Император-беглец. Наёмник

Екатерина точно знала, что узник не мог её знать, так как они не встречались. А тот случай, когда она сама его видела, происходил за закрытой дверью. Они смотрели несколько минут друг другу в глаза. Екатерина отметила, что совсем не наблюдает признаков сумасшествия.

– Мне сказали, что вас называют «Безымянным» или Григорием. Как мне лучше обращаться?

– Моё имя Иоанн, данное при рождении. Будет неплохо если вы будете называть меня Иван Антонович. Как никак моё происхождение худородным назвать нельзя. Если вы понимаете, о чём я говорю, Екатерина Алексеевна.

Екатерина в очередной раз подумала, что стоящий за решёткой молодой мужчина вполне умён. Как минимум об этом говорил его изучающий взгляд.

– Почему бы и нет? Пусть будет Иван Антонович. Насколько я понимаю, вы знаете почему вас содержат здесь, – начала разговор Екатерина.

– Конечно знаю. Для Елизаветы Петровны я представлял угрозу её власти. Среди дворян всегда найдутся желающие сменить главу на престоле. Что в принципе и сделала сама Елизавета. Кстати, позвольте выразить вам соболезнование по поводу кончины вашего мужа Петра Фёдоровича.

При упоминание усопшего мужа Екатерина вздрогнула, но нашла силы в себе поблагодарить.

– Благодарю за сочувствие, – ответила она и замолчала, пытаясь сообразить о чём следует говорить далее.

Екатерина продолжала рассматривать узника, вид его конечно был очень потрёпанным. Одежда износилась, волосы отросли ниже плеч. А вот взгляд был вполне живым. Смотрел узник так, будто знал что-то такое, о чём сама Екатерина даже не догадывается. Узник сам продолжил разговор.

– Вы знаете, примерно месяц назад я начал видеть вещие сны. Например, о том, что Пётр Фёдорович скончается от геморроидальных коликов я знал месяц назад…, – узник сделал паузу и продолжил, – Да и сердце у него слабое, слишком много нервничал, не берёг своё здоровье.

Екатерина вновь вздрогнула. Она задумалась над тем, а стоит ли вообще оставлять в живых этого узника, но никак не могла принять окончательное решение. Узник улыбнулся будто прочитал её мысли.

– Екатерина Алексеевна, я не представляю опасности для вас и вашего сына Павла. Меня не интересует престол Российской империи. Было бы хорошо, если бы мне дали возможность покинуть страну. Хотя это слишком много и скорей всего невозможно. Но тогда позвольте просьбу?

– Я слушаю.

– Хотелось бы, чтобы улучшили моё питание, сменили одежду, дали возможность раз в неделю или в две недели мыться. Да, хотелось бы обстричь волосы.

– Я распоряжусь, чтобы вашу просьбу выполнили. Но вернёмся к вашим снам. В ваших сновидениях могла быть я?

– Вы желаете заглянуть в грядущее? Почему бы нет? Осенью вы взойдёте на престол, будет коронация. Однако всю свою жизнь вы будете бояться дворцового переворота. Дворяне взяли слишком много власти, потому вам придётся откупаться от них. Я считаю, что вы сможете принести пользу государству Российскому, если окружите себя соратниками по идеям и замыслам.

Екатерина молчала. Где-то в глубине души она понимала, что человек стоящий перед ней знает о смертоубийстве Петра. Нет, отпустить его на волю она даже не помышляла. Добровольно дать повод и личность для переворота в государстве никак нельзя. Но и отдать приказ об убийстве узника тоже не хотелось. Екатерина не была кровожадной по своей натуре. Ведь она и Петру не желала смерти, хотела, чтобы он подписал отречение. Но вышло, как вышло. Не зная о чём говорить дальше, Екатерина встала. Она так и не приняла окончательного решения. Тут же громко позвала офицеров, что наверняка ожидали за дверьми. Узника увели. Покидая крепость, Екатерина обратилась к Власьеву и Чекину.

– Содержание улучшить, разнообразить стол, давать фрукты и овощи. Организовать еженедельную помывку. Сменить одежду, пусть его оденут приличней. Да, ещё подстричь.

Пока возвращались на лодке с острова, Екатерина по-прежнему размышляла. Что же ей делать с узником?

– «Пожалуй через месяц вновь посещу его, попробую поговорить, ну и посмотрю, как он выглядит в более чистом виде. И да, надо отдать распоряжение готовить коронацию, для себя, а не для Павла», – мысленно проговорила себе она.

До самой столицы Екатерину не покидала мысль, что узник намного умнее, чем хочет показать. Уже ночью в Екатерининском дворце в опочивальне, после обильных любовных утех, она поняла, что о браке с узником не может быть никакой речи. Отдавать трон Павлу и стать самой регентом – категорично нет. Не удержавшись, под влиянием наслаждения, Екатерина открыла тайну Григорию, но не полностью, только частично.

– Катя, он для тебя всегда будет представлять угрозу. Куда как проще отправить его в мир иной и похоронить вместе с тайной, которую хранила Елизавета. Я могу всё устроить, даже не сомневайся, – предложил Орлов.

– Нет, Гриша. Не хочу начинать своё царствование с крови. Финансы истощены, армия три месяца не получала жалование, торговля в упадке. Ты желаешь спровоцировать бунт, а может почувствовал себя неуязвимым? Вот пройдёт коронация, тогда я приму решение. И хватит о государственных делах. Обними меня и повтори все свои ласки, хочу вновь стонать от наслаждения.

Май 1763 год. Крепость «Орешек». Иоанн Антонович.

Прошёл почти год. После посещения моей персоны Екатериной в августе прошлого года, моё содержание улучшилось. В разнообразие пищи стали входить овощи и даже фрукты. А главное появилась рыба, которую давали три раза в неделю. Раз в неделю я стал получать мясо, грамм на сто пятьдесят-двести. Мне принесли более-менее приличную одежду. Еженедельно меняли подштанники и нательную рубаху. Раз в неделю, в камеру приносили большую кадку, которую заполняли горячей водой. Волосы обстригли. Но самое главное, я получил возможность прогулок на улице. Точнее во дворе крепости. На меня одевали маску и плащ с капюшоном, чтобы караул крепости не мог видеть моего лица. Не каждый день выводили на прогулку, а раз в три дня. На прогулке меня всегда сопровождали двое из четвёрки, которые были приставлены ко мне. Либо поручик Чекин и капитан Власьев, либо поручик Петров и подпоручик Копытов. При этом они всегда были вооружены шпагами и пистолями. Я старался не давать им повода для моего убийства. Зато получил прекрасную возможность понять расположение крепости. Ещё в сентябре прошлого года узнав о коронации Екатерины Второй, теперь она так именовалась, я понял, что жить мне осталось недолго. В той своей истории Иоанн прожил два года, а как получится здесь пока сказать трудно. Скорей всего найдётся причина, по которой посчитают, что я задержался на этом свете. Зима была холодной, но как я и предполагал, камеру отапливали, плюсом мне дали тёплую одежду и обувь. Роль обуви играли поршни14, сшитые из овчиной шкуры. Когда выводили на улицу давали обрезанные валенки и какой-то старый тулупчик, опять же из овчины. Возвращаясь в камеру, я рисовал схемы, царапая гвоздём в углах, прямо на полу. Благо полы в камере не моют, а мести предоставляют мне, выдавая метлу. Из того кованого гвоздя, что достался от моего предшественника, я сделал отличную заточку15. С четырьмя режущими гранями. Рукоятку сделал, отрезав часть ножки дубового табурета. Получилось вполне сносно, нашёл и место, куда прятать своё оружие. На одной из прогулок подобрал ещё один гвоздь, даже чуть большего размера, а главное не заметили надзиратели. Второе оружие почти готово, осталось доделать рукоять. Все эти месяцы я строил планы побега, прикидывая разные варианты, но нужного пока не видел. Да и бежать зимой сомнительное удовольствие. Из плюсов только то, что озеро покрыто льдом. И ещё, мне нужны соратники для побега. Но меня очень технично огораживали от общения с кем-либо из заключённых. Как и в моей истории у Екатерины Алексеевны случилась коронация в конце сентября прошлого года. Мне в тот день устроили праздничный обед, принесли много фруктов, больше чем обычно. Улучшенное питание и прогулки на свежем воздухе сразу сказались на моём телосложении. Уже через три месяца я отжимался от пола по пятьдесят раз, а когда держал планку успевал сосчитать до пятисот. На животе стали образовываться «кубики» пресса. На руках и ногах стали выделяться мышцы. Тренируя запястья, вдруг получится захватить шпагу, я частенько пользовался покалеченным мной табуретом. Тренировки тела я не пропускал, каждый день старательно готовил своё тело к будущим испытаниям. Работал я и над внешним видом, хотя зеркало мне никто не собирался предоставить. Мне досталось тело с неиспорченными зубами. Так я решил, исследовав свои зубы языком и пальцами. Гнилых точно нет, что радовало. Ещё когда у меня были длинные волосы я нарезал локонов и спрятал, позже от многострадальной табуретки отломил щепку и соорудил зубную щётку. Не хватало зубного порошка, о зубной пасте я даже не помышлял. Случай предоставился, когда мне сделали послабление, правильней сказать улучшение содержания. Я осмелился и попросил мел. Надзиратели не усмотрели ничего крамольного в этом, вскоре мне приволокли достаточно крупный кусок природного мела, правда не белого, а слегка желтоватого цвета, я не расстроился. Тут же начал превращать кусок мела в порошок. У меня появился примитивный предмет гигиены, который я гордо именовал зубным порошком. Кусок мела был велик, крупнее человеческой головы. Так что я не экономил на порошке. Первые полгода чистил зубы после каждого приёма пищи. Кроме этого, пользовался зубной нитью, с этим получилось гораздо проще. Добыл из вещей, распустив их на нитки. Может возникнуть вопрос: зачем такое рвение по уходу за зубами? Ответ у меня имеется для любопытных. В этом времени не очень хорошо с зубными врачами, а я жуть как боюсь зубной боли. Точнее мне очень не нравится, когда болят зубы. Потому своевременный уход избавит меня от нелюбимых страданий.

Осенью прошлого года я умудрился рассмотреть свою внешность. Однажды, когда стемнело за окном, я зажёг от лампады свечу. Со свечой приблизился к окну и обратил внимание, что вижу своё отражение. Это конечно далеко не зеркало, но тем не менее вполне позволяло рассмотреть свой портрет лица, хоть и без подробностей. Что сказать? Красавчиком меня не назвать. Хотя я и в прошлой жизни видным красавцем не был, однако пользовался вниманием женского пола. В этом облике нос прямой, с небольшой горбинкой, не курносый, скорее длиный. Овальное лицо, рот небольшой, губы чуть припухлые, уши среднего размера, не торчат, как локаторы. Глаза серые, здесь видимо сыграло роль то, что по своему отцу я имею франкские корни из рода Вельфов, которые относятся к одной из старейших европейских династий. Рост примерно до ста восьмидесяти сантиметров, точно измерить не получалось. Для этого времени такой рост считается немаленьким, если не вспоминать Петра Первого. Но тот был вроде как необычно высок для своего времени. Сказать честно внешность меня не разочаровала. Разве что растительность на лице, усы и борода, даже скорее бородёнка. Но побриться пока нет никакой возможности. С начала прогулок я получил маску, которая закрывала половину лица, теперь эта маска находилась постоянно у меня. Однажды в одно из посещений моей персоны капитаном Власьевым, он заметил.

– Григорий, маску одеваешь всякий раз не только на прогулки, но и в том случае, если к тебе кто-то явится. В смысле может появиться посетитель.

Тогда осенью прошлого года я не понял к чему была такая фраза. Как показали весенние месяцы, фразы имела смысл, а приказ исходил явно от Высочайшего повеления.

Шальная императрица, ну а как ещё назвать после переворота, посетить меня не сподобилась. Видимо моя кандидатура в мужья её не устроила. Да и с Гришкой Орловым у них отношения на пике, старается Орлов старший в кровати качественно. Своему сыну Павлу она тоже не передала права на престол, провела коронацию и нахлобучила корону на свою голову. По сути, Екатерина совершила два незаконных действия, мужа помножили на ноль и сына прокатили мимо короны и престола. Меня это не особо расстраивало, быть мужем под каблуком сомнительное удовольствие. Понятно, что меня никто бы не пустил к управлению государством. Как показывала реальная история она и Гришку Орлова не особо пускала к решению государственных вопросов. Для меня повышались риски, рано или поздно Катька сообразит, что держать высокородного узника вредно для престола. Всегда найдутся дворяне, которые возжелают сменить бабу на законного наследника, чтобы улучшить своё положение при дворе. Хотя и без меня Екатерина будет вынуждена почти всю жизнь откупаться от влиятельных сановников. Но как говорится хрен редьки не слаще, для меня ситуация неприятная. Судя по истории, которую изучал в другой жизни, я проживу пару лет, что меня совсем не устраивает. Попав в молодое тело хочется пожить подольше, при чём желательно на свободе. С осени я начал, не спеша и осторожно выстраивать контакты с моими надзирателями. Моё содержание не ухудшилось, такая ситуация радовала. Из четвёрки надзирателей со мной более-менее стали разговаривать поручик Петров и подпоручик Копытов. Я пока не придумал, как мне это пригодится, но продолжал наращивать приязнь, между нами. Тем временем, ближе к весне у меня появился именитый посетитель. А точнее, такое посещение произошло в начале марта. В крепость приехал граф Никита Иванович Панин. Нет, ни встречи, ни беседы между нами не было. Он понаблюдал за мной со стороны. Сначала через смотровую форточку в двери, а потом, когда я гулял на прогулке. Через день, когда Панин уехал, я спросил подпоручика Петрова.

– Господин подпоручик, вчера был граф Панин? Не поделитесь знаниями, чего он хотел?

Петров, насупившись молчал, но под конец прогулки пробурчал.

– Велено возбуждать склонность к монашескому чину, без письменного указа никому узника не выдавать.

Позже я задумался, к чему такой указ и почему Панин? Что я знаю о графе Панине? Никита Иванович воспитатель Павла, сына Екатерины, имеет плотное влияние на наследника. Но в то же время во время переворота он активно содействовал Екатерине. После восшествия на престол Екатерина Вторая не удалила графа Панина от двора. Панин близок с графиней Дашковой, фрейлиной императрицы. При Петре Третьем Панин был пожалован чином действительного тайного советника и орденом «Андрея Первозванного». Тем не менее между бывшим императором и Паниным доверия не было. Граф желал переворота, вот только в пользу своего воспитанника Павла Петровича, потому и примкнул к Екатерине. Однако Катя прокатила всех, кто надеялся, что корону получит Павел. Никита Иванович был поклонником политической системы Швеции, где королевская власть была ограничена аристократическим Государственным советом и сословно-представительным Государственным сеймом. В начале царствования Екатерины граф Панин приготовил проект учреждения Совета министров. В такой Совет должны войти шесть-восемь министров. Все государственные документы требующие подписи монарха, должны проходить через обсуждение в Совете и быть подписанными кем-то из членов Совета. Вне всяких сомнений такой проект ограничивал деспотическую власть монарха путём создания определённого механизма принятия государственных решений. Проект Панина один из первых конституционных проектов в России 18-го века. Если мне не изменяет память, то проект был подготовлен графом Паниным в декабре 1762-го года. Однако Екатерина Вторая отклонила проект, явно не без совета Бестужева. Своего влияния при дворе граф Панин не потерял, благодаря исключительным обстоятельствам и своему влиянию на Павла Петровича, сына Екатерины, воспитателем которого Панин являлся на существующий момент. Скорей всего Екатерина опасается удалить Панина от двора именно сейчас. Что касаемо моей личной персоны, то я понимаю сейчас, что круг лиц, которые знают обо мне расширяется. Это хорошо или плохо? Затрудняюсь пока ответить на такой вопрос. Личность Иоанна Шестого вполне могут использовать для переворота. Сейчас у немки Кати хватает недоброжелателей, а значит могут готовится к смене власти. Для меня опять же повышение рисков. При дворе хватает борющихся придворных партий. Панин всегда будет в противостоянии с Орловыми. Нет, мне просто необходимо бежать отсюда. Но как это сделать? Одному сквозь караул крепости не пробиться. Нужны соратники.

Я несколько дней размышлял над сложившейся ситуацией. Итак, что мы имеем на данный момент. Во-первых, различие в истории. Меня содержат куда как лучше, чем это делали в той истории, которую я учил в студенческие годы. Малость, конечно, но всё же. Во-вторых, до сих пор жив бунтарь мулла Батырша, мне обо этом проговорился Копытов. Всыпали плетей по полной программе бунтарю, но до смерти не добили. Сейчас он уже оправился, опять же со слов Копытова. У Батырши, в миру Габдуллы Галиева, наверняка на свободе остались соратники, не всех же перебили, кто-то наверняка скрылся. Плюс он мусульманин и не простой, а мулла. Значит можно надеяться на помощь сочувствующих. Что мне это даёт? А даёт такой поворот, в случае организации побега мне и Галиеву то, что легче будет скрыться от преследования. А то, что меня будут ловить с особой любовью, я даже не сомневаюсь. Катя не дура и ни за что не оставить меня на свободе, так как для неё я всегда буду угрозой её заднице на троне. Препятствия: я сам пока не имею плана побега, в том числе, как организовать побег Галиеву. История меняется, пусть даже в мелочах, потому сложно рассчитывать время. Меня вполне могут грохнуть не в 1764-ом году, а гораздо раньше. Я здесь содержусь с июля прошлого года. Сейчас май. Прошло девять месяцев. Каких результатов добился? Тело моё вполне в спортивном состоянии. Я ежедневно трачу по пять шесть часов на тренировки. Величайшим бойцом я естественно не стал, но зарезать меня, как барана на заклании не получится. Как минимум это будет сделать непросто. Спасибо моему соседу Сергею Бородину, из прошлой жизни, который научил меня русскому бою и обращению со шпагой и пистолями. Ещё в школьные годы я зачитывался романами про мушкетёров и пиратов, вот и отдался полностью в клуб реконструкторов. Что ещё? Копытов мне явно симпатизирует. Я заметил за последние два месяца, что подпоручик стал относиться ко мне с приязнью, претендующей на дружбу. Хотя скорей всего он меня просто жалеет. Копытову сорок четыре года, когда-то у него была жена и двое детей, сын и дочь. Вся семья умерли от оспы. А умерший сын примерно одного года рождения со мной. Может он относится доброжелательно именно поэтому? Вполне возможно. Я не поленился и рассказал Копытову о своём происхождении, предварительно взяв с него клятву. Свои слова подтвердил крёстным знамением и прочитал молитву. По выражению лица я понял, что Копытов мне поверил. И не просто поверил, он стал относиться ко мне с некоторым пиететом16. Допустим я смогу убедить Копытова помочь мне в побеге. Что я смогу ему пообещать или дать? Засада, ведь у меня сейчас ничего нет. Стоп! У меня есть знания грядущего, а это ой как немало. Информация всегда и везде имеет цену. Надо как следует обдумать свои действия. Однако вскоре события начали ускоряться.

Интерлюдия. Российская империя. Граф Шувалов.

Во время Екатерининского переворота граф Александр Иванович Шувалов сначала пытался агитировать гвардейцев сохранить верность Петру Третьему, но безуспешно. После самого переворота он бросился в ноги к Екатерине с просьбой о милости прощения. Екатерина хоть и ненавидела Шувалова, однако простила его, подарив две тысячи крепостных крестьян и отправив в отставку. Более того, графу Шувалову сохранили права на дарованные ранее Петром Третьим Гиреевскую и Кузовскую волости в Калужской губернии, Можайский уезд. Там имелись семьсот четырнадцать крепостных душ. А также сохранены село Аполье и Ямсковицкая мыза в Ингерманландии, плюсом тысяча двести сорок две крепостных души. По сути, Шувалов мог жить себе и ни в чём не нуждаться. Однако не таков был граф, его очень деятельная натура требовала действий. Сейчас у Екатерины Второй Тайной канцелярией, которую переименовали в Тайную экспедицию при Сенате, командует Степан Шешковский, ну очень талантливый сыщик. Именно Шувалов в своё время его приметил. Уходя в отставку, граф Шувалов умудрился сохранить всю свою агентурную сеть, даже не думая делиться с Шешковским. Хотя отношений с новым главой Тайной экспедиции не портил, напротив иногда они обменивались кое-какой информацией. Шувалов прекрасно знал, что за узник номер один находится в Шлиссельбургской крепости. Как человек опытный и умный он понимал, новая императрица не станет долго держать узника, найдёт способ, как от него избавиться. Тем более надзирателям дан приказ, в случае чего, без затей убить Иоанна. Вот и размышлял Шувалов, как сохранить такой козырь против императрицы и Орловых, при этом самому не подставиться. У графа имелся компромат на надзирателей, а подпоручик Копытов вообще был верным человеком самому Александру Ивановичу. Когда-то у Копытова умерла жена и дети от оспы, но остались родственники, сестра и брат с семьями, которых Шувалов приютил. Думал граф, крепко думал кого бы подсунуть в надзиратели, например на замену поручика Петрова. Или крепко зацепить Петрова. То, что имелось на поручика явно недостаточно, чтобы сделать его верным, как дворовый пёс. С Копытовыми получилось неплохо. Брат подпоручика, Михаил, стал верным человеком Шувалову, исполнял различные щекотливые поручения, за что приближен и обласкан, и семья его содержится в полном порядке. Для начала Шувалов решил настроить подпоручика Копытова на защиту низложенного императора. Написал письмо и вызвал Михаила Копытова к себе.

– Миша, чай давно не виделись с братом, предоставлю тебе такую возможность. Поедешь в Шлиссельбург, к месту службы твоего брата. В городке остановишься в таверне, когда Иван вернётся из караула из крепости, встретишься с ним и передашь письмо. Выезжай завтра утром, по дороге не задерживайся нигде, – дав указание, граф бросил на стол кожаный мешочек, в котором звякнули монеты.

– Всё исполню в лучшем виде, ваше сиятельство, – заверил своего хозяина Михаил, преданно глядя в глаза своему патрону.

– Когда твой брат письмо прочтёт, сожгите послание, чтобы никаких следов. Поживёшь там несколько дней, пока твой брат выполнить мои поручения, дождёшься ответа и без промедления обратно, – добавил граф строгим голосом.

Когда Михаил Копытов ушёл, граф позволил себе улыбнуться. Есть ещё порох в пороховницах, рановато его Екатерина отправила в отставку, на многое способен граф при его уме и очень необычных способностях. В Михаиле Копытове Шувалов не на секунду не сомневался. Сам же Шувалов задумался над тем, кого бы из верных людей отправить в Крепость «Орешек», не сам, конечно, но в просьбе ему нужные люди не откажут. У графа Шувалова на многих имелся компромат, который он держал в тайне у себя.

На следующий день, отправив Копытова в Шлиссельбург, граф выехал в столицу. Имелись там дела, требовалось время от времени держать контакт с агентами, чтобы не забывали, заодно приплачивать им. А ещё Шувалов хотел попробовать поговорить с Никитой Паниным, зная о том, что граф Панин в оппозиции по отношению к Орловым. В Санкт-Петербурге Александр Иванович узнал, что граф Панин побывал в крепости «Орешек». Имелся надёжный человечек в окружении графа Панина. Шувалов написал записку Панину и отправил с посыльным. В записке говорилось о предложении встретиться в трактире «Австерия», что находится на Троицкой площади. Шувалов считал, что Панин обязательно придёт, хотя бы из любопытства.

Так и получилось. В трактире Шувалов организовал отдельный кабинет, да ещё привлёк одного из своих людей, которые прибыли с ним, для охраны возле кабинета. Таким образом не появятся лишние уши, исключая подслушивание разговора. Панин пришёл в трактир в назначенное время. Для начала, как это делают солидные люди заказали обед и утолили голод. Разговор начался, когда перешли к вину и десерту.

– В сложное время мы с вами живём, Никита Иванович. Мудрецы и историки назовут это время эпохой дворцовых переворотов. Однако я спрашиваю себя, закончилась ли такая эпоха с восхождением на престол Екатерины Алексеевны? Может да, а может и нет. Императрице придётся ублажать всех, как оппозицию, так и соратников. Но дворяне почувствовали волю, отучить их от этого будет ой как непросто. Отличным выходом может стать конституционная монархия, которая сможет упрочить государственный строй, но императрица ни за что не пойдёт на такой шаг, – Шувалов замолчал, всматриваясь в выражения лица Панина.

Граф Панин тем временем размышлял. Он нисколько не сомневался, что Шувалов знает о его проекте реформы Сената, а также о том, что императрица отклонила такой проект.

– Александр Иванович, давайте не будем ходить вокруг да около, начните с главного, – решил направить разговор в нужное русло Панин.

– Хорошо. Начну с того, что мы оба знаем об одном «безымянном» человеке, который представляет прямую угрозу правлению нынешней императрицы. Для неё был бы правильный шаг, взять, да и выйти замуж за «безымянного». Тогда бы трон остался за ней по праву. А уж не допустить полусумасшедшего дурачка к управлению государством вопрос несложный. Однако она такой шанс упустила. А ведь нарушены основы правящих династий. Не буду вспоминать о болезни Петра Фёдоровича, но имеется наследник по прямой мужской линии. Как не прискорбно, такой факт тоже игнорирован. Иногда я спрашиваю себя, а так ли безупречна Екатерина Алексеевна? – Шувалов вновь замолчал, удерживая паузу и рассматривая Панина.

Панин молча взял свой бокал с вином и стал маленькими глотками пить, давая себе возможность размышлять. Сейчас Шувалов предлагал ему встать на очень тонкий и опасный лёд. Это не просто руководить противоборствующей дворцовой партией. Это могут запросто подвести к измене, а там и головы лишиться недолго. Но, с другой стороны, если не рисковать, то никогда не сможешь продвинуть реформы государственного правления. Сейчас Григорий Орлов может добиться чего угодно, стараясь услаждать императрицу в постели. Панин решил уточнить намёк Шувалова.

– О какой безупречности вы ведёте речь, Александр Иванович?

– Будучи принцессой, во время правления Елизаветы Петровны, молодая Екатерина имела дружбу и переписку с английским послом Чарльзом Хабери Уильямсом. Кое-что сохранилось из тех переписок. Тогда Чарльз Уильямс был доверенным лицом и другом Екатерины. В 1750 году она получила пятьдесят тысяч рублей, в 1756 году – сорок четыре тысячи рублей. Всё это в обмен на конфиденциальную информацию в устной и письменной форме. Сохранились расписки о получении средств.

– И что за информация? – подался вперёд Панин.