Инферно

Воевать с Ашой воинам тоже пришлось вдвоём. А женщина на алтаре, казалось, была поражена тем подвигом, что эти двое здесь совершают. Но она даже не догадывалась, что Ыр делал всё не только ради их с Агылом дружбы, но и ради неё. Своими жестами они уже как-то обговорили, что в случае, казавшегося весьма сомнительным, успеха их безумной затеи, рыжий на девицу претендовать не будет. Догадывался ли тот, что она такая не последняя на всём свете, или же просто решил не ссориться с другом из-за дамы, никто не знал. Арена действительно стала кровавой бойней, только кровь эта редко была алой, чаще желтоватой, чёрной или зелёной, иногда даже белой, впрочем, то была скорее склера – глазной белок у тех, у кого на туловище очей было чудовищное множество.

Четырёхрукое создание оказало самое достойное сопротивление обоим бойцам. Она не раз своим хвостом выбивала у них оружия, и тут бы осмелевшим демонам ринуться и хватать обнаглевшую парочку, но те лишь разбегались в смятении, не понимая, как порабощённый народ спустя столько веков ещё сохранил боевой дух и готовность к сражению.

Аштарта стояла, поглаживая длинными, как колонны склепа, пальцами вытянутый треугольный подбородок, пытаясь разглядеть, что же ими движет. Бойцы раз за разом окружали и били её помощницу с разных сторон, получая копытами в грудь или в плечо. Резкие отталкивающие удары валили их наземь, но те упорно поднимались, готовые для продолжения схватки, в азарте ревели, как звери, драли глотки устрашающими звуками и двигались в нападение.

Кнутом своего хвоста Аша обвязала вокруг тело Агыла, сдавливая его, как удав душит схваченную добычу, и в тот же миг взмахом когтистых рук, серпообразными чёрно-фиолетовыми лезвиями, обернув к нему свой демонический черноглазый лик, снесла тому голову, покатившуюся по песку. Из шеи принялась фонтанировать кровь, алым дождём забрызгивая пространство вокруг. В этот же момент разъярённый Ыр, сжав рукоять топора двумя руками, прыгнул с другой стороны на повёрнутую назад тушу и обезглавил уже четырехрукую демоницу, в один удар отомстив за друга.

Правительница Луреста распахнула свои громадные крылья и рывком ринулась к голове Агыла, приподнимая ту за копну сальных волос цвета ржавчины, заглядывая в остекленевшие мёртвые глаза, будто пытаясь там что-то выискать и заодно поглощая душу падшего, делая то, что не смогла за неё перед смертью сделать Аша.

Ыр же, не выпуская топорик, ринулся даже не к ней, чтобы драться, а метнулся к прикованной заплаканной синеглазке на алтаре, желая успеть высвободить её, пока демоница отвлеклась. Он растерянно подбежал, видя в её подрагивающем лице мольбы о спасении. Не зная зачем, он своей головой коснулся её лба, прижимаясь и тяжело дыша, ощутив человеческое тепло и нежность кожи, её живое дыхание, вздёрнутый кончик её изящного носа. У него было дикое, просто неистовое желание, коснуться её губ, слиться, чуть ли не впиться в них своими, но его пугала эта внутренняя безудержная энергия, хлеставшая вулканом, из-за которой он опасался попросту потерять над собой контроль.

Он вновь сильно возбуждался, хотя даже не разглядывал её, а, наоборот, прикрыл глаза, на миг соприкоснувшись лбами. Единственное, что он позволил себе из всех остальных желаний – это свободной рукой коснуться её волос. Провести пальцами по этим светлым локонам оттенка пчелиного мёда, столь нежным и шёлковым, словно это было самым приятным из всего, чего когда-либо касались его пальцы. Кто-то заботился о них, как никогда не заботился о его сальных патлах, кто-то купал её, промывал эти волосы, хотя бы перед сегодняшней церемонией… И это было настоящим удивительным чудом, отразившимся в его вновь посмотревших на её приятное округлое личико мужских тёмно-каштановых глазах.