Всё о мореплаваниях Солнышкина

«Ладно, подождём, – решил он. – Подождём и… нечаянно встретимся в коридоре».

И он беззаботно стал прогуливаться взад-вперёд, ступая как можно мягче и поглядывая на потолок. Но из каюты никто не показывался. «Ничего! – сдерживал себя капитан. – Не будут же они сидеть вечность!» Но прошёл час, а начальник и не собирался выходить.

«Ждёт, ждёт, чтобы я сам пришёл! – тяжело дыша, рассуждал Плавали-Знаем. – Ну ладно…»

Он старательно одёрнул китель и, постучав, приоткрыл дверь:

– Прошу прощения, разрешите?

В каюте был один Перчиков, а на столе вовсю тараторил маленький магнитофон.

Плавали-Знаем не поверил своим глазам.

Он с опаской огляделся, потом подошёл к столу и нагнулся над магнитофоном. Тот добросовестно продолжал повторять речь начальника пароходства на одном из торжественных собраний.

– Так! – прохрипел Плавали-Знаем. – Издеваться задумали? – Он одним движением сгрёб плёнки и подхватил магнитофон.

– Не имеете права! – подскочил Перчиков.

– Права? – повторил Плавали-Знаем и прищурил глаз. – Я вам покажу право! Я вам его покажу!

И он вышел из каюты. Сапоги его загрохотали, как танки, прорвавшие оборону противника.

Вся команда высунулась из кают и смотрела ему вслед.

Плавали-Знаем грозно поднялся по трапу на капитанский мостик. Сзади него переваливался сияющий артельщик.

Слева над горизонтом поднимались Курильские острова. По всему морю бежали белые барашки. Судно подбиралось к самым глубоким местам Тихого океана.

– Утопить! – приказал Плавали-Знаем и с ненавистью вывалил в руки артельщику кипу плёнок и магнитофон.

– Сейчас? – спросил артельщик.

– Какая глубина? – крикнул в рубку Плавали-Знаем.

– Восемь тысяч метров! – раздалось оттуда.

– Мало! – рявкнул Плавали-Знаем и хищно прошёлся по палубе.

– Глубина? – спросил он снова через несколько минут.

– Девять тысяч метров!

– Мало!

И он прошёлся ещё раз в сладком ожидании экзекуции.

– А теперь? – крикнул он в третий раз.

– Десять тысяч метров!

– Бросай! – приказал Плавали-Знаем и выпятил грудь.

Артельщик размахнулся. Плёнки с жалобным свистом одна за другой полетели за борт. И следом за ними, кувыркаясь, нырнул в глубину магнитофон. Только хлюпнула вода и по волнам побежали круги.

– Всё! – доложил артельщик.

– Ну нет, это ещё не всё! – зловеще произнёс Плавали-Знаем и прищурил правый глаз.

И действительно, это было ещё не главное. Главное произошло ночью.

В полночь Солнышкин проснулся от холода. Он встал, чтобы закрыть иллюминатор, и вдруг увидел, что дверь каюты распахнута, постель Перчикова разбросана, а его самого нет.

Солнышкин выскочил в коридор. В коридоре тоже никого не было. Он прошёл вперёд и увидел, как артельщик приклеивает на доску приказов бумажку, на которой что-то нацарапано. Солнышкин пригляделся и с ужасом прочитал:

«За насмешки и издевательства над вышестоящими руководителями и непочтительное отношение к ним высадить на необитаемом острове радиста Перчикова. Приказ приведён в исполнение».

Артельщик прошёл мимо Солнышкина, хихикая и потирая руки.

– Теперь можно и поспать! – сказал он и ввалился в свою каюту.

Солнышкин вдруг почувствовал, что чубчик у него поднимается дыбом. Он вспомнил, что во сне ему казалось, будто пароход останавливался и будто в коридоре шла какая-то возня. Теперь он всё понял. Он бросился на палубу и выбежал на корму. Из темноты стал хлестать по лицу холодный дождь. Но и сквозь него было видно, что судно, набирая ход, удаляется от скалистого острова.

– Пер-чи-ков! – закричал Солнышкин в темноту. – Пер-чи-ков!

И ему показалось, что откуда-то издалека, со стороны острова, в ответ раздалось что-то похожее на «…ол-ныш-кин!». Но ударил гром, с порывом ветра сильнее хлестнул дождь, и всё пропало во мраке.

Заговор

Но нужно рассказать всё по порядку.

Расправясь с плёнкой и магнитофоном, Плавали-Знаем с артельщиком спустились в каюту и закрылись на ключ.

– Вот так! – сказал Плавали-Знаем и подошёл к клетке со знаменитым попугаем. – А самого Перчикова мы высадим! – продолжал он и повернулся к артельщику.

– Куда? – вытаращил артельщик глаза.

– А самого Перчикова на необитаемый остров, – протяжно сказал Плавали-Знаем и посмотрел артельщику в глаза.

– На необитаемый остров! Перчикова на необитаемый остров! – крикнул знаменитый попугай.

– Ха-ха, здорово! – восхитился артельщик. – И без еды!

– Ну нет, мы не варвары! – великодушно произнёс Плавали-Знаем. – Мы дадим ему воду, продукты.

– Какие? – тревожно спросил артельщик.

– Ну, хлеб, полсотни сарделек.