Ошибка императора. Война

Дамы в шёлковых и бархатных платьях с длинными шлейфами, осыпанных жемчугом и бриллиантами, мужчины при орденах, звёздах, крестах и эполетах – все почтительно замерли при виде государя, шедшего под руку с государыней[29 - Урождённая принцесса Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская, супруга российского императора Николая I (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9D%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%B0%D0%B9_I).].

Весьма энергичная и привлекательная в молодости, в свои пятьдесят четыре года Александра Фёдоровна имела болезненный вид, отчего казалась всегда уставшей. Ещё больше подчёркивали её нездоровый вид чрезмерная худоба и всё реже появляющаяся на лице улыбка.

А болезнь у императрицы обострилась с 14 декабря 1825 года, за сутки до принятия войсками присяги на верность её мужу, новому императору Николаю I Павловичу. Именно в этот день началось восстание заговорщиков, так называемых «декабристов», которые по приказу еще не успевшего полностью вступить на престол Николая Павловича были расстреляны картечью. В этот зимний морозный день погибли сотни людей.

То ли из-за многочисленных родов, то ли по причине нездорового питерского климата нервная система ещё молодой императрицы не выдержала, Александра Фёдоровна получила сильнейший удар, от которого и по сегодняшний день не оправилась.

Все знали о привязанности государя к своей супруге. Он демонстративно, не стесняясь придворных слухов, порой весьма жёстко, оберегал императрицу от разного рода волнений.

Болезненность императрицы воспринимались обществом совершенно по-разному. Приближённые сочувствовали, завистники тайно злорадствовали.

Рассеянно оглядывая зал, слегка кивая на подобострастные поклоны, государыня при виде Елены Павловны улыбнулась.

С императорской четой хозяйка дворца встретилась недалеко от колонны, возле которой примостился наш лейтенант.

Великая княгиня тут же извинилась за неподобающую встречу, сославшись на немощность старика-распорядителя.

Император посмотрел в сторону горемыки-распорядителя, продолжавшего стоять с испуганным видом. И не было уже в облике несчастного старика былой осанки, перед ними стоял поникший и жалкий человек. По его испещрённому морщинами лицу текли слёзы.

Государь милостиво улыбнулся и добродушно проговорил:

– Полноте, княгиня. Знаю я этого старика. Бывает… Возраст…

– Вы очень добры, ваше величество, – поблагодарила Елена Павловна.

Император Николай Павлович был восьмым из десяти царских детей. После смерти бездетного брата Александра I двадцатидевятилетний красавец Николай, заручившись письменным согласием старшего брата Константина о добровольном отречении от короны, 12 декабря 1825 года вступил на русский престол. Принял корону Николай в тяжёлое для России время.

В день обнародования манифеста о восшествии на царствование на Сенатской площади Петербурга произошло восстание декабристов. Император был вынужден силой подавить это выступление. И тогда для укрепления власти он создал специальное III Отделение императорской канцелярии и корпус жандармов. А потом молодой государь провёл ряд преобразований, в числе которых были указ о пенсиях за государственную службу, указ о запрещении продажи крепостных отдельно от семей; он изменил финансовую систему, учредил Военную и Морскую академии. В довершение ко всему Николай открыл университет в Киеве, затем построил первую железную дорогу.

Вот и сегодня пятидесятишестилетний государь, как всегда, был статен и так же величествен, как и в молодые годы. Правда, волосы значительно поредели, виски тронула седина, уголки губ иногда нервно подёргивались. И всё же движения его были так же энергичны и быстры, как и раньше. Но, присмотревшись более пристально, княгиня с грустью констатировала: в движениях родственника чувствовалась некая возрастная усталость.

«Господи, что же с нами делает старость?» – мелькнула мысль. Но чтобы совсем уж не расстраиваться по поводу возраста императора, для себя заключила: «Зато поступь его в полном смысле осталась прежней – царской».

Поговорить с государем княгине не пришлось. К императору тут же подошёл государственный канцлер, граф Нессельроде.

Маленький, не по годам энергичный, большой любитель женщин, граф имел обыкновение, свойственное многим дипломатам, говорить на подобных встречах о чём угодно, но только не о политике. На этот раз канцлер, однако, изменил своей привычке – лицо его было явно озабоченным.

Взяв под руку государыню, Елена Павловна вместе с ней и молодой четой направилась через весь зал к группе гостей, в основном состоящей из представительниц разных государств.

Посреди этой европейской публики возвышалась фигура прусского посланника генерала Рохова, человека не шибко умного, но добродушного и безвредного. Его присутствие на балах такого уровня считалось обязательным; император к нему относился хорошо, а его фельдфебельские анекдоты, громкий хрипловатый смех и грубые заигрывания с дамами являлись одним из развлечений для чопорных и скучных великосветских старушек. Генерал и сейчас о чём-то говорил с американским послом Нейлом Брауном. Все знали, что американец не любитель посещать подобные мероприятия, а тут на тебе, явился. Судя по смущённому виду старушек-княгинь, острил Рохов именно по этому поводу, не сильно заботясь о соблюдении правил приличия. Дамы смущались, но слушали с нескрываемым интересом, пряча довольные ухмылки на лице за веерами.

Почтительно поприветствовав императора, канцлер с заговорщицким видом произнёс:

– Ваше величество, настоятельно просит о встрече с вами британский посол Джордж Гамильтон Сеймур, – и, поправив сползшие с переносицы золотые очки, сквозь стёкла которых светились умные и весьма хитрые глаза, канцлер добавил: – Очень просит, ваше величество!

В это время зазвучал рояль. Император замер, прислушиваясь к доносившимся сверху аккордам.

– Не дурно, совсем не дурно! – произнёс он.

– Рубинштейн, ваше величество, – поспешил пояснить канцлер. – Его новая пьеса «Дмитрий Донской».

– Вот как! Ну-ну. Совсем не дурно, – повторил Николай I. – Так вы, граф, говорите, англичанин хочет поговорить со мной? Не наговорился, бедный! Поди, опять пытать по Турции станет. Как считаете, граф? По Турции найдем мы общий язык с Англией?

– Сложно сказать, ваше величество. Захочет ли Великобритания усиления России?

– Учитывая непримиримость в отношениях между Францией и Великобританией, королева должна понимать, что я могу и с Францией договориться. И тогда… – император насмешливо посмотрел на канцлера. – Тогда англичане останутся ни с чем, Карл Васильевич. Так ведь?

Канцлер неопределённо пожал плечами.

– Сложно сказать, ваше величество. Но скорее да, чем нет.

– Ладно, там будет видно. Что ж, встречусь с Сеймуром, граф, встречусь обязательно. Скажите княгине Елене Павловне, пусть кабинет свой подготовит.

Напряжение в зале, возникшее с появлением царственной четы, несколько спало, публика стала более говорливой и шумной. Государь расправил плечи и с удовольствием окинул зал. Ему импонировала царящая на балу сравнительно простая, благодушная атмосфера общения без протокольных речей, дипломатических условностей, а легкий аромат вина, парящий в воздухе, придавал настроению некую беззаботность и даже…

Николай I пристально посмотрел на группу молоденьких барышень. Рукой расправил усы и с некоторым сожалением перевёл взгляд на супругу, стоящую в компании знатных дам. Лёгкий вздох… Губы императора тронула едва заметная усмешка…

– Были и мы молодыми когда-то. А, Карл Васильевич? Но вы и в семьдесят, как я слышал, не унимаетесь…

Канцлер, снова поправив очки, тоже бросил взгляд на барышень, на которых обратил внимание государь, и хитро улыбнулся.

– Да, ваше императорское величество. Куда денешься, бес-то в ребро тычет, покоя по ночам не даёт. Грешен, государь, грешен. А супруга моя покойная во сне ко мне иногда приходит, но не бранится по сему поводу, а только, как и вы, ваше величество, усмехается.

Император рассмеялся.

– Ох и хитёр ты, Карл Васильевич!

Елена Павловна, разговаривая с дамами, не упускала из виду императора. Как только она поняла, что государь закончил разговор с канцлером, тут же дала знак, чтобы ему принесли бокалы с шампанским. Император взял два бокала и один протянул канцлеру.

– Ну, за женщин, граф, – произнёс он.

– За них, ваше величество, – согласился старый ловелас. – Дай им всем Бог здоровья!

Они отпили по небольшому глотку. Император поставил бокал на поднос и двинулся вдоль зала в сторону парадной лестницы. За ним поспешил канцлер.

Со словами «Дела, дела, глаз да глаз нужен кругом» Елена Павловна покинула императрицу.

Проходя мимо старика-распорядителя, княгиня совсем не строго тихо проговорила:

– Иди умойся, Иван Лексеевич. Неча стоять истуканом. Да смотри, возвращайся, вечер только начался.

Старик с благодарностью посмотрел на хозяйку, облегчённо вздохнул и быстро-быстро засеменил из зала.

Антон впервые так близко видел императора и теперь, стоя у колонны, неотрывно следил за каждым шагом государя.

Недалеко от молодого офицера, с другой стороны колонны, остановились двое вельмож. В руках оба держали бокалы с шампанским и, судя по цвету их лиц и невнятности речи, бокалы за этот вечер у них были не первые. Они о чём-то оживленно спорили.

– Нет, мой дорогой Кирилла Игнатич! – с запалом произнёс один из вельмож с грубоватым, но открытым лицом, с чёрными, скорее, крашеными усами, совсем не молодой и больше худой, чем стройный, в чёрном фраке с Георгием на груди. Видимо, старик за последнее время здорово похудел, так как дорогой, как заметил Антон, фрак свободно болтался на его щуплой фигуре. Но старика это обстоятельство нисколько не смущало, он энергично спорил со своим коллегой.