Блики

– Ну, постарайтесь! Они полностью полагаются на ваш вкус, да ведь? – и Олег и Артур с готовностью кивают, а Виктор переходит на шёпот и добавляет: – На худой конец возьмите что-нибудь из одежды для анорексичек, и скажите ему, что это унисекс.

Метиска смеется и не понятно, что ее больше смешит, шутка Виктора или он сам, его гнусавый голос, его манера себя вести.

– Хорошо, джентльмены, как бы вы хотели одеться? Вот там дальше, справа, есть отличные штаны от одного модельера из Италии, талантливого, как говорят. Вам должны пойти вот эти – подойдя к стойке, обращается она к Олегу, одновременно выуживая вешалку с хлопковыми летними брюками.

Олег заходит в просторную кабину примерочной, и, не закрывая занавесь, скидывает с себя спортивную форму, оставаясь полностью нагим. Забыв, что за его спиной стоит продавщица, он смотрит с восхищением и жалостью на свое идеально сформированное тело, так, словно не может поверить в его реальность, так, как будто оно для него стало всего лишь воспоминанием. Кашлянув, чтобы привлечь его внимание, продавщица вручает ему штаны: его поведение вызывает у неё только едва заметную полуулыбку. За время работы в этом магазине она привыкла к странностям покупателей. Обуздывая любопытство, Артур проходит дальше, в следующую свободную кабину. Кладет крышку от пива на обтянутый бежевой кожей пуф в углу. Смотрит в зеркало.

7

Просторный светлый холл, стойка с надписью «Reception».

– Месье Виктор! Добрый день! В каком зале вы и ваши друзья хотите провести время?

– Виктор, давай во французском! – просит Кира, – Как тебе не надоели эти Письки-шоу!

– А что, давай пообедаем во французском зале? Для разнообразия, – присоединяется к ней Олег.

Почти поддавшись на их уговоры, Виктор заглядывает в роскошный французский зал в стиле Людовика XV: причудливо изогнутые ножки кресел из бука, шелковая обивка спинок и сидений, картины на стенах – теплых пастельных тонов. Огромная позолоченная люстра с мириадами хрустальных капель, отразивших внутри себя огонь от десятков восковых свеч. Он уже собирается переступить порог, как замечает в полумраке нескольких мужчин кавказской внешности, которые сидят за двумя сдвинутыми столами в дальнем углу. Один из них, проглотив большой кусок баранины, вдруг начинает громко смеяться и Виктору кажется, что он узнает этот смех.

– Нет, пойдем в тайский. Не хочу пересекаться с чеченской диаспорой, – говорит он, проходя дальше по коридору к мраморной лестнице на второй этаж – Е..ные хачи!

– Вы ведь не взяли с собой огнестрельное оружие, парни? – добавляет он, обернувшись.

Олег показывает указательным пальцем на свой пах:

– Мой ствол всегда со мной!

– Твой скорострельный пистик? Против их крупнокалиберного оружия? – Виктор мрачно хмыкает, – Ну-ну…

Кира закатывает глаза, показывая, как она устала от их ребяческих шуток, но тоже улыбается. Тайский зал стилизован под занюханную забегаловку с Walking Street начала века. Чтобы попасть туда, они идут по длинному, кое-как освещенному голыми лампочками коридору, в конце которого их встречает грудастый, начавший стареть транссексуал. Он что-то говорит на смеси тайского с английским. Накладные ресницы, заколотые в конский хвост черные волосы. Он протягивает им какую-то деревянную ступу, в которую Виктор небрежно бросает пару купюр из бумажника. Поблагодарив его за щедрость («Сенкью»), таец-транссексуал стучит в невзрачную, обшитую стальными листами дверь, из-за которой слышны низкочастотные удары ритмичной клубной музыки, и та распахивается навстречу гостям. Две молодые проститутки на высоких каблуках встречают их улыбкой и провожают к столику перед сценой. Олег начинает дергать головой в такт жесткого бита, одновременно поглаживая обтянутый латексом зад приглянувшейся ему девочки. Яркие цвета, блики, вспышки света. На сцене в этот момент танцовщица, абсолютно голая, с некрасивым лицом, вставляет себе во влагалище какую-то трубку. Официантки принимают заказы и одновременно предлагают посетителям взять один из разноцветных воздушных шаров с гелием.

Виктор заказывает большое блюдо с креветками, жареную на углях рыбу Пла Плу и салат с крабами Сом Там Бу. Официантка, приняв заказ, вручает ему красный воздушный шар и уходит на кухню. Низкочастотная пульсация барабанов, механический скрежет и стоны бесполых существ. Виктор пару мгновений мешкает, не зная, куда деть этот шар, и тут ему на глаза попадается Артур, впившийся взглядом в побритую промежность девочки со сцены. Виктор окликает его, передает ему шарик на нитке, показывает, что его нужно держать повыше, над головой. В этот момент девочка с зажатой в половых губах трубкой приподнимает таз над полом сцены и стреляет дротиком. Артур вздрагивает от резкого хлопка пробитого иглой шара – ему на колени падают резиновые ошмётки, похожие на порванный цветной презерватив. Олег громко смеется, кто-то аплодирует.

– Представляешь, какие у нее мышцы любви, если она может вытворять такое? – говорит Олег, оторвавшись от меню, чтобы посмотреть на Артура. Тот, кажется, немного смутился.

Пальнув еще пару раз в другие стороны, некрасивая девочка уходит со сцены и ее сменяет другая, которая, пританцовывая вокруг шеста, открывает стеклянную бутылку с водой, вставив ее себе между ног и резко повернув, так что металлическая крышка с резьбой осталась зажатой в ее малых половых губах. Прежде чем выплюнуть её, девочка показывает крышку зрителям: присев и откинувшись назад, она поворачивается широко раздвинутыми ногами ко всем желающим. Гладкая внутренняя поверхность крышки ловит разноцветные лучи прожекторов и красочно бликует. Потом девочка повисает на шесте вверх ногами, берет рукой открытую бутылку и выливает воду из нее в свое нутро. Опять встает на ноги, проходит по сцене, помахивая пустой бутылкой под музыку, затем замирает на середине сцены, прямо напротив Артура, и выливает из себя жидкость обратно в бутылку. Вода изменилась – из прозрачной она стала цвета черного кофе или кока-колы. Из зала доносятся смешки и разрозненные аплодисменты.

– Заказывай еду, – говорит Артуру Кира, – Хватит смотреть эту гадость!

– Я буду то же, что ты! – Отвечает он ей и улыбается, стараясь выглядеть непринужденно. Кира смотрит на красивое, немного женственное лицо Артура, стараясь понять, чего больше в его еще детских глазах, мольбы или похоти, что он испытывает к ней.

Когда приносят еду, Артур ест почти без аппетита, то и дело косясь на сцену, где продолжается шоу и девочки, многие из которых еще недавно были парнями, сменяют друг друга каждые пять минут. Одна курит вагиной сразу две сигареты, делая глубокие затяжки и выпуская кольцами дым. Другая, танцуя, достает из себя гирлянду со светящимися в ультрафиолете цветками из синтетической ткани. Потом снова выходит та, что стреляла дротиками, и, опять вставив трубку себе между ног, задувает свечи на большом праздничном торте.

Артур обескуражен. Эти сотворенные хирургами тела, эти циничные фокусы с женскими половыми органами – он не знает, как правильно на них реагировать. Обычный европейский стриптиз нравится ему больше, он вызывает легкое возбуждение в его теле, а это асексуальное шоу заставляет его задуматься о смерти. И Олег, и Игорь сидят в пол оборота к сцене и полностью сосредоточены на еде. Кира тоже не смотрит представление – она его видела уже много раз, и ей интереснее разглядывать посетителей за соседними столами: компанию пузатых армян в глубине зала, которые то и дело начинают громко ржать; двух молодых парней, явно впервые зашедших в это заведение, к которым клеится, недвусмысленно предлагая себя, высокий молодой трансвестит, еще не накопивший нужную сумму на последнюю в череде операций по смене пола.

Виктор, продолжая жевать, наклоняется к Артуру, и улыбка исчезает из его глаз, они становятся пустыми, безразличными:

– Я больше не чувствую себя живым, – говорит он, проглатывая кусок рыбы – Теперь ты понимаешь меня?

Артур неуверенно кивает, вспоминая лицо бомжа со свалки – в глазах Виктора та же смесь безумия и пустоты.

8

Толстяк Игорь большим глотком допивает пиво, рыгает в кулак и медленно произносит, пробегая взглядом по пустым грязным тарелкам:

– Думаю, я наелся, – он удовлетворенно поглаживает брюхо пухлой ладонью, но на самом деле он не уверен, что сыт, также как не был уверен ранее, что хочет есть.

В последнее время Игорь перестал получать удовольствие от еды, но он боится признаться себе в этом и по инерции продолжает играть роль чревоугодника – так ему проще сохранять свою самость, границы которой, он чувствует, могут быть окончательно размыты в любой момент. Иногда он даже заканчивает трапезу на середине, отказываясь от вполне вкусных блюд – раньше он так никогда не делал. Словно островок почвы, постепенно смываемый бурным потоком вышедшей из берегов воды, его я, самое ядро его личности, постоянно омывается течением свихнувшейся жизни, всех этих деталей, которые вот-вот сложатся в целую и очень неприятную картину. Ухудшившийся аппетит лишь один из симптомов, еще есть приступы необъяснимой паники, которая почти сразу сменяется злостью, желанием что-нибудь разрушить, сломать, исковеркать. Перевернуть стол и сильным ударом кулака свернуть нос Виктора набок, чтобы посмотреть, как изменится его самодовольное лицо, или разбить губы Кире, этой безмозглой потаскухе. Даже Олег, его лучший друг, кажется ему теперь всего лишь марионеткой в руках враждебно настроенного демиурга. Этот демон-демиург пытается свести Игоря с ума, искусно сплетая вокруг него паутину лживой реальности, но Игорь, кажется, придумал способ, как перехитрить врага. Его друзья, вернее, люди, выдающие себя за его друзей, пока не догадываются об этом и он рад, что ему удается скрыть от них правду.

Он встает из-за стола, отряхивая с себя несколько липких разваренных зерен риса, похожих на личинки мясных мух. Когда-то давно они ходили рыбачить с отцом, живя по нескольку недель на даче в деревне, и он помнит, как насаживал на крючок опарышей в качестве наживки. Течение реки, ее монотонный шум, звук стрекоз, патрулирующих окрестности. Там же, в деревне, он впервые влюбился – девочка приехала погостить к своей бабке и жила с ней в старом деревянном доме недалеко от поселка, где у родителей Игоря был большой особняк. Они случайно столкнулись у колонки с водой, когда почти одновременно подъехали к ней на велосипедах, испытывая жажду. Игорь не сразу заметил ее. Смешно надув полные щеки, он набрал ледяной воды в пересохший от горячего дневного воздуха и дорожной пыли рот, чтобы прополоскать его, и тут встретился с ней взглядом: она улыбалась, зажав маленькую пластиковую бутылку из-под минеральной воды в руках и ожидая своей очереди. Шум электрического насоса и падающей на камень воды.

– Господа, теперь мне нужен качественный минет! – Игорь обегает взглядом всех друзей, скабрезно ухмыляясь – Не знаю как вы, а я пошел выбирать себе спутницу на ночь. Пока еще всех красавиц не разобрали эти старые извращенцы…

– Иди, я тебя догоню! – Отвечает ему Олег, – Ты ведь опять пойдешь к малолеткам, да?

Игорь кивает, хлопает Олега по плечу, как бы говоря: «Да, дружище, тут ты прав!» и, тяжело вздохнув, идет к выходу из зала – мимо сцены, где продолжается жалкое шоу, мимо столиков с другими посетителями.

Виктор, отодвинув тарелки и опершись локтями на стол, кладет голову на ладони, скользя ими по наморщенному лбу, разглаживая его и оттягивая брови и веки вниз, на уставшие глаза. Потом массирует щеки и подбородок, полностью закрыв ладонями лицо. Сквозь щели между пальцами он видит почти полную соусницу: красноватый остро-сладкий соус чили, волокна чеснока, крошки от роллов. Потерев указательными пальцами уголки глаз, Виктор убирает руки от лица и смотрит на Олега:

– Сходишь со мной до машины? Я там кое-что забыл.

– Да, конечно, почему бы нет, – Олег только что закончил есть, он вытирает губы салфеткой и встает.

– Кира, если мы тебе понадобимся, звони, хорошо? – они по очереди целуют её в гладкую щёку, когда проходят мимо.

– Да, конечно, не волнуйтесь. Резвитесь вдоволь! – наигранно восклицает она им вслед и смеется, и те, обернувшись, улыбаются ей в ответ. – Поперлись за коксом, бедолаги! Тут нюхать боятся, знают, что их родителям могут переслать записи с камер, – также весело добавляет она, когда Виктор и Олег уже исчезают за стальной дверью, оставив ее наедине с Артуром. Она вдруг испытывает прилив болтливости: этот мальчик кажется ей таким наивным, таким непосредственным, что ей хочется сделать что-нибудь, чтобы растревожить его невинную душу.

– Мы с Виктором уже четыре года и его пыл, как видишь, поостыл. Хочешь, сходим наверх? Там есть комнаты.

– А Олег, ты с ним тоже целовалась… – Артур старается не отводить взгляд от ее глаз, зеленоватых, бесстыжих.

– Да, конечно. И не только… – Как ни в чем не бывало говорит она, – Мне кажется, он специально подложил меня под Олега, чтобы проверить, способен ли он еще испытывать ревность… Хотя, только черт разберет, что там у него в башке.

Не зная, что сказать в ответ, Артур просто многозначительно кивает головой и вызывает этим новый приступ веселья у Киры.

– Так мы уходим? – словно намекая ему, что он должен взять инициативу в свои руки, говорит она, – Ненавижу этот притон!

Артур косится на официанток, вспоминая, что им не приносили счет, и Виктор не расплатился, прежде чем уйти. Его правая рука даже начинает тянуться к карману новых модных штанов, подарку Виктора, хотя он прекрасно знает, что тот пуст.

– Не волнуйся, дурачок! Для таких как Виктор и для его друзей в этом заведении уже все оплачено. Он ведь племянник губернатора и сын крупной шишки из Конторы! Он тебе разве не сказал?

Артур встает первый и Кира любуется его молодым живым лицом: удивление на нем сменяется смущением, растерянностью, потом он пытается взять себя в руки и смотрит на нее с напускной самоуверенностью, с вызовом. Кира берет со стола обновку – клатч из кожи ската.

– Ты девственник? – спрашивает она, искрясь едва сдерживаемым смехом, и получает в ответ полный укора взгляд. – Ладно, иди за мной, я тебе кое-что покажу…

9

Вода падает из крана колонки на выложенную камнями землю, ледяные брызги долетают до его ступней, обутых в сандалии. Стальной рычаг холодит его ладонь, он нагибается, чтобы отхлебнуть прямо из бьющей с напором струи. Девочка стоит чуть поодаль, и с любопытством смотрит на него. Студеная вода ломит зубы и он ждет несколько секунд, прежде чем проглотить её, потом отпускает рычаг, поворачивается лицом к девочке и взглядом показывает ей, что она может подойти и набрать воды. Девочка, совсем худенькая, загоревшая, снова улыбается ему, подходит ближе, садится на корточки и, открутив крышку, подставляет горлышко бутылки к крану, трубка которого шире. Игорь нажимает на рычаг, из колонки доносится гудение. Напор резко хлынувшей воды, ударившись о пластиковое дно, заставляет дернуться ее руку вниз, бутылка переполняется за мгновение и холодные брызги летят ей в лицо, на плечи и на майку. Девочка визжит, отпрыгивает от колонки, смеется и смотрит с укором на вызвавшегося помочь парня.