А было это так… Из дневника члена Политбюро ЦК КПСС

Он обычно работал в здании ЦК на Старой площади (в Кремль ездил только на заседания Политбюро). Встретил приветливо. Сидел за рабочим столом, без пиджака. Вид усталый. В ходе беседы оживился, говорил увлеченно, эмоционально.

Я кратко рассказал, чем занимался это время. Как складываются отношения с Совмином Союза, Госпланом, министерствами. О контактах с отделами ЦК. О ситуации с уборкой урожая, проблемах местного хозяйства. Настроении на местах. Положении с кадрами в республиканских органах.

Затем в основном говорил он. Во-первых, высказал ряд претензий к бывшему руководству Совмина РСФСР. «Михаил Сергеевич Соломенцев вел себя инертно, сложные вопросы старался переадресовать другим. Нередко находился в хвосте событий. Такая позиция принижала роль Совмина. Много нелестных отзывов было от секретарей обкомов. С чем, говорили, ни обратись – не решишь, одни нотации, нудные разговоры, что-де сами во всем виноваты. То есть контакта должного с областями не было. Создавалось впечатление, – продолжал Андропов, – что Соломенцев работал по принципу: Россия велика, все равно не поднимешь.

Что хотелось посоветовать? Не пытаться объять необъятное. Не хвататься за все. Нужно больше времени уделять делам, которые непосредственно связаны с жизнью людей. Работа агропромышленного комплекса (сельское хозяйство, переработка, сохранность продукции). Легкая, пищевая отрасли промышленности. Социальные вопросы: жилье, коммунальное хозяйство, охрана здоровья, забота о детях, стариках. Особо – о дорожном строительстве, это же истинная беда России.

Конечно – товары. Добиваться расширения ассортимента и повышения качества. Сейчас рынок начинает насыщаться товарами, но много „барахла“. Думаю, что следует специально принять ряд программ развития Сибири и Дальнего Востока. Давайте, вносите предложения на следующую пятилетку: по размещению производительных сил, использованию природных ресурсов, защите окружающей среды.

Теперь еще раз о связях с местными советскими и партийными органами. От них много нареканий. И справедливых. Есть и такие, кто не считается с Совмином. Потому что не видят в этом толка. Все норовят решать через ЦК. Совмин недооценивает роль и возможности областей. Они могут и должны делать больше. Есть, правда, и иждивенцы. Все просят, ноют, уповают на центр. Так ведь легче. Дико, но в ЦК идут и простейшие просьбы – до гуталина и зубных щеток. Причем чаще те, кто просит, крупные промышленные области, проявляют и сепаратистские настроения. Требуют особых условий снабжения для себя – за счет других. Я не называю фамилий секретарей – сам знаешь. Надо найти ключ к контактам с местными органами. Как? Делами. Только делами можно завоевать авторитет, а не ложной заботой о престиже.

Вы говорили о необходимости контактов с отделами ЦК. Здесь есть вопрос – российские структуры в ЦК отсутствуют. Мы готовы рассмотреть предложения – подумайте. Может быть, поддерживать ваши крупные решения постановлениями ЦК или еще как-нибудь.

Теперь о кадрах. Разберитесь с заместителями, с аппаратом. Есть хорошие работники, но немало инертных. Советую не брать людей, которых вам спихивают. Такая практика в ЦК есть, я знаю.

О стиле работы. Надо меньше парадности, показухи. Всяких „дней“, приемов, поездок делегаций и т. п. Ведь дел в РСФСР невпроворот.

И последнее. Не замыкайтесь в своем доме. Надо работать в контакте и по горизонтали, и по вертикали. Чаще бывать на местах. Меньше бумаг. Больше конкретного дела. Надо повышать авторитет решений Совмина. Тщательнее их готовить и обязательно выполнять.

Ну вот, пока достаточно. Буду помогать. Верю вам и надеюсь!»

На этом мы и завершили полуторачасовой разговор.

25, 26 и 27 июля находился в Волгограде, где были встречи с избирателями. Побывал на заводах: «Красный Октябрь» и «Баррикады», на Волжской ГЭС, в колхозах и совхозах области, в НИИ сельского хозяйства. Конечно, осмотрел мемориальные комплексы битвы за Сталинград. Во Дворце культуры завода «Красный Октябрь» состоялось собрание избирателей, где выступил со словами признательности за оказанное доверие, обещал оправдать его делами.

28 июля. Заседание Политбюро. Вел Ю.В. Андропов.

Об итогах работы в первом полугодии 1983 г. Прогноз на второе полугодие. Информации Н.К. Байбакова и В.Ф. Гарбузова.

Они изложили общую картину. Некоторые министерства в июле стали работать хуже: химическое машиностроение, угольная, легкая и другие отрасли промышленности. Идут разговоры о нереальности плана второго полугодия. Выискивают всякие объективные причины.

Начались выступления. Сетования – надо разобраться, так нельзя перегружать отрасли, много трудностей, нужны дополнительные ресурсы, капиталовложения и т. д.

Я слушал. Общие рассуждения, перечисление «объективных» причин, а конкретных предложений нет. Только одно – надо, надо! А как, где?

Андропов молчал, подавал отдельные реплики. Когда выслушал речи – стал чеканить фразы в притихшем зале.

«Экономика на перевале 11-й пятилетки. Отвечает ли складывающаяся обстановка требованиям экономической политики, решениям ноябрьского Пленума? Нет, не отвечает. Нужно видеть тенденцию. Что же случилось? В стране улучшилась морально-политическая обстановка, что способствует подъему трудовой инициативы. Об этом свидетельствуют итоги первого полугодия. Почему же сейчас сбои? Нужно прекратить демобилизующие разговоры о невыполнимости плана второго полугодия и 1983 г. Более того – можно частично компенсировать задолженность 1981 и 1982 гг. Требуется конкретная работа. Какая? Это дело Совмина, Госплана, Госснаба, министров.

Сегодня мы ничего конкретного не услышали. Не дело Политбюро заниматься частностями, водить вас за руку. Будем говорить не только о проблемах, а о людях, которые стоят за ними. Об их ответственности. Мне представляется, что у товарищей появилась какая-то усталость от требовательности и ответственности. Как это понимать? Дела идут неважно, а руководители министерств, областей – в отпусках, лето – самая лучшая пора! Отозвать немедленно – тех, где плохо обстоят дела.

Повышение дисциплины, ответственности – это, прошу учесть, не кампания, это постоянные факторы. Предупреждаю всех! Кто сорвет планы – будет объясняться в ЦК. Посмотрим, надо ли держать такого министра. Особое внимание обратить на повышение эффективности работы. На каждом предприятии должны быть разработаны меры, направленные на рост производительности труда, экономию, повышение качества продукции.

О товарах. Их производство выросло на 4 %, а продажа – на 1 %. Что происходит? Работаем на склад. Причина – низкое качество, нарушение структуры, ассортимента. Одних товаров сверх норматива, все склады завалены, а другие в дефиците. Нереализованные товары – это позор. Зачем их выпускать, тратить сырье? На оптовых ярмарках от некоторых товаров отказы. Это относится к радиоприемникам, телевизорам, холодильникам, обуви, тканям и т. п. Их уровень отстал на несколько поколений от продукции зарубежных фирм. Одновременно жалобы – там нет хлопчатобумажных носков, там нет полотенец и т. п. То есть пересортица. Надо, кстати, давно и торговать научиться. Уметь перераспределять товары по регионам.

Есть и объективные причины. Посмотрите, как используются доходы населения на приобретение товаров и продуктов. У нас процент затрат на эти цели более высокий, чем на Западе. Выход – надо расширять услуги. Внутренние возможности есть. Надо правительству, Н.А. Тихонову конкретно разобраться с планом и крепко ударить по упадническим настроениям.

О сельском хозяйстве. Обстановка сложная на Украине, Северном Кавказе, в Сибири. Надо работать над выполнением плана со всей строгостью. Учитывать конкретную обстановку в каждой области. О кормах думать, как о хлебе. Не выскребать сусеки. Это не дело. Это липа. Кому это нужно – взять, отчитаться, а потом просить? На село даем дополнительно транспорт, горючее, приблизим сроки поставки техники. Всем, связанным с сельским хозяйством, необходимо работать очень напряженно».

Андропов умел заострить вопрос. Не бросал слов на ветер. Это всем было ясно. Споткнешься – поддержит. Остановишься – спросит, не забудет.

Вечером провел заседание Совмина РСФСР.

Обстоятельно информировал о требованиях Генсека, высказанных на Политбюро. Подходах к оценке работы. О мерах – что надо сделать в промышленности и сельском хозяйстве. После Совмина оставил членов Президиума и рассказал о своих впечатлениях от поездки в Волгоград. Решили, что заместители этими днями побывают в ряде областей.

31 июля в Волгограде состоялись выборы. Меня избрали депутатом Верховного Совета РСФСР.

3 августа. В ЦК у Горбачева. Рассмотрели хлебофуражный баланс Ростовской области и Ставропольского края. Как ни крутили – они не выходят на план. Угрожает бескормица. В итоге согласились с нами, что надо снизить им задание. Постараться компенсировать недобор зерновых в Сибири.

Затем зашел разговор о состоянии сельскохозяйственной науки. Высказал мнение, что ликвидация главка науки в Минсельхозе РСФСР не оправдана. ВАСХНИЛ оторвал свои институты от местных задач, а сам ими как следует не управляет. Области вынуждены при наличии НИИ восстанавливать опытные станции.

Горбачев со мной не согласен. Прервав мои излияния и как бы рассуждая о наболевшем, он заговорил о кадровой политике ЦК. О том, что «некоторые руководители ведомств, министерств, да и в аппарате ЦК отстали, устарели. Сидят по 20–30 лет на одном месте. Стали тормозом в работе». Называл некоторые фамилии, в том числе и из близкого окружения. Но говорил об этих людях не напрямую, а как-то касательно, вскользь. Мол, и неплохие, компетентные работники, но… все же. Видимо, решил прощупать мое отношение к ним. Соглашаясь в принципе с необходимостью ротации кадров, я ушел от конкретных оценок.

5 августа. Позвонил Ю.В. Андропов: «Что происходит в Ростове и Ставрополье? И на Кубани? Они все планируют значительно снизить поставки зерна. Вы в курсе дела?» Ответил: «Да, в курсе. Имею информацию Минсельхоза и с мест. Рассматривали их хлебофуражный баланс у Горбачева. Обстановка там складывается плохая. Краснодарский край, правда, еще не прорабатывали. Но и они недодадут несколько сот тысяч тонн». Андропов: «Тогда надо компенсировать в других районах. Прошу, займитесь этим». – «Мы занимаемся, рассматриваем каждую область конкретно. Ведем счет. Ряд областей дадут сверх плана. Но в целом по РСФСР вместо 47 млн тонн сдадим государству, видимо, 42–43 млн тонн». – «Ну хорошо. Только смотрите внимательнее, объективнее».

Вечером принял посла НРБ Д. Жулева. Хорошая, обстоятельная, дружеская беседа. Д. Жулев – дуайен дипкорпуса в СССР.

18 августа. На заседание Политбюро вновь внесли вопрос «Об опережающем росте производительности труда по отношению к заработной плате». (Накануне было обсуждение на Секретариате, организованное Горбачевым.) Выяснилось, что проект не рассмотрен в Совете Министров. Н.А. Тихонов недоволен (я думаю, обоснованно). Считает, что необходимо сначала разобраться в правительстве, а потом уж выносить, если надо, на Политбюро. Он возмущен тем, что Секретариат ЦК, в частности Горбачев, уже не первый раз берет на себя хозяйственные вопросы. Небольшая перепалка. Горбачев: «А что делать, если вы не решаете». Тихонов: «Не пытайтесь работать по проблемам, в которых вы не компетентны». Ю.В. Андропов: «Не дело вносить на ПБ не согласованные вопросы».

Следует в порядке отступления от хронологического изложения событий сказать, что мое вхождение в состав столь высокого органа, которым являлось в партии Политбюро ЦК, было очень непростым. Правда, ряд членов Политбюро знали меня по прежней работе и с ними сложились неплохие деловые отношения, что облегчало этот процесс. Однако нужно было время, чтобы лучше разобраться в специфике, тонкостях, деталях отношений между тремя основными органами: Политбюро, Секретариатом ЦК и Советом Министров СССР. Немалое значение имело и то, как складывались личные взаимоотношения в руководстве. Конечно, в Политбюро, как в любом коллективе, тоже возникали симпатии и антипатии. С первых дней я почувствовал на себе изучающее, настороженное отношение некоторых товарищей. Были попытки исподволь проверить меня на эрудицию, характер и пристрастия.

Трудности объяснялись еще и тем, что я более четырех лет был фактически оторван от центра, от Москвы. Надо было глубже войти в курс политических и экономических процессов, происходивших в стране и в РСФСР. Произошли за это время и существенные кадровые изменения в центральных органах управления.

Это и многое другое объясняет, почему в первые месяцы работы я не особенно стремился втягиваться в дискуссии, больше слушал, чем говорил, постепенно вживаясь в структуру. Определенные рамки, сложившиеся годами, отличали, как я понял позже, положение членов Политбюро от положения кандидатов и секретарей ЦК. Внешне нам, членам ЦК, казалось, что на заседаниях Политбюро все они равны при обсуждении и принятии решений. Ан нет! Ореховая комната, где собирались перед началом заседаний члены Политбюро, где они общались и обсуждали различные вопросы только между собой, означала какой-то невидимый барьер между ними и остальными членами руководства. Они входили в зал заседаний Политбюро из Ореховой уже более подготовленными, более информированными, а иногда с уже согласованным решением. Более того, при любом Генеральном секретаре, в том числе и при Горбачеве, была узкая группа доверенных лиц из членов ПБ, которых Генсек приближал к себе, предварительно советовался с ними, обсуждал наиболее деликатные вопросы, а уже потом вносил эти вопросы в Политбюро. Их знакомили по его поручению и с рядом особо важных документов. Все это я узнал позже.

Должен объективности ради сказать, что на первых порах у меня была определенная поддержка в Политбюро – М.С. Горбачев. Я тогда полностью доверял ему, верил в незыблемость наших давних товарищеских отношений. Думаю, что в первые годы (с 1983 до 1986, отчасти и 1987 г.) он относился ко мне доброжелательно, хотя с 1985 г. в большей мере подчеркивал свое должностное старшинство. Во всяком случае, мне казалось, что он уважал мой опыт и профессиональные знания. Но разбирался в механизме аппаратной работы, освоил его активные пружины он, безусловно, куда лучше меня. Здесь он был великий мастер. В период 1983–1984 гг. мы встречались часто. Беседовали, переговаривались по телефону чуть ли не ежедневно, по разным вопросам. Так, по сути, он весьма умело, как выявилось потом, «привязал меня к своей повозке», в которой, ловко маневрируя, продвигался к заветной цели – власти.

29 августа. Зашел к К.У. Черненко, который возвратился из отпуска.

Несмотря на полуторамесячный отдых в Крыму, он выглядел неважно. В своей книге «Здоровье и власть» Е.И. Чазов напишет, что уже в то время состояние здоровья К.У. Черненко было плохим и что он направлял в этот период (осенью 1983 г.) записку в Политбюро о самочувствии Константина Устиновича. (Я такую записку не видел, не читал. Возможно, с нею ознакомили только членов Политбюро.) Однако никакой реакции на эту записку не было.

Вспомнил об этом факте лишь потому, что действительно в тот день К.У. Черненко выглядел далеко не лучшим образом.

Рассказал ему о работе Совмина, аппарата. О ходе уборочных работ на селе. О проработке плана на 1984 г., наших замечаниях к проекту, представленному Госпланом СССР. Высказал предложения о необходимости совершенствования управления хозяйством в РСФСР. «В республике нет своих общестроительных министерств, МВД. Надо подумать о республиканской науке, которая организационно разобщена. Мало собственных средств массовой информации (газет, журналов), нет республиканского телевидения». Он слушал с вниманием, но как-то безучастно. Задал один-два уточняющих вопроса, и все. Беседа, скорее, информация завершилась тем, что он поблагодарил меня, попросил и впредь держать в курсе российских дел.

1 сентября. Политбюро ЦК.

Ю.В. Андропов вел это, как потом оказалось, последнее для себя заседание Политбюро спокойно, без эмоций. Выглядел очень усталым, малоподвижным. В тот же день улетел в отпуск, в Крым. Больше он на работе не появился.

2 сентября. 11:00. Внеочередное Политбюро. Вел К.У. Черненко.

Информация А.А. Громыко, Д.Ф. Устинова, а также Н.В. Огаркова и Г.М. Корниенко. О факте нарушения 1 сентября воздушного пространства неопознанным самолетом в районе Курил. На предупреждения не реагировал, продолжал полет в воздушном пространстве СССР. По команде этот самолет был сбит. Оказался южнокорейским пассажирским самолетом «Боинг-747». Образована оперативная группа для расследования инцидента. Мы были поставлены перед фактом. Кто принимал решение? Знал ли Генсек? Это так и осталось неясным.

5 сентября утром вылетел в Воронеж для встреч с избирателями как депутат Верховного Совета СССР.

Из аэропорта – по районам области. Осмотр полей – ход уборки, подготовка почвы, сев озимых: Новоусманский, Лискинский, Бобровский, Павловский, Подгоренский и Каменский районы. Беседы с руководителями хозяйств, крестьянами, секрета рями райкомов. Вечером в Острогожске собрание избирателей. Выступил с отчетом о работе, сказал о впечатлениях от поездки по области.

На другой день – в Воронеже. Побывал на авиационном и механическом заводах, в ОКБ у А.Д. Конопатова. В городе ознакомился с состоянием торговли в магазинах и на рынке, строительством жилого микрорайона.