Повести и рассказы. Том первый

Сидели до поздней ночи. Толян принёс из сарая ещё бутылку портвейна.

Светило наше переживало период летнего солнцестояния – солнцеворот. Было уже поздно, а темнота только начала окутывать двор. Совсем перестали различаться цвета. С Толяном и ещё двумя дружками допили портвейн. И разошлись по домам.

Дома никого. Тишина. Бабушка караулит свою булочную.

Я засыпал, а перед глазами стояла таинственная незнакомка. Красивая! У неё милая и добрая улыбка. И очень пронзительный взгляд, немного пугающий. Какая она красавица! Я никогда ещё не видел таких красивых девушек.

– Молодец…. Тебе снятся такие грустные сны? Ты же ещё так молод! …. Ещё мальчик, – где-то внутри меня журчал, будто ручеёк, голосок незнакомки.

И меня уже не будоражило, что она окрестила меня мальчиком! Правда, мальчик был ростом под сто семьдесят пять сантиметров, и, пожалуй, уже выше всех своих старших дружков.

Я незаметно уснул.

Глава 1.3

Проснулся около девяти утра. Бабушка, похоже, ещё и домой не заходила. Наверно, опять языком зацепилась. Обещал ей картошку в поле окучить на первый раз. И так затянул с этим не меньше чем на неделю. Оправдание, конечно, было: я сдавал экзамены за восьмой класс.

Слышу незнакомые шаги в коридоре. Потом шум льющейся воды из душа. Кто-то полоскался с утра.

Я встал. Умываться пришлось на кухне. Чайник поставил на газовую плиту и вернулся в комнату.

В ванной тропическим ливнем продолжал поливать душ.

Пора плиту выключить – вода должна уже закипеть. Выхожу из комнаты и чуть не получаю в лоб открывающейся дверью из ванной комнаты. Реакция хорошая, а потому успеваю увернуться и вижу выходящую женщину.

На ней розоватого оттенка комбинация. Раньше был такой вид женского нижнего белья. На голове накручено полотенце в виде чалмы. Другое полотенце в руке. От неожиданности она ахнула, прикрыла грудь полотенцем и пыталась скрыться за дверью. Но глянув на меня, округлив свои очаровательные глазки, с удивлением спросила:

– Это всё же ты? Это ведь ты вчера играл на гитаре во дворе? Извини, я чуть не пришибла тебя!

– Почему «всё же»? – успело мелькнуть в голове.

Передо мной стояла та грациозная девушка. Та симпатюля, которая сверлила меня вчера глазами пока я играл на гитаре во дворе. Та красавица, с мыслями о которой я заснул минувшей ночью. Сомнений не было – это была она.

Испуг с её милого личика исчез, и она так же, как вчера, склонив прелестную головку немного на бок, мило заулыбалась.

– А ты кто? – озорно спросила она, – наверное, внук Анны Фёдоровны?

Она стояла передо мной почти нагишом, с прикрытой полотенцем грудью, и я никак не ожидал, что она начнёт диалог, да ещё с озорными интонациями в голосе.

– Я… я… играл вчера. Да, внук, – смущённо ответил я, и опять не мог оторвать взгляда от её глаз. Это были тёмно-карие глаза, почти чёрные.

Она вдруг спохватилась, что стоит в неглиже перед незнакомым парнем, да ещё и пытается завести разговор, опять ойкнула и быстренько проскочила мимо меня, удалилась к себе в комнату.

Я украдкой глянул ей вслед, боясь, что она обернётся. И всё же был пойман, как воришка. Незнакомка успела перехватить мой взгляд – она неожиданно обернулась, перед тем, как скрыться за дверью.

Я налил чай и ушёл в комнату, но аппетит пропал. В мозгу никак не укладывалось, что эта девушка, должно быть, наша соседка. Бабушка назвала её Танюшкой. Как у Пушкина. В восьмом классе нам по школьной программе преподавали «Евгения Онегина»!

Но что за наваждение? Почему мне так тревожно и грустно вдруг стало на душе? Разгоралось желание опять увидеть её. Опять смотреть ей в глазки и любоваться очаровательной улыбкой. А сердце уже колотилось, как швейная машинка. Такого со мной ещё никогда не бывало!

Я ещё не увлекался девочками. Мне было достаточно общения с ними. Ещё с тех времён, как стал помнить себя, у меня была подружка Люська – красивая на личико, озорная и умненькая девочка. Потом с первого класса появилась Оля. А с третьего класса с Олей оказались в одном доме. Дружба стала ещё крепче. Моё отношение к ней было, как к верному другу! Несмотря на то, что она девочка.

А увидел эту незнакомую девушку, и что-то затрепетало внутри меня. И теперь это душевное состояние создало непонятный дискомфорт в моей душе. И это состояние было мало схоже с тем, которое я испытал вчера к Оле ещё не более пятнадцати минут назад, перед тем, как появилась незнакомка.

Я с ногами забрался на диван, согнул их в коленях и положил на них голову, обхватив её руками.

Забрезжил перед глазами образ этой красивой девушки. Виделось, как она стояла вчера в пяти шагах от меня и пристально, глядя мне прямо в глаза, слушала песню. А потом эти ироничные вопросики про любовь. Что же она хотела увидеть в моих глазах?

Я заметил вчера, как медленно, к концу песни, её улыбка совсем исчезла с миленького личика.

До сих пор она мне часто снится в белом платье,
Снится мне, что снова я влюблён.
Раскрывает мне она, любя, свои объятья,
Счастлив я, но это только сон.

Грусть отразилась на лице незнакомки. И, похоже, было на то, что она сопереживала событиям, о которых пелось, в общем-то, совсем незамысловатой битловской «Девушке». А потом опять улыбка искоркой проскочила по её губкам.

Бред какой-то! Это что – я влюбился? Так не бывает! Нет, бывает, но в книжках и кино!

– Что с тобой? Тебе плохо? – как гром раздалось совсем рядом, а прикосновение чьей-то руки, как молния ударила по голове.

Я подскочил, как ошпаренный. Передо мной стояла красавица-соседка. На ней ситцевый сарафанчик с голубыми мелкими цветочками. Причёска, как вчера вечером. Чёлочка делала её похожей на девочку. Переведя дух, я ответил, что всё нормально, задремал.

– Извини! Испугала тебя! А я подумала, что тебе плохо. Ты даже не слышал, как я попросила разрешения войти. Я и сама-то испугалась, увидев тебя в такой позе.

Я сразу не нашёлся, что ответить ей. Но глянув на часы, висящие на стене, тут же сообразил:

– Вы меня за полчаса уже дважды испугали, – выпалил, глядя в её красивые глазки.

За словом в карман она тоже не полезла:

– Ты тоже два раза. Тогда в дверях и сейчас. Так что мы квиты!

Наступила небольшая пауза, а мы так и продолжали смотреть друг другу в глаза. Я не выдержал сегодня, отвёл взгляд. Уж больно она была красива. Я смутился. И, похоже, покраснел.

– А ты хорошо спал сегодня? – спросила она, – я вчера долго стояла позади вашей компании, слушала, как ты поёшь и здорово играешь.

Я не знал, что ответить на этот вопрос, я не понимал смысловой связки межу самим вопросом и последующим комментарием. Я с недоумением глянул ей в глаза. Но тут же потупил взгляд.

Она, подумав немного, продолжила:

– Я видела, как ты заходил в подъезд с тем парнем, что сидел справа от тебя. Ты с ним вино или водку там пил? Ведь пил? Вот и подумала, что сегодня тебе плохо. Значит, я не ошиблась. А ещё поняла, что это тот парень с гитарой зашёл домой поздно ночью. Гитарой ты о стенку стукнул. Вот и подумала так.

После этого стало понятно, к чему она устроила этот допрос. Хотелось резко ответить, что это моё дело: пить или не пить. Я поднял на неё свой взгляд и готов был уже на грубость. А она улыбалась своей очаровательной улыбкой. Как же она мила! Я влюблялся в неё со скоростью света. Надуманное желание выказать себя грубияном тут же испарилось.

– А недавно утром в подъезде ты чуть не сбил меня с ног. Так ведь? Теперь вот тоже по гитаре догадалась.

Вот тебе бабушка и Юрьев день! Шерлок Холмс в юбке!

– А зачем ты пьёшь? Ты же так молод! – продолжала она засыпать меня вопросами, не получив ответов на предыдущие.