Когда сбываются мечты

«Не боишься по морозу-то? На горе, наверное, ветер свищет, ужас какой!»

«В первый раз что ли? Говори, чего нужно?»

«Как всегда. Хлеба, сигарет, макароны, крупы недорогой и консервов самых дешевых»

«Хорошо. Жди».

«Валь, погоди», – старичок замялся, – «Ты, это…»

«Четверочку, что ль еще, дядя Натош? Чего мнешься?»

«Ну, ты, Валентина, человек! Золотой ты человек! Был бы помоложе – женился бы!»,– весело защебетал дед.

«Нет, уж, хватит. Знаем, плавали. Меня теперь никакими коврижками замуж не заманишь! Господи, расшутилась я с тобой не к добру! Дай, Бог, Царствия небесного Семену моему! Побегу. Жди».

«Жду с нетерпением!»

«Да, хватит, говорю, успокойся!»

Валентина подошла к окну и, взглянув на термометр, покачала головой. Ртутный столбик опустился до цифры «20». На горе с ветром эти двадцать как все сорок покажутся! Валя на свитер надела жилетку из козьего пуха, на голову повязала теплый платок, на ноги нацепила дутики и шерстяные носки. Получившийся образ завершил синий пуховик с капюшоном.

«Ну, вот, хоть на Северный полюс!», – весело сказала Валентина и, обращаясь к Мурке добавила,– «Жди, скоро вернусь. Вкусненького принесу. Тебе чего: сосисок или колбаски?»

Кошка мяукнула.

«Поняла. Можно и того и другого».

На улице было, действительно, холодно. Достаточно сильный ветер поднимал неприятную поземку, которая перемела все тропинки. Да, дорога будет не из приятных… Ну, что ж, где наша не пропадала! Поправив платок, Валентина взяла санки, положила в них сумку и потопала на дорогу.

Едва она выбралась с тропинки на проезжую часть, как мимо нее на огромной скорости пронесся белый джип. Это был ее сосед – профессор из города. Он даже не поприветствовал Валентину. Профессор купил дом рядом с ней семь лет назад. Раньше там жила Валина подруга Ленка с мужем. После смерти мужа Ленка переехала в город к дочери, а дом продала «хорошим людям».

Валентина сначала пыталась установить отношения с профессором, но тот демонстративно не шел на контакт. Он и его жена всем своим видом показывали, что Валя им не ровня. Профессора звали Роберт Мстиславович, а его жену Светлана Марковна. На вид Роберту было лет шестьдесят пять – шестьдесят семь (Валин ровесник), а жене его лет тридцать.

Часто к ним приезжала облезлая девица лет двадцати трех: то ли дочь Роберта, то ли сестра Светлааны. Без стакана и не разберешься! Она и профессора и его жену называла только по именам. Девицу звали Олеся. Худющая, длинноногая, вечно всем недовольная (то комаров много, то солнца мало, одни капризы!), Олеся любила расхаживать по участку полуголой: либо в одной рубашке без штанов, либо в шортах без рубашки. Вспомнив про Олесю, женщина невольно покачала головой.

На конце деревни Валя оглянулась и окинула взглядом свою деревеньку. Эта привычка осталась у нее с детства. Раньше мама всегда провожала взглядом свою дочку, и махала ей рукой до тех пор, пока Валя не скрывалась за поворотом. Мамы давно не было в живых, а привычка осталась. Деревенька была совсем крошечной: пятнадцать домов, вытянувшихся в один ряд на высоком берегу речки. Зимой из пятнадцати жилых оставалось всего восемь, причем «местных», «коренных» было всего пять: ее, бабы Зины, Натолия, Ленки с ребенком и Петровых. В оставшихся трех жили приезжие, купившие дома в их деревне не так давно: москвичка Тоня, решившая на пенсии перебраться поближе к природе, Василий – мутный, чудной старичок, бывший летчик и необщительный мужчина средних лет Леонид. Вот и все жители. Скукота, да и только. Летом же, когда в оставленные на зиму дома приезжали дачники, деревня оживала. Шум, веселые крики детей, запах шашлыков и клубники. Как Валентина любила это время!

Валя посмотрела на заснеженные покосившиеся домики местных жителей, мельком взглянула на двухэтажный особняк профессора, поправила платок и пошагала вперед. За поворотом дорога выходила на открытое пространство и километра полтора шла по достаточно высокой и крутой горе. Летом с нее открывался необыкновенно красивый вид на речку, заливные поля и соседние деревеньки. Зимой же эта гора превращалась в продуваемое всеми ветрами довольно опасное место. Ледяной ветер просто сбивал с ног всех прохожих. Он обрушивался на них с каким-то неистовым ревом, и из-за этого совершенно не было слышно звук подъезжающих машин. А колючий мелкий снег, который поднимал ветер, забивался не только за воротник, но и слепил глаза.

Валя по опыту знала, что этот участок нужно пройти как можно быстрее, и прибавила шагу. Она вспомнила, как в детстве ходила в школу. Чтобы не опоздать к первому уроку, из дома приходилось выходить в начале седьмого. Как-то раз (Валя тогда училась во втором классе) она заблудилась на этой дороге и чуть не замерзла. Тогда завывания ветра она приняла за волчий вой, и, испугавшись, свернула с переметенной дороги на гору. Она даже не заметила, как скатилась вниз и очутилась в огромном сугробе. Кричи не кричи – никто не услышит и не поможет. Куда идти было не понятно: кругом темнота и снега по пояс! А еще ранец за плечами и сумка со второй обувью. Быстро выбившись из сил, Валя решила дождаться рассвета, а чтобы не замерзнуть пыталась прыгать и двигаться из последних сил. Через два часа, когда рассвело, девочка поняла, что находится достаточно далеко от дома в овраге у речки. Как она смогла выбраться оттуда, Валентина до сих пор не понимает. А самое главное, не бросила ни рюкзак, ни мешок с ботинками. Когда она вошла в дом и показала маме белые по локоть руки, мама только охнула. Она быстро выбежала на улицу, схватила снега и начала растирать отмороженные ручонки. Валя помнит, как мамины слезы капали ей на руки, а она их даже не чувствовала. После этого события девочка месяц просидела дома. Родители боялись отпускать ее в школу.

Преодолев опасный участок, Валя вышла к Петушкам – соседней деревне, гораздо больше Шатров – деревни, в которой она жила. В советское время в Петушках были контора, клуб, детский сад, библиотека, а кроме того хороший двухэтажный магазин, в котором торговали не только продуктами, но и промтоварами. Петушки считались главным поселением колхоза «им. Ильича». Но в 90-ые колхоз приказал долго жить, а с ним и сад, и клуб и далее все по списку. В начале нулевых вместо магазина поставили вагончик, который за неимением условий, естественно, работал только летом. Все остальное время местные жители вынуждены были ходить за продуктами в поселок на железнодорожной станции, который тоже переживал не лучшие времена. Когда-то большая часть его жителей работала на местном заводе, который выпускал спирт и торговал им по всей стране. Но это показалось кому-то то ли невыгодным, то ли кто-то попросту избавился от конкурентов, и завод тоже приказал долго жить. В поселке остались школа, почта и несколько магазинов. Большая часть молодежи из-за отсутствия работы перебралась в город.

Около разрушенного здания бывшего магазина Валя остановилась передохнуть.

«Здорово, Валентина», – услышала она хриплый мужской голос сзади себя, – «В магазин, что ль, санки-то навострила?»

«Здорово дядя Мить. Да, в магазин»

«Уж больно погоду-то выбрала не летную. Или приспичило сильно?»

«Да я мороза не боюсь. Меня им не испугаешь».

«И то верно», – ответил старичок.

«А сам-то куда потопал?»

«Да я так, гуляю. Тошно дома-то целыми днями сидеть. Вот жизнь настала, и выйти некуда. Ни тебе клуба, ни магазина. Сиди и жди, когда смерть придет. Много чего мы в своей жизни повидали, но такого еще не было. Конец второго десятка двадцать первого века! Я, когда маленький был, думал, что мы в это время на Луне жить будем! А что на самом деле? Хуже, чем после войны. Пенсия – копейки. Работы у молодежи нет. Мы с бабкой кроме картошки с огурцами да капусты ничего не едим. Почти всю пенсию Гришке и Людкой отдаем. У них ИПОТЕКА!, мать ее. Хочешь, не хочешь, а помогать надо, иначе они с малыми детьми по миру пойдут. Эх, жизнь!», – дед махнул рукой и заплакал.

«Ладно, дядя Мить, чего уж там. Не ты один, все так живут. У меня и у Лешки и у Петьки ипотеки. У Лешки вообще трое детей. Как не помогать-то?»

«А Димка-то твой все в Мурманске прохлаждается?», – оживился дядя Митя.

«Почему прохлаждается?», – удивилась Валентина, – «Работает он, на рыболовецком судне. Знаешь, как тяжело и опасно! Не приведи Бог!»

«Да, я ничего не говорю, это уж так, к слову».

«Ладно, дядя Мить, побегу, некогда мне».

Упоминание о Дмитрии отозвалось в сердце Валентины острой болью. Старший сын был предметом ее бессонных ночей и бесконечных переживаний. Дмитрий уехал из дома в середине девяностых, было ему тогда 20 лет. Только из армии пришел. «Не могу с отцом жить. Сил моих нет смотреть на то, как он над тобой издевается. В Мурманск поеду, дружок у меня там Сашка, мы с ним всю службу бок о бок прошли. Не переживай, не пропаду!» И уехал. Отец возражать не стал, обрадовался даже. Недолюбливал он Димку, обижал. Валентина не корила его за это, знала: на то были причины. Сама она, грешным делом, любила старшего сына больше других. После Димкиного отъезда много плакала украдкой, все письма тайком на почту таскала. Семен видел все это и еще больше злился.

Устроился Димка рыбаком на большое судно. Работает там и сейчас. Денег много получает, но живет бобылем, до сих пор не женился. Все посмеивается: «Не встретил еще свою половинку. Какие наши годы!» А самому-то в этом году 45 стукнет. Вот тебе и годы! За все время Димка приезжал домой раз пять, не больше. Последний раз семь лет назад на похороны отца. Но Валентину сын не забывает. Деньги ей регулярно высылает. Вот и газ в дом провел, а то разве она бы осилила. Сто пятьдесят тысяч! Страшно даже подумать! Где такие деньжищи-то взять? У них в деревне только у троих газ подведен: у нее, у профессора и у Антонины – москвички. Остальные, по старинке, печи топят. Прав дядя Митя, ужасное время!

За своими мыслями Валентина и не заметила, как добралась до магазина. Оставив саночки у двери, она достала очки (без них никак: рассмотреть все ценники, понять, где какие акции), аккуратно протерла, и, нацепив на нос, вошла в магазин. В «Семерочке» было пусто. Валя обрадовалась, не любила она толчею. В первую очередь набрала пакеты для бабы Зины и Натолия, и только потом приступила к своим закупкам.

В субботу должны были приехать дети. Валентина хорошо знала, что это такое. Нагрянут с утра. Две семьи – девять человек и собачонка. Лешка работает водителем на своей маршрутке, привезет всех скопом. Валя, конечно же, рада их всех видеть, особенно внуков, а их у нее целых пять! Старшему – двенадцать, а младшему – два годика. Но, как говорится, у всей этой прелести есть и свои нюансы. Громкие, шумные, веселые, дети едут отдохнуть в свои родной дом, а внуки к бабушке. Продуктов, значит, с собой не везут, чувствуют себя как дома (а они и есть дома). Валентине же только и успевай поворачиваться: дай-подай, напои-накорми, с маленькими посиди, за собакой последи. И все бы ничего, если бы не снохи. Снохи – это отдельная песня. Сколько лет вместе, а привыкнуть к их беспардонности и откровенному хамству, Валя так и не смогла. И самым обидным было то, что сыновья все это видят, все понимают, а молчат, жен боятся. В кого они такими выросли? Семен бабам спуску не давал. Вот Димка другой. Он за мать горой. Но где он, Димка-то…

Набрав полную корзину, женщина подъехала к кассе. Мука, чтобы напечь пирогов с картошкой и плюшек, курица для щей и картошки, колбаса, сыр, сосиски, сгущенка и сметана для блинов (Влад любит со сгущенкой, а Ярик со сметаной), всем детям по большой шоколадке, масло, молоко, кефир, две бутылки водки и хлеб. Мурке Валентина взяла рыбки, а себе маленькую баночку растворимого кофе. Когда кассирша назвала цену, Валя была удивлена и даже переспросила, думая, что ослышалась. Затем она долго изучала чек перед выходом: все никак не могла понять, как же набежала такая сумма. Тяжело вздохнув, она вышла на улицу и отправилась в обратный путь. Дорога домой, несмотря на солидную ношу, Валентине всегда казалась легче.

Когда женщина свернула с трассы вышла на тропинку к дому, ее ждал большой «сюрприз». За время ее отсутствия профессор нанял трактор, который весь снег от его коттеджа сгреб к Валиным воротам. Теперь, перед ее домом, прямо на дороге, которую она тщательно разгребала, чтобы Лешка мог подъехать на маршрутке, возвышалась огромная кучища снега, раза в два выше Валиного роста. Она даже онемела от неожиданности.

Отдав пакеты с продуктами Натилию и бабе Зине, Валя решила зайти к профессору. Она долго собиралась с мыслями и продумывала, как начать разговор. Переминаясь с ноги на ногу, женщина нажала на кнопку звонка. Профессор вышел не сразу.

«Здравствуйте, Роберт…»

Профессор, дожевывая на ходу, снова не поздоровавшись, резко бросил:

«Чего надо?». Он явно был недоволен тем, что его оторвали от обеда.

«Роберт Мстиславович, что ж это Вы весь свой снег ко мне на участок сгребли?», – робко начала Валентина.

«Во-первых, это не мой снег, я его на базаре не покупал. Я просто очистил свою территорию и вывез все прелести природы за границы своего участка. Вам ничего не мешает сделать тоже самое со своей территорией».

«У меня же чисто было. Нельзя так на соседском-то деле. Не хорошо. Как я теперь одна весь ваш снег вывезу?»

«Для особо одаренных повторяю: снег не мой! Обязанность каждого человека – следить за чистотой своего участка. Я свой в порядок привел. Теперь твоя очередь. Сама не можешь – детей попроси. Это не моя забота. У тебя все?»

«Все», – тихо ответила Валентина.