Пять звезд капитана Ибрагимова. Том I

– Вольно… – меланхолично скомандовал капитан. – Ну как, отбили атаку?

– Я удивлен, что вы отсутствовали во время боя, – язвительно бросил старпом, – учитывая, что мы разбудили вас еще на подлете к Аташу. Впрочем, мы справились с противником и без вас.

Ибрагимов не сразу отреагировал на реплику Джемисона. Он неторопливо нажал несколько кнопок на капитанской стойке, запуская автоматический отчет о событиях последнего получаса. Пробежав глазами текст, повернулся к старпому:

– У нас, киборгов, есть такие нужды, которых нет у вас, уважаемый Феликс Джон Джемисон. Я не сомневался, что вы, белковые формы жизни, справитесь с жалкой пятеркой «гаргарисков» и без моего непосредственного руководства. Впрочем, как я наблюдаю, вы не очень-то соображали. И кто приказал стрелять по истребителям ракетами СР-1? Не удивительно, что «гаргариски» скрылись все до одного…

– Я тоже боевой офицер! И я знаю, какое оружие… – продолжил пикировку старпом, но осекся.

Джемисон только сейчас вспомнил что ракеты СР-1, специально разработанные как штатное оружие для уничтожения истребителей, в условиях туманности и газовых загрязнений наводятся скверно. Впрочем, весь его опыт – три года полетов на корабле-тренажере и два года спокойного патрулирования. Единственный бой, который он выиграл – у скопления астероидов Аверс, когда «Мираж» уничтожил два почти безоружных корабля контрабандистов.

– Вы боевой офицер одного боя. Да и то безответного. Как говорит народная мудрость: назвался груздем – иди нахер…

Джемисона всегда это злило, но субординация была для него большей ценностью, чем собственная гордость. Он молча вышел из рубки. Ибрагимов проводил его взглядом, а затем вернулся к отчету. Дочитав до конца, он попросил связистов отправить в доки сообщение о том, что они начинают преследование противника.

– Вы уверены, капитан? Они быстрее «Миража», угонимся ли? – переспросил связист.

– Любой, кто в академии учился, а не кувыркался с курсантками, знает, что «гаргариски» в свободном космосе не летают. У каракарцев в туманности база, с которой стартуют истребители. Если мы ее найдем, гоняться не придется. В туманности у нас преимущество. На высоких скоростях столкновение с атомами газа и пыли для нас не так фатально, как для «гаргарисков», поэтому они будут сбрасывать скорость и станут легкими целями для наших нейтронных орудий. Что касается базы – ее не так-то легко спрятать…

Отдав распоряжения рулевому, Тимур Ибрагимов ушел с мостика через ту же дверь, что и Джемисон.

Крейсер развернулся и, включив маршевый двигатель на самый малый ход, углубился в облако туманности. В свободном космосе не слышны звуки, но когда корабль погрузился в оранжево-красную вату азота, метана, кислорода и бог знает чего еще, каждый смог услышать, как газ и пыль вселенной приливными волнами стучатся в обшивку военного крейсера.

?????

Последующая неделя оказалась чередой несуразностей, происходящих с командой. Все те дни, когда крейсер, как слепой котенок, петлял и натыкался на метеориты и пылевые скопления в туманности, команда, казалось, тихо сходила с ума. Можно понять лоцмана, который сутками напролет вел крейсер в обход блуждающих астероидов, газовых карманов, готовых взорваться, лишь только их коснется ионный поток из двигателя, магнитных вихрей и аномалий, можно понять и стрелков, вглядывающихся в эту пелену в поисках угроз, и злость сенсориков, «ослепших» в туманности на все приборы. Но как понять капитана?

Ибрагимов и раньше был слегка чудаковат, но в последние сутки совсем слетел с катушек. Например, после ссоры со старпомом, он назвал его «тупиковой ветвью эволюции» и облил супом, поясняя, что «такие примитивные формы жизни должны водиться в первородном бульоне мирового океана и, только поумнев, выходить на сушу». Позже мичман заметил, что на складах пропали все шариковые подшипники для лебедок для загрузки в трюмы ракет на военной базе. Когда он пришел сообщить об этом капитану, тот сидел на полу своей каюты и катал по полу несколько шариков, вынутых из подшипников. Несколько – это примерно полведра. Куда он дел остальные две с половиной тонны шариков, болтов и металлического лома, капитан так и не сказал. Еще пару часов спустя, Ибрагимов заперся в шлюзе с ракетами «Заря» с перфо-ключом, выкрикивая ругательства, матерные частушки и угрозы о том, что разберет боеголовки ракет. Учитывая, что это самое мощное на борту оружие, команда приложила все усилия, чтобы заставить его выйти из шлюза. На это ушло восемь часов. Осмотр показал, что ракеты целы.

Чтобы хоть как-то погасить напряжение, Джемисон распорядился, чтобы корабельный кок, добрейшей души толстяк по имени Прол, человек с огромными бакенбардами и здоровенными ручищами, достал из закромов несколько бутылок коньяка. Выпив по пятьдесят грамм, старшие офицеры взбодрились и с новыми силами вернулись к своим обязанностям. Но только не Ибрагимов. Заявив, что выпивка – для низших млекопитающих, он пошел проверять, в порядке ли гравитационный аркан. Зачем ему это понадобилось, неизвестно. Тут, в туманности, вряд ли какой-нибудь корабль пришвартуется к «Миражу».

Туманность по-особому влияет на людей. Виды бесконечной разноцветной – от желтой до красной и багровой – пелены давят на психику. Одно дело лететь в черную звездную бездну, когда сенсоры могут обнаружить и опознать любой объект за сотни тысяч километров. Совсем иное здесь: словно барахтаешься в мутной воде, не понимая, где дно, где поверхность. Но не было в туманности ни дна, ни поверхности, даже системы координат не было. Единственное, за счет чего здесь удавалось ориентироваться – тускло светящаяся в мареве звезда Моро-IV, но и ее саму приборы не видели из-за помех и жесткого излучения.

Джемисон каждые полчаса подходил к сенсорикам убедиться, что крейсер придерживается выбранного маршрута и, ознакомившись с дежурными ответами, убеждал себя, что «Мираж» идет в верном направлении. Ориентируясь по звезде, корабль сделал протяженную дугу вокруг двух планет системы, втянутых в туманность и вакуумную каверну. Входить в агрессивную среду жесткого излучения было слишком опасно, так как неэкранированный корабль мог получить избыточное облучение.

Их поиск закончился на обратной стороне каверны Моро-IV. Джемисон не знал даже, радоваться или нет, когда крейсер натолкнулся на металлические обломки и повредил один из носовых двигателей, а приборы, прощупывающие пространство, сообщили о ракетной атаке.

На одном из мониторов появилась пятерня Тимура Ибрагимова.

– Щас, щас… – повторял капитан.

Джемисон нервно ударил кулаком по микрофону и раздраженно выпалил:

– Мы получили сигнал, они приказывают нам сбросить маршевый двигатель. Ракеты накроют нас через пять минут. Мы не можем их сбить, встречное излучение звезды не дает противоракетам наводиться, черт бы их побрал, а тепловые ловушки их ракеты не увидят из-за газов!

Капитана Ибрагимова это, казалось, не очень волновало. Он показался из-под стола, лицо попало в фокус камеры. Он явно что-то прятал за спиной.

– Сбрасывайте…

– Если мы сбросим двигатель, как мы вылетим обратно?

– У нас есть вспомогательные. Будем лететь на них…

Ибрагимов отсоединил камеру от терминала в каюте и вместе с ней вышел на палубу. Судя по изображению, двигался прямиком на капитанский мостик. Хотя бы иногда он делал то, что должен был.

– На вспомогательных мы будем лететь к Аташу месяца полтора!

– У тебя есть мозги? Ты, биомасса! Лучше лететь полтора месяца к Аташу, чем с такой же скоростью в разные стороны. А так и будет, если ты сейчас не сбросишь двигатель!

По корпусу пробежала волна, послышался скрежет обшивки. Изменившаяся гравитация на крейсере через мгновение компенсировалась гравитронами корабля, но все равно люди попадали на пол. Когда капитан появился на мостике, офицеры и специалисты уже успели подняться на ноги. Связист срочно передавал неприятелю, что двигатель сброшен.

Сработали уцелевшие носовые стабилизаторы, они развернули крейсер так, чтобы видеть, куда полетел двигатель. Крейсера этого проекта снабжались устаревшими протонными расщипителями, позволявшими кораблю достигать сверхсветовых скоростей, и имели системы срочного сброса маршевых двигателей в случае угрозы взрыва, скажем, при разрыве нейтронного кольца. Вторая система – вспомогательные стабилизаторы – тоже была, но предназначалась, прежде всего, для поворота корабля. Перенаправив туда всю энергию, можно заставить крейсер лететь, но в таких случаях корабли летали несравнимо медленнее.

– Зачем он приказал сбросить двигатель? – спросил подошедший на мостик офицер огневой батареи Зигфрид Кеплер.

Вопрос повис в воздухе.

В этот момент и раздался взрыв. Он оказался таким мощным, что боковые стабилизаторы не сразу смогли компенсировать удар. Компьютер тут же сообщил о некритических повреждениях двух палуб. К счастью, противник подорвал свои ракеты до того, как они приблизились на опасное расстояние. Плавающий в мареве двигатель от взрыва не пострадал, он находился для этого достаточно далеко. Наверное, попади ракеты в крейсер, протонный расщипитель зацепило бы его осколками. Не закрой крейсер собой двигатель, тот был бы противнику уже не нужен.

– Они просят вывести на экран… – раздался голос связиста, когда все только отходили от шока нападения.

Старпом кивнул в ответ.

На мониторе показался рослый человек с закрытым маской лицом. Остальные его характеристики – внешность, форма, даже голос – сильно искажались излучением звезды. Сложно было разглядеть хоть что-нибудь. Впрочем, на «Мираже» уже знали, что имеют дело с каракарцами.

– Здравствуйте, экипаж славного крейсера землян! – произнес каракарец хриплым от искажений голосом. – Преор-прециат заинтересован в вашем маршевом двигателе и готов отпустить вас, если вы дадите нам возможность забрать его. Мы готовы…

Сигнал пропал, но говоривший, очевидно, зафиксировал, что на крейсере его услышали.

Джемисон стиснул зубы и изо всех сил пнул стойку навигации. Они угодили в ловушку. Противник посылал из туманности истребители, чтобы заманить в туманность корабль, укомплектованный маршевым двигателем. Разумеется, такую сложную аппаратуру как протонный расщипитель нельзя сразу установить на любой из каракарских кораблей, но это вопрос технический и, что важнее, вопрос времени.

Двигатель, плавающий в открытом космосе, неожиданно оказался в тени. Ибрагимов жестом велел сенсорикам развернуть камеру обзора на девяносто градусов. Так и есть: Моро-IV закрыл собой огромный, раза в четыре больше «Миража», каракарский тяжелый дредноут.

– Прошу, вы, жалкие эволюционные отрыжки, – воскликнул Ибрагимов, – это тяжелый каракарский дредноут проекта 76 361, класса «Дриада». Вооружен легкими противоспутниковыми ракетами «Пламя», противокорабельными ракетами «Триакра», ракетами «орбита-земля» типа «Гаситель звезд», оружием массового поражения, пятью спаренными лучеметами, тяжелой нейтронной турелью, трехствольным бластером на разогнанных фотонах для уничтожения орбитальных станций, имплозивными бомбами, минами. Но все это полная ерунда по сравнению с тем, что в их команде есть бортовой телепат!

Тут он достал из внутреннего кармана кителя то, что еще в каюте прятал за спиной – бутылку крепчайшего коньяка из тех, что были на борту. Не стесняясь никого, открыл зубами пробку и сделал три больших глотка, после чего развернулся и вышел из рубки, оставив команду пораженно смотреть на шедевр каракарской военной инженерной мысли.

– Куда он намылился? – выпалил Джемисон.

Связист сразу загрузил связь с палубой, где находился капитан. Тот шел, держась рукой за стенку. Алкоголь уже дал о себе знать.

– Что нам теперь делать?! – крикнул Ибрагимову старпом.

– Ничего уже не поделаешь. Наведите оружие на них. Попробуют приблизиться к двигателю – палите из всего, что можно. Умрем геройски! Эх, гомосапиенсы, всему вас приходится учить…

Дредноут вышел из каверны довольно необычно, плашмя, словно прилипнув к газовому мареву туманности. Обычно при проникновении в среду повышенной плотности стараются снизить до минимума проникающую поверхность, чтобы рассечь ее. Нож входит в масло лезвием вперед, человек ныряет головой вниз, а лопата входит ребром в снежный сугроб. Но большой корабль мог себе позволить что угодно. До этого казалось, будто смотришь, как сквозь воду. Теперь же разность в плотности среды не мешала разглядеть каракарскую махину.

Джемисон вспомнил, что в прошлом году произошла какая-то приграничная стычка в соседней звездной системе между сторожевым линкором Земли и двумя дредноутами каракарцев. Один из них удалось уничтожить, заманив ближе к заминированной планете. Размещенные в стратосфере мины, скрытые от сенсоров высоковольтными бурями, уничтожили один корабль противника. Другой корабль они сильно повредили, но он смог обеспечить оборону и уйти в сторону карантина. Видимо, перед ними и был тот линкор, что не долетел до карантина на поврежденном двигателе и теперь отважился на опасную авантюру в туманности.