Омега-самец

– Сейчас вами управляют эмоции, в реальности же вы можете столкнуться с новыми трудностями и испытаниями.

– И пусть. Я хочу испытаний. Такая жизнь для меня пытка, мне нужны серьёзные перемены.

– Возможно, это вам поможет. У вас нет тяги к алкоголю, нет зависимости, что уже радует. Перемена места и простой труд могут оказать на вас благосклонное влияние. Я ещё подумаю об этой идее и посоветуюсь с вашей мамой.

7 глава.

– Я рада, что ты стал радоваться чему-то, сын, – сказала Анна Сергеевна. – Может быть, это всё глупая затея. Пусть это встряхнёт тебя психологически. Поживёшь месяца три-четыре на природе вдали от столичной суеты, успокоишь нервы и вернёшься. Мы с отцом решили, что будем тебе присылать десять тысяч рублей в месяц. Этого будет достаточно для жизни в провинции. А потом, ты и сам, глядишь, устроишься там на какую-нибудь на работу. Во что я не очень верю.

Все члены семьи сидели на кухне за столом. Андрей Валентинович нервно стучал пальцами по столу. Стас отправлялся в город Мышкин в Ярославскую область. В Мышкине жил родной брат отца Анны Сергеевны Кирилл Васильевич, которому было семьдесят три года. Анна Сергеевна связалась с Кириллом Васильевичем и договорилась с ним о том, что Стас поживёт у него лето, а может быть, ещё какое-то время. Кирилл Васильевич был всю жизнь холостым и был удивлён таким поворотом событий. Он редко виделся и общался с Анной Сергеевной. С чего бы это к нему направляют внука его старшего брата? Не наркоман ли он? Не больной ли? Он быстро согласился с просьбой племянницы, так как давно ни с кем не общался из родственников; и у него не было времени подумать над ответом, а обижать родственников не хотелось. Мать дала Стасу в дорогу десятку тысяч рублей.

На Ярославском вокзале на платформе Стас прощался с Розой. В ногах его стоял большой зелёный рюкзак. Роза была в чёрной футболке и джинсовых шортах. Она скрестила руки на груди и смотрела в сторону.

– Желаю весело провести время, – буркнула она.

– О чём ты? Я же предлагал тебе ехать со мной, – напомнил Стас.

– Что я буду делать в этой дыре? Тут у меня работа, родители и друзья.

– Я ничего не могу с собой поделать. Это мне необходимо. Приезжай ко мне. В выходные или в отпуск.

– Неужели ты сможешь там жить?

– Не знаю, но я хочу перемен.

– Ты подобен ребёнку. Скоро ты найдёшь там себе какую-нибудь колхозницу и забудешь меня. А мне, что делать? Ты мне даёшь свободу?

– Я понимаю твоё положение и не буду на тебя обижен, как бы ты не поступила.

– Прощай.

– Я позвоню тебе.

Стас на электричке поехал в Ярославль. Он занял место у окна и наблюдал за июньским золотисто-зелёным пейзажем.

Из Ярославля Стас на автобусе добрался до Коровина, а от Коровина на пароме до Мышкина. Город стоял на Волге.

Кирилл Васильевич жил на Загородной улице в частном доме. В Мышкине преобладал частный сектор. Дом Кирилла Васильевича был старым с облупившейся жёлтой краской на деревянных стенах. Терраса немного завалилась на бок. Спереди дома была лужайка и кусты сирени, позади огород с капустой, морковью и зеленью. У Кирилла Васильевича ещё хватало сил ковыряться в земле. Он уже не так хорошо соображал и забыл, когда к нему должен был приехать московский родственник.

Стас нашёл дом Кирилла Васильевича и прошёл в него. Кирилл Васильевич лежал на кровати в старой зелёной рубахе и чёрно-серых тренировочных, слушая радиоприёмник, стоявший на столе. В его доме была только одна комната.

– Я Стас из Москвы, – сказал Стас и поставил на пол рюкзак.

Дед приподнялся и сел на край кровати. Он был среднего роста с водянисто-серыми глазами, розовой лысиной и седой бородой лопатой.

– Ах, едрёна вошь совсем позабыл, голова садовая, – пробухтел Кирилл Васильевич. – Садись, родственник, будем чай пить.

Дед заварил крепкий чай и открыл банку с яблочным вареньем. Сели за стол. Дед изучающе смотрел на московского гостя.

– Не женат? – спросил он.

– Нет.

– Это понятно. Я тоже всю жизнь один. И чего? Пережил всех своих женатых братьёв. Разве плохо? Скучно, конечно, бывает. Хотя чего скучать, ночью спишь спокойно, а просыпаешься кругом тишина и благодать. Люди семейные обычно не понимают этой благодати покоя.

– Мудрый вы, Кирилл Васильевич.

– Да какой там, три класса школы еле окончил, читаю до сих пор по складам.

– Я не про ум, а про мудрость.

– Умник.

– Что от него толку от ума?

– Да, иные люди с умом не знают, как жить, и маются по жизни похлеще самых отъявленных глупцов.

– Я не такой уж умный.

– Как же тебя сюда угораздило в нашу глухомань? Натворил чего?

– Да нет. Из-за здоровья. Мне нужно пожить какое-то время вдали от большого города.

– Из-за здоровья? Что с тобой не так?

– Сердце.

– Да в Москве я слышал, дети часто слабые рождаются. А на что ты тут будешь жить?

– Мне родители будут раз в месяц присылать десять тысяч.

– Рублей?!

– Да.

– Бляха-муха, да ты миллионер, Стаська! Чтоб я так жил. Мне бы таких родителей.

– Родители у меня хорошие.

– Я вот что придумал, поселю-ка я тебя в доме Аграфены.

– Кто это?

– Сестра моя родная и твоего деда Серёги. Её все близкие умерли и она умерла. Дом её на мне сейчас. Я хотел в него постояльцев поселить, а поселю тебя. Тебе-то со мной старым будет скучно, а там целый дом в твоём расположении, делай там, что хочешь. Будешь раз в месяц только за электричество платить. Дом недалеко отсюда находится в Кирпичном переулке.

Пошли смотреть дом.

Забор из штакетника завалился в одном месте. Дом был бревенчатый с большой комнатой и крохотной спальной. Земля перед домом заросла сорняком местами выше среднего человеческого роста, а позади дома были вишнёвый сад, заросший лебедой и крапивой огород, уборная и баня.