А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС

А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС
Виталий Иванович Воротников

Наш XX век
В книгу видного государственного и политического деятеля СССР и РСФСР вошли его дневниковые записи периода 1982—1999 гг., в которых раскрывается деятельность Политбюро ЦК КПСС, высшего государственного руководства, показывается механизм принятия решений, его закулисная сторона.

Автор не ограничивается документальным изложением событий, а дает им оценку, делает выводы, анализирует, размышляет о судьбах страны.

Для широкого круга читателей.

Виталий Воротников

А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС

© Воротников В.И., наследники, 2020

© «Центрполиграф», 2020

От издательства

Виталий Иванович Воротников родился в 1926 г. в рабочей семье. В 16 лет пошел работать на завод. Был рабочим сначала в Воронеже, а затем в Куйбышеве, занимал ряд инженерно-технических должностей, избирался секретарем парткома Куйбышевского авиационного завода. В 1954 г. закончил вечернее отделение авиационного института.

С 1960 г. – на партийной и государственной работе: заведующий отделом, секретарь и второй секретарь Куйбышевского обкома КПСС, председатель облисполкома, первый секретарь Воронежского обкома партии, первый заместитель Председателя Совета Министров РСФСР, посол СССР в Республике Куба, первый секретарь Краснодарского крайкома КПСС.

В 1983 г. В.И. Воротников назначается Председателем Совета Министров РСФСР, а в октябре 1988 г. избирается Председателем Президиума Верховного Совета РСФСР. В мае 1990 г. он уходит в отставку.

В.И. Воротников с 1971 г. был членом ЦК КПСС, а с 1983 по июль 1990 г. – членом Политбюро ЦК. Избирался депутатом Верховных Советов СССР и РСФСР ряда созывов.

Близкий товарищ и соратник М.С. Горбачева на первом этапе перестройки, он был одним из активных ее участников. Однако затем у них возникают серьезные разногласия относительно принципов и тактики проведения экономических и особенно политических реформ. К концу 1989 г. происходит фактический разрыв в их отношениях.

В основу книги В.И. Воротникова легли дневниковые записи автора, в которых раскрывается повседневная деятельность Политбюро ЦК, высшего государственного руководства. Рассказывая о важнейших партийных постановлениях, автор, пожалуй, впервые столь подробно показывает механизм принятия решений, закулисную сторону деятельности Политбюро, пленумов ЦК, лидеров партии. Вся книга строго документальна: помимо дневниковых записей приводится множество выдержек из постановлений, записок, речей и бесед.

В центре дневников – фигура М.С. Горбачева. Отдавая должное Генсеку, автор шаг за шагом прослеживает, как выхолащивались и подвергались деформации идеи перестройки, а сам Горбачев перерождался в политического двурушника, для которого собственные амбиции и личное благополучие в конечном счете возобладали над судьбой партии и государства.

В.И. Воротниов не старается делать вид, что ему с самого начала преобразований было ясно, куда они могут завести и на какое коварство способен Генсек. Он был среди тех членов руководства партии, кто искренне верил в перестройку и чистоту помыслов ее инициаторов. Прозрение, к сожалению, наступило слишком поздно. И в этом автор видит собственную вину.

Достоинство книги состоит в том, что автор не ограничивается объективным изложением событий, а дает им свою оценку, делает выводы, соотносит каждое принятое решение с интересами государства и народа, с прежним и нынешним видением ситуации.

Со страниц книги предстает незаурядная личность автора – русского патриота и убежденного коммуниста, для которого нет ничего выше служения Отечеству. Книга привлекает серьезностью, глубиной анализа и самокритичностью, ей чужды авторские амбиции и менторский тон, столь характерные для многих других трудов такого рода.

Вступление

На протяжении многих лет я вел служебный дневник, в котором фиксировал факты и содержание деловых встреч, бесед, телефонных переговоров. Записывал, о чем договаривались, кому и что поручалось сделать. Заносил в дневник и то, что обсуждали и решали на заседаниях, собраниях, сессиях, пленумах. Нередко давал на его страницах свои краткие комментарии. Дневник имел сугубо практическую цель – помогать в организации текущей работы. Естественно, предназначался он только для одного читателя, мне и в голову никогда не приходила мысль, что эти записи могут быть опубликованы.

Но вот жизнь наша круто изменилась. То, что делалось руководством страны, партии в недавнем прошлом, подверглось тотальному пересмотру и самими лидерами – идеологами и организаторами перестройки, и теми, кто затем пришел к власти. В обстановке всеобщей дезориентации начали активно распространяться лживые представления о том, чем на самом деле занималась и какую роль в общественной жизни играла партия, весьма вольно стала трактоваться деятельность государственных и партийных руководителей. Одних неоправданно возвеличивают, других – принижают.

Листая записи 80–90-х гг., я увидел, что передо мной своеобразная хроника перестройки. Из череды ежедневных фактов вырисовывалась общая картина событий и прояснялись пути, по которым мы шли к тем или иным решениям. В том числе и к таким, которые были рождены за кулисами политической сцены. Обозначились позиции отдельных действующих лиц, причем в динамике, на протяжении десятилетия.

Некоторые факты, фрагменты неопубликованных документов позволяют более объективно, а иногда и в неожиданном свете представить происшедшие события и поступки. Таким образом, я оказался владельцем материалов, которые, как мне представляется, могут быть интересными широкому кругу читателей.

Предлагая вниманию читателя свои записи, я хочу оговориться: это не литературный труд, не мемуары, это служебные дневники, и касаются они в основном одной грани моей трудовой жизни – работы в составе Политбюро ЦК, в Верховном Совете СССР и РСФСР. Понятно, в записках особенно часто речь идет о делах РСФСР, так как в высших партийных и государственных органах я представлял эту республику – как Председатель ее Совета Министров, а затем Президиума Верховного Совета.

Дневниковые записи не претендуют на абсолютную точность и полноту. В сущности, здесь лишь те факты и суждения, которые вытекают из моего личного видения происходивших в стране процессов. Это конспекты, сделанные по горячим следам, через несколько минут или часов, самое позднее – на следующий день.

Конечно, готовя записи к публикации, я должен был несколько систематизировать их, очистить от второстепенных деталей. Не мог удержаться и от того, чтобы сделать кое-какие отступления, дать свои комментарии к отдельным событиям, характеристики некоторым известным политическим деятелям, с которыми мне довелось близко сталкиваться. Оказалось весьма интересным сопоставить оценки, высказанные в момент того или иного события, с теми, которых они, на мой взгляд, заслуживают сегодня. Все это и составляет, так сказать, «записи на полях» дневника. Без них, боюсь, его строгая хронологическая фактура не всегда будет понятной читателю. Но, естественно, никоим образом не хочу навязывать ему свое мнение, каждый волен делать собственные выводы.

Читая сегодня публикации некоторых бывших коллег по Политбюро, слушая их выступления, интервью, в которых речь идет о событиях более или менее далекого прошлого, нередко ловлю себя на мысли, что дело-то было не совсем так или совсем не так. Кто же из нас не прав, кто и зачем лукавит? Что это – «прозрение» после глубочайших «заблуждений» или проявление истинных взглядов, тщательно замаскированных до поры до времени?

Конечно, смотреть на прошлое из настоящего просто, хотя иногда и больно. Естественно и то, что, обращаясь к прошлому, мы смотрим на него глазами сегодняшнего дня, применяем для его оценки сегодняшние критерии. И поневоле хочется этим обогащенным опытом зрением вооружить того, кто остался там, за пеленой прошедших лет. Увы, это общая и, как мне кажется, неизбежная беда всех, кто берется за воспоминания. Вот с таким соблазном я и борюсь, пытаясь призвать в соавторы, насколько смогу, свою совесть и память, чтобы ответить себе и людям на вопрос – что же представляют собой перестройка, реформы той поры? Как все это виделось мне тогда, что и как я отстаивал, что поддерживал, чего не понимал или не воспринимал? Когда и почему стали происходить сбои, а потом и резкий поворот в сторону от первоначально намеченного пути? Что тому было причиной и кто виноват?

Готовя книгу к печати, полагал важным дать лишь те дневниковые записи, которые касаются действий руководства страны, связанных с планированием и осуществлением перестроечных реформ. Речь шла о том, как рассматривались политические, экономические, социальные, нравственные проблемы на заседаниях Политбюро и Секретариата ЦК, в правительстве, в Верховном Совете на различных совещаниях, в комиссиях с моим участием; как они обсуждались неофициально, в узком кругу и т. д. Основное внимание уделялось идеям, словам и действиям М.С. Горбачева. Ну и, естественно, излагались моя позиция, отношение к нему и другим членам советского руководства.

Прежде чем приступить к изложению и комментированию материалов дневника, относящихся к периоду перестройки, считал необходимым кратко остановиться на некоторых моментах его предыстории.

1982. Возвращение в Союз – вновь «на круги своя»

В течение трех с лишним лет (с апреля 1979 по июль 1982 г.) я был послом СССР в Республике Куба. На Кубе у меня наладились хорошие, доверительные отношения с руководством страны. Довольно быстро я вошел в курс вопросов советско-кубинского сотрудничества. Много ездил по стране, установил контакты с местными властями, представительствами различных советских организаций.

Это был важный, сложный, интересный и полезный для меня этап жизни. Впечатления он оставил неизгладимые – о Кубе, ее народе, о Фиделе Кастро. Но была одна помеха, которая сделала этот период не столь продолжительным, каким он мог быть, – тропический климат. Я переносил его плохо. Не буду скрывать, что тяготила меня и специфика самой дипломатической деятельности – многочисленные дежурные визиты, однообразные приемы, протокольные церемонии и т. п.

Будучи осенью 1981 г. в Москве, я поставил вопрос о возвращении на работу в Союз. Разговор об этом был с А.А. Громыко, К.В. Русаковым и К.У. Черненко. Они отнеслись к моим доводам с сочувствием. Сказали примерно так: просьбу принимаем, но для решения необходимо время. Работай, в 1982 г. уведомим. Поделился своими проблемами и с М.С. Горбачевым (тогда секретарем ЦК КПСС), с которым уже многие годы был в товарищеских отношениях.

9 мая прилетел из Гаваны в Москву, в отпуск. Через несколько дней побывал в ЦК КПСС. Здесь у Капитонова, Русакова, Горбачева пошла речь о том, где бы я хотел работать по возвращении. Назвал ряд вариантов: возвращение на прежнюю работу в Совмин РСФСР, на какую-либо другую работу в государственных органах по специальности или на партийную работу в одной из областей РСФСР. Меня переспросили: согласен на работу не в Москве? Разумеется, если там, куда пошлют, меня примут. Предложение о переводе послом в одну из европейских стран я вежливо отклонил.

13 мая был приглашен к К.У. Черненко. Он сообщил, что сегодня Политбюро приняло официальное решение о моем отзыве с Кубы. Сказал доверительно, что на мое место предполагается рекомендовать К.Ф. Катушева.

В тот же день зашел к М.С. Горбачеву. Он рассказал, что на Политбюро была доброжелательная атмосфера. «Громыко хорошо отозвался о твоей работе. А вообще лучше бы было взять тебя в ЦК. Здесь будет укрепляться экономический блок партийного аппарата. И твой опыт был бы очень полезен». Я ответил: «Вряд ли мне подойдет аппаратная работа. Давай не будем предопределять ход событий». (В ноябре 1982 г. на Пленуме ЦК был организован Экономический отдел и его заведующим – секретарем ЦК утвердили Н.И. Рыжкова. Я тогда уже работал в Краснодаре.)

Побывал у А.А. Громыко. Состоялась очень подробная, откровенная беседа о Кубе. Андрей Андреевич стал вспоминать наших послов в этой стране, давал им характеристики, в том числе одному из них – «вел себя, как мраморная статуя». Говорил неторопливо, четкими фразами. Не скрою, некоторые были обо мне: «Вы быстро освоили не только принципы, но и многие частности внешнеполитической деятельности. Это не всегда удается непрофессионалам. Мне импонировали ваша сдержанность, взвешенность оценок. Оперативность информации. Во время моего визита на Кубу в сентябре 1980 г. убедился, что у вас сложились хорошие отношения с Фиделем Кастро и с Раулем Кастро, другими кубинскими руководителями. Сожалею о вашем уходе, но коль скоро иначе нельзя…» Я поблагодарил Андрея Андреевича за добрые слова и понимание.

24 мая состоялся Пленум ЦК. Я, как член ЦК КПСС, принимал участие в его работе. Вместо М.А. Суслова (скончавшегося в январе) секретарем ЦК был избран Ю.В. Андропов.

С докладом «О продовольственной программе СССР» выступил Л.И. Брежнев. Говорил он коротко, минут сорок. Меня, как и других, поразил его болезненный вид. Речь была неразборчивой, он комкал, проглатывал окончания слов. Но сам доклад был важным, раскрывал содержание крупной стратегической задачи партии. Это подчеркивали все выступавшие.

Л.И. Брежнев информировал, что Политбюро утвердило назначение В.В. Федорчука Председателем КГБ. Эта фамилия была неизвестна многим членам ЦК, поэтому в кулуарах оживленно уточняли – кто он, откуда? С Украины, председатель республиканского КГБ.

23 июня меня позвал к себе Горбачев. Рассказал о беседах с Андроповым и Черненко. «Есть наметки относительно твоей работы». (Какие – не сказал.) Стал говорить об обстановке в Краснодарском крае. О поведении Медунова – «совсем обнаглел». Затем, без перехода, спросил: «Насколько ты знаком с машиностроением и оборонным комплексом? Какие отношения с Д.Ф. Устиновым?» Я объяснил: «Машиностроение и оборонка и есть моя основная профессия, с 1942 по 1960 г. работал на Куйбышевском авиационном заводе, а с 1961 г., как заведующий отделом и секретарь обкома партии, курировал оборонные отрасли промышленности. С Дмитрием Федоровичем знаком давно, с 1957 г. Встречались часто, последний раз – буквально несколько дней назад по кубинским делам». Горбачев выслушал меня молча. Затем пошла беседа на другую тему.

Здесь мне представляется нужным сделать небольшое отступление от хронологического изложения событий.

Знакомы мы с М.С. Горбачевым были примерно с середины 1970 г. По окончании сессии Верховного Совета СССР вместе пошли в ЦК КПСС обычным маршрутом от Кремля до Старой площади. Между нами, как это и бывает в подобных ситуациях, завязался разговор о хозяйственных заботах, видах на урожай. Потом пошли другие привычные темы – бюрократизм аппарата Госплана, Госснаба, беготня по министерствам. Говорили о заносчивых московских руководителях.

Были встречи и короткие беседы с Горбачевым и позже.

В феврале 1971 г. меня направили на работу в Воронеж, где я был избран первым секретарем Воронежского обкома КПСС. Поехал с большим желанием, хотя и понимал, что трудности ожидают немалые. Воронеж – город, в котором я родился и который покинул военным летом 1942 г. буквально за несколько дней до того, как его правобережную часть заняли немецко-фашистские войска. Дальше Воронежа немцы продвинуться не смогли. Затяжные бои за город продолжались более 200 дней, а 25 января 1943 г. Воронеж был освобожден. Из числа беженцев в прифронтовой полосе формировались эшелоны для отправки вглубь страны, и я с мамой тоже был эвакуирован в сентябре в Куйбышев, куда ранее (осенью 1941 г.) перебазировался воронежский авиационный завод. На этот завод 2 октября 1942 г. я и определился работать.

И вот возвращение – спустя почти три десятилетия. Едва я приступил к работе в Воронеже, одним из первых позвонил мне Горбачев. Поздравил с избранием, поинтересовался первыми впечатлениями. Сказал, что мой предшественник Н.М. Мирошниченко работал пассивно, сторонился соседей и т. п. Выяснилось, что мы с Горбачевым почти что земляки. Его дед – выходец из Воронежской губернии, перекочевал в свое время в Ставрополье в поисках лучшей жизни, там и закрепился. Договорились держать связь, наладить деловые контакты, помогать друг другу по мере необходимости. Учитывая мою многолетнюю «привязанность» из-за язвы желудка к курортам Минвод (Ессентуки и Железноводск), условились, что в очередной мой приезд увидимся на ставропольской земле. С того времени стали более частыми наши встречи. На XXIV съезде КПСС нас одновременно избрали членами ЦК партии.

В 1975 г. я был переведен на работу в Москву – первым заместителем Председателя Совета Министров РСФСР. В мои функции помимо других входили и вопросы финансов, материальных ресурсов, различных фондов, лимитов (зарплаты, штатов, капиталовложений и т. п.). Наплыв просьб из областей и краев РСФСР по этим проблемам был немалый. В эту пору наши отношения с Горбачевым заметно укрепились, стали более доверительными, товарищескими, почти дружескими. Он бывал у меня в Совмине, мы общались во время моих поездок в отпуск на лечение в Железноводск.