня опять пытался меня выследить, но я его подождала за углом и попросила по?доброму, чтоб он уже отвязался. Отец, ты бы видел, какая у него идеальная линия образовалась от удара зонтом. Точно между бровями! Она прямо верх мастерства фехтования! Вершина геометрии! Ох он и стонал! Но насколько я поняла, обещал перестать.

Слабо верится! Вообще, никогда не верь кретинам! Если им в их пустоголовые головы и взбрела какая?то идея, то они с ней добровольно не расстанутся. Ох… и спать?то как хочется…