Дух воина. Погранец

Жуков встал, но Сталин взмахом руки велел ему сидеть.

– Проведённая операция, взятия в плен генерала Вермахта, выполнена блестяще. Исполнители достойны самой высокой награды. Но, к сожалению, Генеральному Штабу ничего об этом неизвестно. И сейчас необходимо срочно внести корректировку в наши планы. Контратакующие действия наших войск уже начались. Однако зная планы противника мы сможем избежать непредвиденных ошибок.

Сталин кивнул и посмотрел на Шапошникова.

– А что скажет, товарищ Шапошников?

– Мне ничего неизвестно, о такой операции. Также об отряде специального назначения «Вымпел» я впервые слышу. Но на мой взгляд операция проводилась спонтанно. Присутствовал высокий риск по доставке пленного генерала в расположение наших войск. Оказали доверие пленным. А если бы они оказались предателями? Или, например это какая-то игра Абвера? У меня также нет никаких данных об отряде «Вымпел», – Шапошников замолчал, не зная, что сказать ещё.

– Может, товарищ Берия, нам прояснит обстановку? – Сталин, прищурившись посмотрел на наркома НКВД.

– Я ещё вчера проверил, товарищ Сталин. По Центральному Управлению такой отряд не числится, иначе я бы знал. С началом войны многие документы были уничтожены, чтобы данные на наших сотрудников не попали к врагу на оккупированной территории. Могу предположить, что это организованный партизанский отряд. Будем выяснять, – Берия заметно волновался.

Сталин отпустил Шапошникова и Жукова, велев им взять копии планов Вермахта и приготовить свои планы противодействия немецкой армии. Когда Шапошников и Жуков вышли, Сталин повернулся к всесильному наркому.

– Лаврентий, найди мне этих людей и выясни кто они такие, в кротчайшие сроки.

Когда Берия вышел из кабинета Сталина, по его спине протекали струйки пота. Он выдохнул и направился на Лубянку, предварительно позвонив из Кремля. Берия вызвал к себе Судоплатова и Меркулова. Такие поручения Сталина требовалось выполнять незамедлительно.

Июль 1941 год. Южная Белоруссия. Отряд «Вымпел».

Мы возвращались к рыбачьему домику. Я не считал немцев тупицами, а потому предполагал, что нас в скором времени начнут искать. А значит группа эсэсовцев, арестовавших генерала, должна на время исчезнуть в этом районе. В прошлой жизни мне доводилось читать книги о Великой войне. И я знал, что «охотничьи команды» противодействия партизанам, немцы начнут создавать только осенью 1941 года. Сейчас у них эйфория от побед в Европе и в скором продвижении вглубь Советского Союза. Тем не менее нами займутся, как минимум военная полиция. Дислокацию отряда надо менять и менять личину диверсионного отряда. Вернувшись на место, узнал, что Дарья Бубнова и Анисим Волков интенсивно занимались стрельбой по немецким колоннам. Выслушав их доклад, порадовался за обоих. Они, устраиваясь в засаде, делали выстрелы в двигатели автомобилей, что приводило к поломке техники. На первый взгляд это кажется пустячным занятием, но на самом деле это не так. В условиях интенсивных боёв на фронте своевременная доставка грузов необходима. А если, например, не доставили вовремя боеприпасы, начинает ломаться весь «орднунг» немцев, к которому они так привыкли. Кроме этого, за время, что нас не было, наши снайпера уничтожили пятнадцать офицеров и унтер-офицеров. Что наверняка нервирует солдат вермахта, служащих в снабжении армии. Они не солдаты с передовой, у снабженцев совсем другая психика. А ещё мне понравилось, как ребята сделали маскировочные костюмы «леший». Творчески постаралась именно Даша. У нас была маскировочная сеть, которую получали ещё на складах. Дарья не поленилась применить её на наших костюмах. Бойцы отряда вообще были удивлены, когда я их учил делать такую одежду для маскировки. А делается, по сути, просто. Берёшь обыкновенную рыбачью сеть, с ячейкой не больше двух сантиметров. Шьёшь из неё длиннополую куртку. Для ног шьётся, что-то вроде гольфов, только без следа и на голову, обшиваешь обыкновенную солдатскую пилотку. К ячейкам начинаешь крепить куски мочала. Да-да, самое обыкновенное мочало, которое используется в бане. Такие даже в моё время были не дефицит, а сейчас этим пользуются повсеместно. Кроме мочала берётся мелкая сеточка, режется на кусочки, а главное закрывать лицо. Можно даже вплетать траву от сухого сена или тонких веточек. Материал красится в зелёный или бледно-зелёный цвет. Краситель тоже несложно достать, берутся растения и всё это вываривается. А вот Даша умудрилась настричь листиков и прочих элементов маскировочной сетки. Получились отличные костюмы «леший», их ещё иногда называют «кикимора». Последнее слово даже вызвало смех у моих бойцов, а Дарья чуть было не обиделась. Пришлось объявить ей благодарность перед строем за сообразительность.

Прибыв на место, мы переоделись в армейские мундиры Вермахта, теперь изображаем снабженцев,       которые закупают продукты у населения. У меня сохранился зольдбух лейтенанта из такой службы. За сутки мы собрались и двинулись на юг. Через два дня пересекли реку Припять, в районе села Лясковичи. Зная, что под Киевом идут бои, мы сместились западнее. Здесь был достаточно крупный лесной массив, в котором можно найти базу для отдыха. Нашли деревню Букча. В этом месте немцы даже ещё не побывали. Местные жители знали, что идёт война, но к ним пока никто не приезжал. Мы себя объявили партизанским отрядом. Нам никто не возражал. Да и некому было возражать, в деревне одни бабы, дети и старики. Чему несказанно обрадовались мои бойцы. Селянки разобрали бойцов на постой. В благодарность наши ребята помогали местным по хозяйству. Кому крышу починить, кому забор поправить. Ну а ночью, тут уж, как и кто договориться. Тем не менее тренировки я не ослабевал. Принцип простой не воюем, значит тренируемся. Язык Моцарта и Гёте осваивали, у некоторых бойцов получалось говорить достаточно быстро.

Дав бойцам трёхдневный отдых, сам я, однако, выезжал на легковом автомобиле, для разведки местности. Брал с собой четырёх бойцов чередуя их. А вот Даша ездила со мной постоянно. Её комсомольская совесть не позволяла прохлаждаться, когда вся страна воюет. Во время тренировок по рукопашному бою, точнее после. Ко мне подсел старшина Быков.

– Товарищ лейтенант, всё никак не пойму откуда вы столько знаете специальных приёмов. В училище научили? Только вот вы не стали заниматься с бойцами, когда прибыли на заставу. Простите меня, но понять хочу причину.

Вот же какой старшина подозрительный, а может просто понять меня хочет.

– Мироныч, дело в том, что сразу не мог я показывать, что изобретаю свою систему рукопашного боя. Смолоду я захотел придумать что-то такое чисто для военных. Стал читать и изучать различные приёмы, до которых смог дотянуться. Даже изучал прихватки казаков, были у них такие молодцы, пластунами назывались. Вот я и выбирал самое эффективное. Уже будучи в училище, бегал по ночам в самоволку. Только не к бабам, а в тёмные переулки. Искал бандитов и хулиганов, на них и отрабатывал свою систему. Сам подумай, что было бы, если бы молодой лейтенант стал свои порядки на заставе наводить?

– Хм, взгрел бы вас командир отряда. Как есть взгрел бы, – немного подумав ответил Быков.

Я не думал, что старшина мне не доверяет, но однажды придётся рассказать ему всю правду о себе. Что касается Дарьи Бубновой, то это очень интересная девушка. Идеология социализма в ней крепко сидит. Ей бы замполитом быть, но мне беседы с Дашей даже импонировали. Интересное поколение. Дарья порой с горячностью доказывала мне, что коммунизм не за горами, хотя я-то точно знал, что ждёт Советский Союз в будущем. Тем не менее она свято верила в то, что коммунизм обязательно построят, вот только войну надо выиграть. Наша разведка дала свои результаты. Ровно, Острог, Кременец, Львов уже почти месяц, как были под немцами. А вот в Коростенском укреплённом районе до сих пор шли бои. Именно туда я и планировал сделать визит, только под личиной диверсантов Красной Армии. Расстояние небольшое примерно километров сто двадцать. За три или четыре часа доберёмся спокойно. Уточнить мне удалось на третий день. Войска Вермахта уже находились на линии Гулянка, Ушица, Бондарёвка. Попутно заезжая в оккупированные сёла, выяснял настроение людей, присутствие полицаев, а заодно договаривался на закупку продуктов для армии Вермахта. А что вы хотите? Легенду тоже надо отрабатывать. Вот на таком временном складе мы раздобыли бензин, и я там познакомился с одним интендантом. Хороший окорок, приобретённый по случаю, сыграл решающую роль. Интендант мне посоветовал, что, если мне что-то надо со склада, должен успевать пока не взяли Коростень. Потом склады перенесут. А вот куда, он пока не знает. Здесь же я узнал, что возле деревни Остапы расположился дивизион немцев 150-ти миллиметровых пушек Вермахта. А это не много не мало три батареи по четыре орудия. Представляете снаряд такого калибра? Скажу вам честно, я не представлял пока не попал в это время. Вот такими «чемоданами» немцы забрасывают позиции наших. И я для себя принял решение нанести визит вежливости на эти батареи.

Предупредив «ходоков» по бабам, что ночью выезжаем, провёл собрание отряда. Для чего собрал людей? В прошлой жизни в спецназе принято выслушивать мнение всех бойцов группы. Но решение всегда принимает командир. Я считал полезным послушать людей, вдруг кто-то психологически не готов. Мне такой боец не нужен. Штатного психолога у меня нет. А вот мысль проводить политические беседы появилась. И я уже несколько дней назад поручил такое важное занятие нашей яростной комсомолке. Как появится рация, сможем обстановку на фронтах узнавать, вот тогда я и подскажу нашей диве, как правильно мотивировать бойцов. Подумав о рации, грустно вздохнул. Как не хватает связи, к которой привык во времена прошлой службы. О приборах ночного виденья тоже вспоминаю с тоской. Но как говорят «нет гербовой пишем на простой». Собрал людей озвучил боевую задачу. Все, собственно, рвутся в бой, что меня порадовало в душе. Неплохие ребята попались. А то я уже стал подумывать, чтобы увеличить численность отряда. Вот немного подучу этих орлов, потом обязательно займусь пополнением.

До деревни Остапы не доехали пятнадцать километров. В этот рейд мы взяли мотоцикл и броню. Переоделись в форму советских солдат и маскировочные костюмы. Выглядели, конечно, занятно. Шестнадцать леших или кикимор, кому как нравится. Шли по лесу не спеша, я учил ребят правильно ходить, заодно отрабатывали условные сигналы. Время от времени пускались в пробежку. Хотя Волков мог бы ещё и меня поучить передвигаться по лесу. К обеду преодолели расстояние в двенадцать километров. Отсюда пошли осторожней, разведчики чуть впереди, остальные по лесу веером разошлись. Вдруг Арсений Волков остановился, подняв руку, сжатую в кулак, вверх. Все присели. Я медленно приблизился к Арсению.

– Впереди кто-то есть. Я треск слышал. Здесь прошли люди, запах пота чувствую и вот следы, – он указал на сломанную ветку.

Я показал группе затаится сигналами, а сам с разведчиками стал двигаться вперёд. Волков вёл нас. Он то и дело останавливался и слушал. Так черепашьим темпом мы приблизились к кромке леса. Арсений показал мне в каком направлении смотреть. Приглядевшись, я увидел двоих бойцов в камуфляжных халатах. Они вели наблюдение. Я знал за кем они следят. Впереди расположился артдивизион немцев. Скорей всего это наши. Я принял решение к захвату. Но прежде мы час наблюдали, есть ли кто рядом. Никого, не заметив дал команду своим. Взяли тихо. Разведчики посопели, конечно, но мои справились. Фактор неожиданности. Оставив Титова и Бобыкина наблюдать, сам решил отойти и поговорить с армейцами. Временные пленные были ошеломлены нашим видом. Представляю их мысли. Я присел перед одним и откинул сетку с лица.

– Надо поговорить без шума и пыли. Мы свои. Если кричать не будешь, вытащу кляп из рта, – начал я разговор.

Пленник согласно кивнул головой, и я освободил ему рот.

– Свои по лесу не ходят. Кто вы такие? – просипел он.

– В наше время, только свои по лесу и ходят. Мы отряд специального назначения «Вымпел». Работаем по тылам врага.

– Мы полковая разведка. Я, сержант Потапов.

– Я, командир отряда. Фамилию и звание не скажу. Извини, браток, секретность не позволяет. Вы чего тут трётесь? Нам мешаете. По плану мы этот дивизион ликвидируем.

– Маскировка на вас странная. ОСНАЗ никак? – удивился сержант.

– Нет, не ОСНАЗ. Задачи шире, работаем в глубоком тылу врага, – напустил я тумана.

Дальше наш разговор постепенно наладился, парней мы развязали и вернули оружие. Договорились, что он приведёт командира, а мы наблюдать останемся. Встретиться решили на этом месте. Когда разведчики ушли, я послал Дроздова за остальной группой, велев им прибыть скрытно к нашему месту. Дав задание Титову и Бобыкину выйти на точку и вести наблюдение за артдивизионом, сам стал дожидаться своих людей. Мои бойцы пришли раньше разведчиков полковой разведки, это дало нам возможность рассредоточиться и встретить разведчиков. Показывая добрые намерения, я вышел на видное место, чтобы разведчики сразу меня обнаружили. Я, конечно, рисковал, но считал, что на разговор они выйдут. Что и произошло. Мы встретились и уединились с командиром разведчиков. Им оказался старший лейтенант Егор Бронин. Выяснилось, что разведчики из 193-ей стрелковой дивизии, точнее 320-ый разведывательный батальон. Не сказать, что разведчики мне сразу поверили, но мне от них ничего не надо, наоборот, я попросил не мешать.

– Эти суки, как по расписанию долбят по нашим позициям. Вот мы и получили задание выяснить расположение этого дивизиона тяжёлой артиллерии, мать их за ногу, – объяснял мне командир разведчиков.

– А как вы планировали уничтожить эти батареи? У тебя всего шесть человек, – заинтересовался я.

– Было восемь. Двое погибли при переходе. У нас рация есть. Выясним координаты и передадим командованию. Может бомбардировщиков пошлют, а скорей всего будем корректировать огонь. Из 393-го гаубичного артполка смогут достать. Снарядов у них немного, но думаю потратят на такое дело. С нами есть артиллерист. А вы здесь по каким делам? – старлей внимательно посмотрел на меня.

– У нас задачи более глобальные. Но этот дивизион входит в объекты, которые нам надо уничтожить. Так что здесь наши интересы совпали. Заодно сэкономим артиллеристам снаряды. В связи с этим у меня к тебе предложение, надо взять эти пушечки без помощи наших гаубиц.

– Как это? Каждая батарея минимум сто сорок личного состава, да они нас одними сапогами затопчут. Я воюю с начала войны и чётко понял, немец вояка серьёзный, – со вздохом проговорил Бронин.

– Твои успели сделать какие-либо наблюдения и выводы, мысли есть? – спросил я Егора.

– Да нет, мы прибыли только-только. Остановились на привал, я сержанта и ещё бойца послал осмотреться.

– Тогда давай так. Понаблюдаем до вечера вместе, а потом подумаем, как нам сделать так, чтобы немцев стало на две батареи меньше, – предложил я.

Сказано сделано. Вечером у нас появились более точные данные наблюдения. Батареи оказалось всего две. Расположились они на краю лесополосы, с воздуха их не обнаружить. Это были моторизованные артиллеристы. И немцев здесь действительно много. Три сотни рыл. Кроме восьми гаубиц по 150 мм, имелись две зенитные пушки «2,0 см Флак 38». Это мне объяснил Антон Аверин. Наши артиллеристы тоже участвовали в наблюдении. Зенитки были замаскированы по флангам батарей, но не на одной линии. Почему всего две зенитки? Точного ответа у меня не было. Отойдя от немецких батарей на пару километров, мы с старшим лейтенантом дали людям отдых, выставив часовых. Сами же присели обсудить предстоящую операцию. Я взял ветку и на очищенной земле стал рисовать схему расположения двух батарей Вермахта.

– Смотри, Егор. Это расположение гаубиц, здесь стоят зенитные пушки. Здесь расположены палатки с личным составом. Охрана с двухчасовой сменой часовых. Двое часовых возле расположения личного состава. Двое возле техники. Ещё по двое возле каждой батареи. Итого восемь часовых. Мы их снимем по-тихому, – начал я объяснять старшему лейтенанту наши действия.

– В ножи всех не взять. Сложно будет, – усомнился Бронин.

Я достал «вальтер» и ПБС, показал командиру разведчиков.

– У меня все бойцы такими вооружены. Плюс на автоматах стоят такие же глушители. Кроме этого, у меня два снайпера и тоже с ПБС. Так что сделаем часовых практически одновременно. Батарея освещается. Работает дизельный или бензиновый генератор. Шум от генератора заглушит шум падения тел.

Бронин заинтересовался ПБС.

– Я о таких слышал, но не пользовался, – с завистью проговорил он.

– Перед тобой «БраМит», выпускают у нас в Союзе. Только к нему нужен спец патрон, с уменьшенным зарядом пороха. Можно, конечно, самому перезаряжать патроны.

– Эх жаль нам таких в разведку не поставляют. Сколько бы пользы было. Командир, вы НКВД подчиняетесь? – вопрос Егора по сути не был неожиданным.

– Егор, оно тебе надо? Знать секреты иногда вредно для здоровья. Могу сказать только, что мой отряд предназначен для диверсий, а остальное для тебя лишняя информация. Тебе же лучше, от особистов меньше вопросов. Мы отвлеклись, давай продолжим. Я продвинусь к офицерской палатке, постараюсь взять языка живьём. Как только часовых ликвидируем, занимаем позицию у зениток, ставим на прямую наводку. Зенитками всех немцев сделаем «двухсотыми».