Песнь кинжала и флейты. Том 3

– Никогда! – крикнула девушка.

– У-ук! – возник рядом с ней и её четвероногий спутник.

– Нет-нет, Диана, с животными сюда нельзя! – замахал руками Форкас, выронив книгу себе на брюки.

– Схожу посмотрю, что ж там с храмом. У нас же была маленькая церковь творца, – заявила Диана. – Там ведь ещё Стефан служил, – пробубнила она уже тихо, будто то были просто мысли вслух, ведь она вспомнила одного своего знакомого.

– Предложил бы тебе чаю, но ты не любишь корицу, – произнёс гоблин ей напоследок.

– Угу, – кивнула Ди. – До свидания, мистер Форкас. Приятного дня вам.

– И тебе, – раскрыл он вновь книгу и отхлебнул из чашки, вернувшись к своим делам.

Хорошим и приятным соседом она его никогда не считала. Обычно он был вежлив со всеми: первым здоровался, снимал шляпу перед дамами, мог даже поклониться. Заводил высокопарные, но краткие речи о погоде, обсуждая жару, вчерашнее полнолуние или минувший дождь. Но характер его она считала довольно скверным. Не просто бережливым, а именно жадным.

Казалось, этот гоблин даже из-за маленькой монетки-полушки удавится. К тому же она никогда не видела, чтобы он хоть что-то жертвовал на улицах беднякам, уступал дорогу или по-настоящему проявлял какое-то уважение. Форкас всегда и во всём считал себя правым и на всё имел собственную точку зрения, выстроенную вокруг постановки себя в центр картины мира.

Сейчас он остался дальше в полном одиночестве пить чай и читать у себя дома. Диана же в компании барсука зашагала вдоль улицы. Вокруг расцветало раннее утро. Солнце постепенно восходило на небосвод, тёплый весенний ветерок дул прямо в лицо. Город казался наполовину пустым, да и был таким. Но во многом всё оставалось как прежде: запахи еды, скрипучие вывески, цоканье копыт, детский смех. Только вокруг никаких эльфов.

Чтобы не дрожать от растерянности и нервов, девушка решила успокоить себя игрой на флейте. Достала ту из футляра и мирно шла, наигрывая спокойную расслабляющую мелодию. Это привлекало к ней немало внимания. Многие оборачивались, примечая заострённые кончики её ушей, так как эльфов и полуэльфов здесь давненько не видели, однако же никто не подходил и не задавал вопросов.

На повороте у сада Ди заметила, как оживившийся барсук радостно помчался к валявшейся на дороге сосиске. Какой-то растяпа умудрился, видать, обронить. Та, правда, в последний момент дёрнулась и «отползла» подальше, чем изрядно встревожила замеревшего зверька, если не сказать «напугала».

Барсук поворчал и выказал явное удивление, а вскоре ринулся следом, не желая упускать свою добычу. Но своенравное лакомство опять принялось скользить прочь. Догадавшаяся, в чём дело, Диана глядела не на сосиску, а чуть поодаль, пытаясь разглядеть какую-нибудь ниточку или верёвку.

И оказалась права. Своеобразной удочкой – палкой с намотанной ниткой -какая-то девица, сидя на ветке дерева, дразнила полосатого зверька, хихикая да притягивая к себе сосиску. Её это явно забавляло: улыбка не сходила с лица, ножки в невероятно коротких шортах игриво подрагивали, свешиваясь вниз, а волосы переливались золотистым цветом в пробивавшихся сквозь крону лучиках солнца.

– Эй! А ну прекрати! – сжав кулачки и спешно убрав в футляр флейту, ринулась вперёд Диана, скорее чтобы припугнуть девчонку, нежели реально схватить или поколотить.

Та лишь звонко захихикала, переводя свой взгляд с барсука на бегущую к дереву незнакомку в обтягивающем чёрном наряде. Диане показалось, что у светловолосой девчонки разные глаза – один какой-то рыжевато-красный, а вот другой определённо отдающий синевой.

Но взор этой проказницы лицезрела Ди лишь мгновение. Девчонка, которую она до этого в Стелланторе никогда не встречала, мгновенно запрыгнула на ветвь, на которой сидела, и, удерживая удочку с привязанной сосиской, несмотря на все покачивания под ней, принялась кувыркаться.

Диана даже остановилась, как вкопанная, глядя на это цирковое представление. Прыжок, другой, кувырок-сальто вокруг себя… и когда казалось, что ветка под златовлаской уже точно сломается, если она сдвинется ещё вперёд хоть на шаг, та оттолкнулась посильнее и в переворотах, вращаясь, оказалась на ближайшей крыше мастерской садового инвентаря.

Кто-то из рабочих – мужчина в очках, с крайне вытянутым лицом – тут же изумлённо выглянул из окна, как будто бы мог рассмотреть оттуда, что творится на крыше. А вот владелец лавки был явно посообразительнее – тучный, но крепкий, в рубахе с закатанными рукавами и в широкой соломенной шляпе, он выскочил наружу и тут же обернулся, подняв свой взор наверх.

Правда, девчонки там уже не застал. Разноглазая и светловолосая проказница прыгнула на соседнюю крышу, распугав стаю кошек и сорвав тем охоту на парочку, видимо, делящихся друг с дружкой сплетнями сорок, что разлетелись в разные стороны.

Ди только провожала взглядом эту озорную девицу, а вот барсук, так как «удочка» с приманкой-сосиской всё ещё оставалась у той в руках, не растерялся и ринулся следом. Прямо по стволам деревьев, по плотным, ровно постриженным кустам, словно йог по дорожке иголок, по стенам домов, водостокам и подоконникам зверёк спешно преследовал болтавшуюся в воздухе на верёвке добычу.

– Барсук! Нет! Стой! Подожди! – крикнула Ди, помчавшись следом.

Прикусив губу и гневно прорычав на несносного спутника, она мимо прохожих ринулась за зверьком. Заодно увидела, как спрыгнувшая на дорогу возле торговой палатки девчонка успела выхватить с прилавка «семейку» лесных грибов, пока торговка и её клиенты обращали своё внимание на бегущего к ним барсука.

В воздух взлетели какие-то табуретки, повалилось несколько мелких бочек, а ещё зверёк задними лапами помял случайно переспелую малину с краю одной корзинки, лишь каким-то чудом её вообще не перевернув. Диана со стыда и гнева полыхала раскрасневшимся лицом, но старалась не выдать, что это её зверёк. Она гналась за ним, словно тогда, при первой встрече, когда он стащил у неё кошелёк.

Так что для всех она выглядела как девушка, чьё терпение попросту не выдержало. За барсуком многие желали бы погнаться, да только бросать своё рабочее место или товары без присмотра не желали. Табурет, например, принадлежал молодому бородачу, прибивавшему гвоздь для вывески и натягивающим пёстрые праздничные ленты. А корзинки и бочки – торговцам.

Ещё барсук ловко перепрыгнул через начищающего ботинок статному горожанину чистильщика, а потом – через товары громко выругавшегося сапожника. Родители спешно закрыли уши своим детям, сделали тому замечание. А скрюченный старик в серой курточке продолжал гневно грызть свою трубку, переступать с ноги на ногу и крыть нецензурной бранью и девицу, раскидавшую часть его выставленных сапог, и барсука, отпугнувшего семейку клиентов, и заодно Диану, вновь промчавшуюся между ним и потенциальными покупателями.

– Какого чёрта… – выругалась и Ди, встав на месте, когда барсук перепрыгнул через деревянную ограду. – Здесь раньше не было ни двора, ни тем более забора.

Его пришлось оббегать, приняв к сведению, что городской ландшафт немного поменялся за последний год. Очертания сквера были иными, знакомая улица под более резким наклоном уходила вниз – похоже, последствия разрушений дракона. Кое-где вообще было видно тупики на манер того, где их с барсуком чуть не растерзала уличная банда.

Ди влезла на крышу, помчалась знакомой тропой, но обнаружила нехватку нескольких зданий, а потому вновь упустила наглую «циркачку». Разноглазая девчонка развернулась, приставив пальцы к носу и перебирая ими, словно играя на флейте. Подразнивала преследовательницу, а та спешно проверила чехол на бедре – не потеряла ли самую ценную вещь – свирель брата. Та была на месте, так что погоня продолжилась.

Златовласая незнакомка напоследок показала Диане язык и с места запрыгнула на зубчатую ограду, шагая там между выступов в гибкой обуви и балансируя той самой «удочкой» – палкой, с одной стороны которой на длинной тонкой верёвке так и продолжала болтаться сосиска, отплясывающая в воздухе. Девица дразнила Ди, лакомство дразнило барсука, так что они вдвоём продолжили свою погоню.

Оказавшись на перекрёстке, убегающая девчонка бросила сосиску барсуку, надеясь отвлечь зверька. Тот проследил мордочкой по дуге её траектории, но краем глаза заметил, как незнакомка спешно ринулась с места. На краткий миг перед спутником Дианы возникла величайшая дилемма – броситься за едой или же преследовать хулиганку.

Он всё-таки выбрал второе. Однако, когда оба они с Ди оказались на перекрёстке, где в последний раз видели эту «циркачку», куда бежать дальше, никто из них так и не понял. Барсук обнюхивал всё вокруг, но лишь растеряно смотрел в разные стороны, а потом и вовсе почапал когтистыми лапами к валявшейся сосиске, пока ту не прихватили какие-нибудь птицы, кошки или собаки.

– Удрала, чертовка… – склонилась Ди пополам, уперевшись ладонями чуть выше колен, пытаясь отдышаться.

– У-ук, – раздалось от барсука, который с победой тащил своё лакомство, попутно разжёвывая.

– Ну, хоть отнял… молодец, – присев на корточки, похвалила его Диана. – Идём, у бани меня подождёшь, посторожишь. Вспотела так, что это уже невыносимо становится, – оттянула она пальцем прилипший край ворота от влажной шеи.

Побродив по окраине, удалось найти трактир, где можно было дёшево снять комнату. Ди не знала, сколько дней здесь теперь придётся пробыть. Нужно было с кем-то связаться и дождаться ответа, понять, куда теперь двигаться и что делать.

Заодно они с барсуком перекусили и немного пополнили запасы печенья, картошки и сушёной рыбы. Мелькнула мысль попросить минотавра-кузнеца разгрести завал в том месте, где должна располагаться подвальная дверь. Он ведь сильный и, может, знает ещё кого, кто смог бы помочь. Может, даже за вознаграждение.

Расположение общественных бань осталось прежним, хотя выглядели они совсем по-другому. Иной сруб, совсем новые, возможно, на имперский людской манер, как никогда не строили эльфы. Но внутри особой разницы Диана не ощутила.

А вот в устланном брёвнами узком коридоре из одной дверцы вышла освежившаяся та самая девица с разными глазами, подмигнувшая Ди и спешно прошедшая мимо. Полуэльфийка была слишком удивлена, чтобы проронить хоть слово, а догонять не решилась, так как устала, набегалась, и больше всего хотелось скинуть с себя одежду и помыться. Отдохнуть хоть немного от произошедшего с ней за последние дни.

– Оказаться в родном городе и не иметь больше дома… – повторяла она себе в мыслях и вслух бессчетное количество раз. – Теперь одна, без Кьяры, без фоморов, совсем одна… с барсуком, конечно, но тем не менее… эх… И Вир так далеко, как отсюда теперь к нему добираться? Надо в Велунд, узнать, там ли Кьяра, найти сначала её…

Девушка размышляла о многом. Пыталась составить чёткий план действий – написать в Велунд, ведь если все сказали «домой», то и Кьяра должна оказаться у себя дома. Возможно, заодно черкнуть капитану Хойту или кому-либо, кто сейчас находится в форте Никс. Как минимум, того напыщенного аристократа-предателя там уж точно не будет. И даже если кадетский полк уже сменил место своего расположения, кто-нибудь знает, где их искать и куда перенаправить послание.

Можно было написать весточку и атаманше тёмных эльфов, но в глубине души Ди ей по-прежнему не очень-то доверяла. Вира она так и не увидела. Помогла донесением, помогла и своей верной службой, примирила таскарцев ради общего союза, но не получила ничего, кроме странного серебряного ключа. Она понятия не имела, что с ним делать, а желание найти брата теперь ещё тесно переплелось с аналогичным желанием срочно отыскать Кьяру.

Здесь внутри даже был миндальный бальзам с ароматом ванили, напоминавший о подруге и милых прозвищах, которыми та награждала Диану. Вспомнилось их знакомство, как раз поход в баню, дуэль на вениках, в которой так и не поняла, кто ж тогда победил. Воспоминания и переживания терзали до слёз. А даже поплакаться было некому. Кто из её знакомых мог остаться в городе? Не было даже банды Фариса, переместившейся на юг и сейчас, вроде как, промышлявшей в Бироне. Хотя сам Фарис мог быть в Таскарии после своего «домой». Уж вряд ли одноглазый пройдоха считал своим домом Стеллантор, особенно после визита к его бабуле.

Барсук тем временем повалялся под лавочкой в теньке, долгое время дожидаясь хозяйку. По крайней мере, он был сыт, ведь сперва слегка утолил голод сосиской, что уже было неплохо, а затем ещё ему перепало немного индейки в трактире. Диане не шибко понравилось, как экономили на пряностях, сделав мясо птицы безвкусным и пресным, а вот зверьку было в самый раз без излишков соли и перца.

Вытершись наконец полотенцем, отдохнувшая Диана направилась к выходу. Будто узнав её по шагам, барсук показался на пороге с радостным видом. Девушка ему приветливо улыбнулась, а тот попробовал помчаться к ней, но наткнулся на натянутую верёвку мордой, озадаченно разглядывая ту и обнюхивая.

– Чего там?! Умничка, – хвалила приближавшаяся полуэльфийка своего спутника. – Небось эта трюкачка нам тут силки расставила напоследок.

Барсук перекусил верёвку, вот только призвана она была отнюдь не просто стать препятствием, о которое Диане предстояло споткнуться: на девушку сверху обрушилось ведро, переполненное яблочными огрызками. Верёвка сложной схемой с маленькими катушками-валиками была натянута так, чтобы устроить на выходе ловушку.

Снаружи раздался заливистый девичий смех. Конечно же, устроившая всё это разноглазая проказница не могла пропустить всё веселье. А вот перепачканная, скинувшая гремящее металлическое ведро Ди, отряхиваясь в гневе от остатков яблок, с кулаками помчалась наружу, в этот раз уже действительно намереваясь хорошенько треснуть обидчицу.

Та ловким обратным сальто сначала запрыгнула на лавочку, потом на её спинку, а оттуда – на ветку крупной сосны, у которой верхняя часть была опалена, как у большинства деревьев этой декоративной рощицы по одну сторону от вытянутых изб общественных бань. Всё те же последствия нападения на город дракона.

– А ну иди сюда! Ты, циркачка недоделанная! – рявкнула Ди незнакомке, да и барсук зарычал, подбежав и подпрыгнув в попытке схватить зубами златовласку за обувь.