Смерть особого назначения

Командир бригады патрульных судов хотел выставить руки, защитить хотя бы голову, но в этой серой мути было совершенно непонятно, куда его бросило взрывной волной, с какой стороны ждать беды. Генерал-майор ударился лбом обо что-то твердое и потерял сознание.

...Когда пришел в себя, сразу почувствовал – воздух стал другим. Пыли в нем больше не было, дышалось легко, не так, как раньше, когда ноздри и легкие засасывали сухую песчаную взвесь, из-за которой жутко хотелось кашлять.

– Кажется, уходят... – негромко пробормотал кто-то.

– Не сглазь... – нервно отозвался другой человек.

Генерал-майор Соловьев открыл глаза, но тут же опустил веки, сразу поняв, что поторопился. Все вокруг стало кружиться с такой жуткой скоростью, что невозможно было ни разглядеть говоривших, ни понять, где он сам находится.

– Вашу мать... – пробормотал командир бригады, пытаясь усилием воли подавить приступ тошноты.

– Лежите, лежите, господин генерал-майор! – затараторил солдат. – Вам пока нельзя подниматься. Сейчас доктор подойдет, он на минутку отлучился в другой блок...

Генерал-майор с трудом поднял руку, не открывая глаз, попытался ощупать собственный лоб, странно горевший, только пальцы никак не могли добраться до нужной точки. Боец, сидевший возле пострадавшего офицера, понял, что хочет сделать Соловьев, помог ему – дотащил ладонь до головы.

– Тут у вас жуткий рубец, – пояснил солдат. – О вертикальную железную балку долбанулись, господин комбриг! Слава богу, черепная коробка выдержала...

Соловьев заскрипел зубами от злости. Генерал-майор искренне страдал не только потому, что получил травму, а из-за того, как дешево их уделали фрины. Конечно, никто не ждал внезапного и подлого нападения на закрытую военную базу, тем более что передовой заслон Саванга обязан был остановить врага. Или хотя бы предупредить семнадцатую бригаду об опасности...

Этого не произошло, фрины сумели не только проскользнуть мимо зенитных батарей Саванга, но и внезапно ударили по Рапиде. А бригада, находившаяся в точке постоянного базирования и не ждавшая атаки, не успела мобилизоваться, выйти в космос, чтобы достойно ответить противнику...

– Посторонись! – комбриг услышал чей-то властный голос, кажется, знакомый, но теперь голова работала настолько плохо, что Соловьев не смог разобраться.

Попробовал открыть глаза, но стало еще хуже, чем в первый раз, – вдруг почудилось, что он проваливается в какую-то бездонную яму. Да не просто проваливается, а рывками, от чего руки и ноги непроизвольно задергались, по всему телу выступил холодный пот. Генерал-майор не удержался, слабо застонал.

– Господин комбриг! Капитан Астахов, третья санитарная рота! Сейчас окажу вам помощь, станет полегче...

Соловьев почувствовал, как игла впилась в вену.

– Очень много раненых, – продолжал капитан-медик. – Про убитых не говорю... Хорошо, что солдаты наткнулись на вас в этой жуткой пыли на космодроме, а то бы...

– Капитан, – перебил Соловьев, чувствуя, как приступ предательской слабости отступает. – Капитан, что с нашими кораблями? Что с ударными кораблями семнадцатой бригады?

Пол под комбригом несколько раз сильно вздрогнул – лежавший на спине офицер почувствовал это.

– Возвращаются... – со страхом пробормотал один из солдат. – Не ушли, гады! Новая атака...

И вновь сильные толчки. Откуда-то сверху посыпалась пыль.

– Где мы? – не рискуя открывать глаза, спросил Соловьев.

– В бомбоубежище, господин комбриг! – радостно отозвался кто-то. – Слава богу, тут не достанут!

– Тьфу, трепач хренов! – собеседник болтливого солдата набросился на товарища. – Молчи, сглазишь!!! Не ровен час, достанут!

Земля над головой вздрогнула еще раз, потом еще и еще. Видимо, фрины продолжали наносить точечные удары по объектам на поверхности. Из стыков бетонных плит на людей посыпалась мелкая пыль.

– Капитан! – Генерал-майор Соловьев нетерпеливо махнул рукой, словно этим жестом хотел дать понять офицеру-медику, что сильно недоволен его молчанием. – Капитан, мне нужен четкий доклад! Что с нашими кораблями?!

– Уничтожены, господин комбриг, – тяжело вздохнув, ответил Астахов. – Уничтожены фринами. По-моему, никто не успел стартовать. Все, что находилось на космодроме, превратилось в пепел, в лужи расплавленного металла.

– Что за оружие используют фрины? В первую войну у них такого не было...

Капитан Астахов недоуменно пожал плечами, посмотрел на солдат, сидевших подле командира.

– Не знаю, господин генерал-майор, – не дождавшись поддержки, отозвался он. – Это очень похоже на большие шаровые молнии. Они падают с неба, как огненные клубки. А потом взрываются почище, чем любая бомба. Все в пепел, в прах...

Генерал-майор Соловьев резко открыл глаза, посмотрел вокруг себя. Теперь, когда подействовало лекарство, введенное в вену, он чувствовал себя чуть получше. Комбриг, опираясь дрожащими ладонями на пол, приподнялся, прислонился спиной к стене.

– Отставить! – приказал он солдатам, поспешившим на помощь, а сам обвел взором тех, кто находился в бомбоубежище. – Это все, кто уцелел? – угрюмо уточнил Соловьев.

В помещении, освещавшемся несколькими переносными фонарями, сидело полтора-два десятка человек, не больше.

– В соседнем блоке – тяжелые раненые, – ответил капитан Астахов. – Мы сосредоточили там людей, нуждавшихся в экстренной медицинской помощи. Здесь те, кто не пострадал. Или пострадал незначительно.

– А корабли уничтожены? Все? – переспросил командир бригады, не в силах поверить, что от его мощных красавцев, еще недавно составлявших гордость флота, ничего не осталось.

В это время бетонные своды над головами людей дрогнули три раза подряд. Генерал-майор Соловьев и капитан Астахов посмотрели на потолок, откуда сочилась пыль, потом друг на друга. Все было понятно без слов. Фрины добивали цели, которые еще оставались на поверхности Рапиды.

– Думаю, там нет ни одного нашего корабля... – тоскливо произнес медик.

Словно поставил окончательный диагноз безнадежному больному. Все притихли. Земная твердь вздрогнула еще раз.

– Астахов, – опершись затылком на стену, позвал комбриг. – Забудь пока о раненых, это приказ! Обследуй другие убежища, найди мне одного живого радиста со станцией дальней связи! Слышишь?! Сейчас главная задача – оповестить генеральный штаб флота! Иначе раненые и убитые будут не только здесь, на Рапиде. Много раненых и убитых! И не только среди военных! Пострадают гражданские! Все понял?

– Так точно! – Астахов даже мотнул головой в знак согласия.

– Действуй! – комбриг опустил веки.

Несмотря на лекарство, полутемное помещение все равно кружилось перед глазами. С тошнотой было очень трудно бороться, но Соловьев понимал, что это полная ерунда по сравнению с тем, что могло случиться уже в ближайшие часы.

Фрины пробили брешь в обороне: нашли способ, как миновать зенитные батареи Саванга, уничтожили семнадцатую бригаду патрульных судов-истребителей. По сути, это открывало коридор со стороны Южного Креста. Коридор для входа в жизненные зоны, освоенные человечеством...

– Господин генерал-майор! – Соловьев очнулся оттого, что кто-то потряс его за плечо. Командир семнадцатой бригады понял, что на какое-то время вырубился – провалился в черную яму, то ли из-за сотрясения мозга, то ли из-за введенного лекарства. – Господин генерал-майор! Сержант Райхнард явился по вашему приказанию! Докладываю: получены сигналы SOS с двух планет дроглов! Союзники просят о помощи, их атакуют боевые звездолеты фринов!

– К черту сигналы о помощи, сержант! – стряхивая оцепенение и непонятную вялость, вымолвил командир бригады. – Срочно дай мне связь со штабом флота! Как хочешь крутись, хоть сам вылезай на поверхность и ставь направленную антенну, но мне нужен канал со штабом флота!

– Сэр, но там, наверху...

– Приказы не обсуждаются! – Соловьев открыл глаза, посмотрел на солдата, словно удав, гипнотизирующий кролика. – Даю тебе пять минут! Если связи не будет – прикажу расстрелять за невыполнение приказа!

– Есть! – сержант побледнел.

Вопросительно поднял брови, поглядел на капитана Астахова, стоявшего рядом. А потом опомнился, отдал честь, побежал разворачивать резервную станцию дальнего действия, которую еще требовалось подключить к какой-нибудь уцелевшей антенне на поверхности. Если таковая существовала.

– Связь... – пробормотал Соловьев, чувствуя, что вновь отключается. Сознание куда-то уплывало. – Связь... Доложить... Любой ценой...

– И вот, с милыми улыбками, с цветочками в петлицах, контрольная группа прибывает на Рапиду и начинает тщательно запланированный геноцид! – громогласно объявил адмирал Борисов, спускаясь по трапу флагманского крейсера.