Превратности любви

«Где же Колька столько денег-то взял?», – удивилась я. «Неужели ему Люська на такую ерунду дала?»

«А Люська-то тут при чем? Понятно же, что тетя Валя заплатила. Ладно, некогда мне, совсем ты меня заболтала. Увидимся, пока», и Эля весело побежала вниз.

«Ну и дела!», – пронеслось у меня в голове. И вправду люди говорят: «Чужая душа потемки! С другой стороны, мне-то какое дело? Пусть живут, как хотят, Бог с ними!»

Дома я приготовила поесть, убралась и пошла на помойку, выносить из ведра. Пока я спускалась, тети Валина дверь хлопнула, и меня обогнал Колька.

«Привет, Наташ», – бросил он на ходу.

«Привет», – едва успела ответить я.

Веселый, энергичный, что-то насвистывая, он быстро выскочил на улицу. «Видно сеанс прошел успешно», – пронеслось у меня в голове.

На обратном пути у подъезда я встретила тетю Валю. Та, наоборот, выглядела очень озабоченной.

«Наташенька», – бросилась она ко мне, – «Вы, случайно, не знаете, Центральный рынок до которого часа работает?»

«А что, в нашем магазине халва недостаточно свежая? Или Николаю с его желудком только домашняя подходит?», – съязвила я.

Тетя Валя была настолько расстроена, что даже не заметила издевки.

«Нет, я халву утром успела купить. У Коленьки, оказывается, болят суставы и уже давно. А он все молчал, представляете? Это же очень опасно и ни в коем случае нельзя запускать. Таблетки с его желудком – тоже плохо. Я как врач знаю, что для суставов желатин нужен. Вот хочу на рынке на студень ногу говяжью купить, там желатина знаете сколько! Только бы успеть сегодня. Я бы ее вечером сварила, а за ночь студень застыл. Завтра на обед Коленька бы уже и поел» .

«Бедная Люська», – вырвалось у меня.

«Что Вы сказали, Наташенька?»

«Я сказала: представить себе не могу, как Николай без Вас жить будет?»

«И не говорите, Наташа, у самой сердце кровью обливается!»

После этого разговора прошло недели три. Как-то вечером я возвращалась домой и заметила Люську. Она шла впереди меня с тяжелыми сумками из магазина. В другое бы время я даже не обратила на нее никакого внимания, но тут любопытство взяло вверх. Я прибавила шагу и догнала ее.

«Привет», – любезно сказала я, – «Как дела? Как жизнь?»

Люська удивленно посмотрела в мою сторону. Мы с ней, конечно, знали друг друга: учились в одной школе, жили в соседних дворах, но чтобы вот так запросто поболтать ни о чем – этого у нас с Люськой раньше не случалось.

«Давай помогу, а то еле тащишь, я все равно налегке», – продолжала юлить я.

«Ну, на, помогай, если приспичило», – ответила Люська и вручила мне достаточно тяжелую сумку.

«Что ж ты такую тягу таскаешь? Почему не муж?»

«Муж – объелся груш! Где он муж-то? У мамочки, наверное, прохлаждается!»

«Да я так просто. Сумки тяжелые. А я думала, что ты есть не готовишь», – осторожно начала я.

«Конечно, блин, мы же святым духом питаемся!»

«Просто Николай к тете Вале каждый день на обед забегает», – я продолжала потихоньку прощупывать почву.

«Ему же все тепленькое нужно, с собой на работу он не может взять поесть, как все нормальные люди делают. К тому же, такие котлетки, как ему надо, только Валентина Петровна умеет делать: паровые с укропчиком, а мне не до укропчика»

«Я слышала, он у тебя ценный работник, вся энергетическая промышленность в городе на нем держится, грамоты, дипломы какие-то у него».

«Это кто тебе такую чушь нарассказывал? Валентина Петровна? Совсем со своим сыночком с ума сошла. На стройке он обычным электриком трудится, провода раскидывает. Нет, он, конечно, институт закончил и вполне мог бы работать в приличном месте, но ведь его никто не ценит, зарплата маленькая, ответственность большая, никто правила не соблюдает, а он с нарушениями работать не может. Вот его и посылают со всех мест куда подальше. Договнялся, кроме стройки и устроиться-то никуда не может. Зарплата – три копейки. Не ведущий специалист, а Джо неуловимый. Знаешь, почему неуловимый?», – усмехнулась Люська.

«Потому что на фиг никому не нужен», – грустно ответила я.

«Во-во, это точно про него. Неудачник хренов! Целыми днями только и стонет. На сына наплевать. Когда замуж выходила, никак не думала, что такой маменькин сынок окажется».

«Послушай, Люсь, если все так плохо, почему не разведешься, не уйдешь?»

«Куда? К своим в коммуналку? Там и так в одной комнате 5 человек. Мать с отцом да брат с женой и ребенком. Только нас с Петькой еще не хватает. Нет, уж! Зря я, что ли, столько лет маюсь. Помрет Валентина Петровна – Петьку туда поселю. Только бы самой дожить до светлого дня».

Разговор с Люськой мне нравился все меньше и меньше. По-моему, она была совершенно под стать своему мужу – неудачнику. Злая на весь мир стерва. К счастью, мы уже дошли до угла дома.

«Знаешь, Люсь», – сказала я, ставя сумку на асфальт, – «мне кажется, человек всегда сам строит свою жизнь и принимает или отвергает предложенные ему обстоятельства. Это твой выбор, так что нечего стонать».

«Ишь ты, как заговорила, я к тебе в душу не лезла! Сама ко мне подкатила: давай помогу. Не нужны мне такие помощники».

С этого момента я совершенно перестала интересоваться тети Валиной жизнью. Ее дело. Нравится так жить – пусть живет. Но и разговаривать с членами этой веселой семейки мне как-то не хотелось. Поэтому при виде Люськи или Кольки я старалась прошмыгнуть незаметно, а тете Вале при встрече бросала короткое «здрасти» и, делая вид, что мне очень некогда, быстренько ретировалась.

Прошло пол года. Я практически выбросила из головы эту историю. И тут вдруг как гром среди ясного неба: Колька умер от сердечного приступа прямо на работе.

Я сидела на диване, закутавшись в теплый плед, и со скучающим видом щелкала пультом от телевизора в надежде найти что-нибудь интересное. На кнопку с цифрой «1» не хотелось нажимать совершенно. Центральный федеральный канал превратился в какую-то выгребную яму. Ни тебе душевных фильмов, ни встреч с интересными людьми, ни познавательных программ. Круглые сутки крутят два вида шоу. Первые – политические с орущими мужиками и тетками, взахлеб рассказывающими о том, в какой замечательной правовой и экономически развитой стране мы живем и, что через 5- 7 лет за нами будет просто не угнаться. Вторые – с маргинальными личностями, пьющими, опустившимися, выбрасывающими своих детей на помойку, т.е. самое дно жизни. И никого не волнует, что первые шоу никак не стыкуются со вторыми. Причем, честно сказать, по манере поведения и характеру общения их участники были абсолютно одинаковы. Единственным отличием было то, что первые были гораздо лучше одеты. В любые праздничные дни по первому каналу показывали только «Королеву бензоколонки», «Иван Васильевич меняет профессию» и «Приключения Шурика». Нет, я не против этих фильмов, но смотреть их в сто двадцать первый раз – это слишком!

На других каналах дела обстояли не лучше: те же орущие тетки и мужики, часто в тех же костюмах и с теми же прическами. Все это создавало у зрителя стойкое ощущение того, что они просто перекочевали из одной студии в другую, даже забыв переодеться. Развлекательные каналы как шарманку крутили одни и те же сериалы, повторяя при этом каждую серию по 3-4 раза за два дня: вечером, на другой день утром, в обед и перед новой серией.

Не найдя ничего интересного я с досадой плюнула в сторону зомбоящика и нажала на «ВЫКЛ.» В ту же секунду в полной тишине раздался настойчивый звонок в дверь. На пороге стояла Эля. Ее глаза были расширены, лицо выражало испуг.

«Наташ, слышала, Коля умер», – сказала она и без приглашения прошла на кухню.

«Какой Коля?», – не поняла я.

«Трифонов», – растерянно ответила Эля, – «Ужас какой-то, что теперь с тетей Валей будет!»

«А что случилось?»

«Не знаю. Говорят, на работе перенервничал. Он же все по правилам любил делать. А сейчас время, сама знаешь, какое. Кому нужны эти правила. Или делай или – свободен. Тетя Валя его уж больно жалела, оберегала, он совершенно был неприспособлен к жизни. Все справедливости ждал. А где ж ее взять – то в наше время? Наташ, надо тете Вале помочь. Давай по подъезду пробежимся – деньги соберем».

«Давай», – тихо ответила я.

На похоронах тетя Валя вела себя странно. Она не плакала, не кричала, не истерила. Была деловито-собрана, внешне спокойна и постоянно хлопотала вокруг Коленьки: укладывала поудобней подушку, стряхивала пылинки с пиджака, поправляла волосы и при этом постоянно общалась с сыном…

Недели через три я, как обычно, возвращалась с работы. Наша автобусная остановка находится рядом с магазином. Я собиралась купить что-нибудь на ужин. Вдруг, совершенно случайно, я заметила тетю Валю. Она держала в руках городскую булку и, переминаясь с ноги на ногу, с нетерпением вглядывалась в выходящих из маршрутки.

«Тетя Валя, добрый вечер», – я тихонько тронула ее за локоть, – «Вы чего здесь стоите? Ждете кого-то?»