Вампирские истории

– Да, небольшие общины, – кивнула Клодет, – Живут, как дикари, носят шкуры животных, шить ещё не умеют, всё, как ты писал. Не знаю уж, как пережили Конец Света. Может, как в том анекдоте во время Третьей Мировой, помнишь?

– Это где приходит семья бункер купить, а снаружи ядерная война? – припоминал он, скривив брови.

– Да, как-то так. Может, у них своё было убежище, может каким-то образом катастрофы их не достали. Пара поколений, и даже следы радиации их уже не трогают. Выжил, адаптировались, – удивлялась женщина.

– В Лондоне нет радиации, – отметил тот, – Моря и реки давно всё очистили.

– Ну, это здесь, а кто знает, что было у них там, где я её взяла, – пожала плечами дама.

– Фу, такая тёплая, – поморщился вампир, коснувшись руки девочки, молча взиравшей на него, – Как непривычно ощутить живую плоть спустя пару столетий.

– Будто ты зверей за это время не трогал. Заведи себе кошку, у тебя были когда-то, – хмыкнула женщина.

– Я устал их хоронить. Они прекрасны, но столь мало живут… Меня хотя бы радует, что они сохранились, – подметил тот.

– Надеюсь, ты хотя бы рад и моему подарку. Тут на один укус, я понимаю, но скажи мне, что ты и вправду не мог такого даже ожидать! – выглядела Клодет весьма довольной собой.

– Ну, конечно! Необычная диковинка! Людей никто не видел двести лет. Двести лет, Клодет! Ни путешественники-торговцы, ни кто бы то ни было! Если они пережили этот кошмар, то, может не всё ещё потеряно для этой планеты? А, может, в том-то и смысл, как я писал! – воскликнул он, – Цивилизация уничтожает саму себя и возрождается вновь! Об этом говорит ещё древнеиндийский эпос! Там плавились люди, лошади, даже слоны! Горели города, лучи смерти уничтожали всё живое… А человечество затем вновь процветало.

– Я же сказала, что у меня есть для тебя материал к размышлению. Напишешь теперь новые книги, – произнесла дама.

– Кто б их ещё прочёл… Слушай, а ведь её можно обучить читать и писать, дать ей основы счёта и вычислений, сделать себе мыслящего собеседника! – восклицал он.

– Так ты что, не собираешься её есть?! – не понимала Клодет.

– Ты видишь в ней последний деликатес умершей эпохи, а я вижу куда больше вариантов, дорогая, – отвечал тот уже с неподдельной улыбкой.

– Ты не называл так меня лет даже и не припомнить сколько. Мы разорвали отношения, когда там? В начале сороковых? – хмыкнула вампирша.

– В одну из самых жутких эпох в истории человечества, да. И пусть выжившие это узнают, чтобы никогда не повторять, – медленно произнёс Валор.

– Какого чёрта? Ты не собираешься разводить те поселения, как скот, для кормёжки? А собираешься стать их учителем? Кем ты себя возомнил? – не понимала она, – Хочешь поиграть в бога, найди где-нибудь муравейник.

– Интересно, какой же такой бог мог допустить все те войны и взаимное уничтожение всех народов, кому бы те ни поклонялись, – только и ответил на это вампир.

– Это всё кончится точно также, ты не понимаешь? Сначала гонения на вампиров, ведь мы не такие, как они. Потом, когда мы уйдём в тень, у них вспыхнет ненависть друг к другу. Человек такое существо, которому свойственно обвинять других в собственных проблемах и повсюду искать врагов. Их мышление так устроено, что жизнь это сплошная борьба, им нужен антагонист своей судьбы, как Арбису эти цитрусы, а тебе твоя писанина! – утверждала Клодет.

– Такова жизнь, – холодно ответил тот.

– Ох, она твоя, поступай, как тебе вздумается. Учти, она дикарка, почти из первобытного племени. Ест руками, говорить толком не умеет, манерам не обучена. Они там собирают ягоды и охотятся, нет ещё толком ни ремёсел, ни одомашнивания скота… Если и вернётся их былая культура, хотя, если наши пронюхают про остатки людей, это уж вряд ли, то она взойдёт через несколько тысячелетий!

– А сколько сохранилось-то вампирских кланов? – поглядел на неё Валор, – Истинные носферату, род Лилит, род Батори, мы – Ламии, потомки Дракулы, Нахемы, кто ещё? Не считая деградантов.

– Немного, – вздохнула бы Клодет, если б вампиры умели дышать.

– Нас всегда было мало, а сейчас уставшие от бренного плена всё, как и ты, не находя более ничего для себя привлекательного в мире, стараются уйти из жизни. Если и есть действительно людские общины, пережившие Апокалипсис, они ещё нас точно переживут, – заявлял, казалось бы, бессмертный Валор.

– Не вздумай идти к ним и обучать всему, что знаешь, – проговорила гостья, – Это была не наша война и не нам возрождать их цивилизацию.

– Какая тёплая, это ж надо, – вёл кончиками пальцев, стараясь на поранить девчонку когтями, вампир медленно вверх по её правой руке.

– Оставишь её, так она сбежит, – предостерегла Клодет, – Ей-то зачем жить с таким чудовищем? Лучше испей её да и дело с концом. Может, это вообще последний ребёнок на планете. Не упускай свой шанс.

– Удивительный запах, – проговорил вампир, разглядывая девочку, касаясь длинных светленьких волос.

– Какой? К тебе, что? Возвращаются чувства? – привстала с места вампирша в широкой шляпке.

– Не знаю, но я точно чую человеческий аромат, ощущаю как кровь бежит в её жилах, слышу дыхание жизни, каждый вдох, каждый выдох и стук сердца, который в разы превосходит частоту нашего, – отвечал тот.

– Кстати, ту свою рукопись о нас, про вампиров, ты бы тоже мог когда-нибудь издать, чтиво занимательное, – призналась Клодет.

– Там же очевидные положения с развеиванием средневековых мифов. Если б сердце совсем не качало кровь, мы бы окоченели. Для того мы её и потребляем, иначе куда бы она вообще шла?! Без тока крови по мышцам нет движения. Просто мёртвое сердце обращённых работает само по себе и стучит очень замедленно. Пульс вампира ощутить почти невозможно, мы как бы мертвы, но всё-таки живы. Мы лишены человеческих недостатков, но, тем не менее, имеем свои. В природе ничто не идеально, даже самые совершенные хищники вымерли или вынуждены были адаптироваться и измениться после случившейся катастрофы. Это было бы интересно людям, а не нам, – произнёс тот на это.

– Вот оно в чём твой интерес к этой чёртовой общине! Всё теперь стало понятно, хочешь возродить их строй, чтобы было кому читать твои книжки! Валор, ты хоть понимаешь, что пытаешься защищать род, с удовольствием готовый вогнать осиновый кол тебе в сердце?! – негодовала женщина.

– Пусть так, может, это даже и лучше, – холодно ответил вампир.

– Пытаешься стать мучеником. Созидателем и учителем, чтобы тебя почитали, убили и объявили святым! Так что ли? Ты всегда был не от мира сего, потому я и обратила тебя тогда. Слишком интересная, слишком странная личность. Тебе так идёт этот облик затворника-одиночки, сидишь здесь, в руинах темницы, скоблишь чернилами по бумаге, которую уж двести лет не создают, которая однажды кончится… И ты боишься этого забвения, не так ли? Твоя гордыня, твоё эго столь высоки, что ты мечтаешь снизойти представителем высшей расы, как божество, к деградировавшему народу и поднимать их с колен, вновь возводя блага цивилизации! Чтобы уже не ты, а о тебе писали! Хочешь воспитать их по своему образу и подобию, да? Вложить своё видение морали, свой жизненный уклад, идеи и философию, – утверждала Клодет.

– А кто-то мне может сие запретить? – не понимал тот.

– Ты играешь с огнём, Валор. Они сожрут тебя, как только окрепнут. Быть для них отцом и символом вечно нельзя. Сейчас их враг – дикие шакалы да стаи гиен, что нападают на них в жарких странах. Потом, став крепче на ноги, они будут искать себе иных врагов и всё повторится. А ещё они никогда не примут тебя, узнав, что их бог относится к расе кровососов. Мы должны стоять на верхушке пищевой цепи, а не уподобляться им! Как ты не понимаешь! – свирепо сверкала глазами женщина.

– Если ты не находишь для себя место в этом мире, это не значит, что я такой же потерянный и бесцельный! – прикрикнул он, что аж девочка вздрогнула, от испуга сжав свои пальчики в маленькие кулачки.

А затем вампир рассмеялся, да заливался так, словно ухохатывался за долгие годы, лишённые веселья, заново ощутив этот внутренний яркий задор только сейчас. Он аж опирался на стол, боясь упасть, второй когтистой рукой хватался за грудь и живот своё фиолетово-чёрного фрака с кружевным длинным воротником, задирал зубастое лицо вверх к потолку, широко раскрывая рот и сотрясаясь от смеха.

– Наша первая ссора спустя сто пятьдесят лет, Клодет, – наконец воззрился он снова на неё, даже безо всей своей точной дотошности, указав примерную цифру, – Такого давно не случалось.

– Рада, что тебе весело, – ледяным тоном заметила гостья, всё ещё несогласная с планами своего некогда подопечного.

– Мы болтали, болтали и болтали, как две сварливые бабки, всё это время! Наконец-то хоть что-то пробивающее на эмоции! – уселся он на место, отпив чая и укусив ломтик лимона, – Брр, какая всё-таки кислятина, – морщилось его лицо в столь жуткие гримасы, что девочке, глядящей нежно-карими глазами на того, кому принесли её в дар, словно вещь, становилось поистине не по себе.

– Что? Стой, что ты сказал? – наклонилась к нему Клодет, – Кислятина?

– Это же лимон, – уставился тот на неё, словно она спрашивала нечто в колоссальной степени очевиднейшее, но и сам призадумался.

– У него тленный пресный вкус, как и у всего в этом мире, – схватила женщина другую не нарезанную ещё круглыми ломтиками половинку и принялась усердно грызть в тщетных попытках ощутить своим языком хоть что-то кроме безвкусного прикосновения мякоти и сока плода.

– Ты понимаешь, что она со мной делает? – взглянул вурдалак на девочку.

– Да она здесь вообще причём! С тем же успехом можно жевать кусок дерева или железа, – рявкнула Клодет.

– Ты не смогла бы своими зубами жевать кусок железа, – не согласился Валор.

– Смогла! – уверенно заявляла та.

– Нет, ты бы все их переломала, – стоял вампир на своём.