Море играет со смертью

Вопрос был почти провокацией, не слишком подходящей для священника, но и лишенной истинной язвительности. Борису вообще полагалось на такое не реагировать – потому что Полина вроде как не имела значения, не для него так точно.

А он почему-то оказался не готов. Вот так глупо и наивно – не готов к тому, что она будет здесь, на территории отеля, с которой нельзя уходить. Значит, они обязательно пересекутся, им придется говорить… Сколько они уже не работали вместе? Пять лет, шесть? А вне работы они и не должны были встречаться.

– Рад за нее, – только и сказал Борис. Но прозвучало это слишком поздно, чтобы сойти за банальную вежливость.

– Она уже знает, что ты здесь.

– Мне-то какое до этого дело? Я женатый человек!

Он и сам не понял, зачем ляпнул это, сорвалось, и все. Теперь Борис угрюмо уставился на отца Гавриила, ожидая, как отреагирует священник. Упрекнет его или нет? Должен бы упрекнуть, наверно…

Но отец Гавриил упрекать не стал.

– Я потому и сказал, чтобы для тебя это не стало шоком. Подготовишься – и встреча пройдет как по маслу.

– Да я не… В смысле, я… Короче, это уже не важно. Все, что было раньше, неважно.

– Прошлое не отпускает нас только потому, что нам этого хочется, – указал отец Гавриил. – Но ты все сказал верно, ты женатый человек, никогда не забывай об этом. Сколько там у тебя деток, двое?

– Трое уже.

– О, поздравляю! Это дело правильное и богоугодное. Ты муж и отец, Полина тоже жена, но это не значит, что вы не сможете стать друзьями, если все выстроите правильно.

И только Борису показалось, что он уже успокоился и больше не потеряет контроль, как в груди неприятно кольнуло.

– Она замужем?

– Я видел кольцо на пальце. Что тут удивительного? Полина – замечательная девушка, она действительно достойна счастья. Боря, то, что здесь происходит, коснулось многих людей, которым вы оба должны помочь. Забудьте эгоизм, думайте о них, и тогда все будет хорошо. Люди превыше всего!

Вот теперь отец Гавриил сказал все, что хотел. Он развернулся и зашагал прочь, а Борис еще некоторое время стоял на присыпанной строительной пылью дорожке, пытаясь понять, почему новость про чужую свадьбу его задела и почему вернулась старая, сто лет как позабытая боль. Не острая, слабая и ноющая, но все равно неуместная.

Ладно, это и правда не имеет значения. Он по опыту знал: как только доберется до руин и начнет доставать оттуда тела, все остальное быстро забудется.

* * *

Марат не единожды бывал в Турции и мог сказать, что это типичный дорогой отель – с великолепными номерами, ухоженной территорией и роскошью природы. Точнее, был типичным дорогим отелем. Теперь все иначе.

– Друзья, мы с вами находимся на территории отельного комплекса «Пайн Дрим», – рассказывал Марат объективу телекамеры. – Объект во многих отношениях уникальный. Главная его особенность в том, что он был построен на границе природного заповедника.

Работал Марат не первый год, знал, как говорить правильно – с какой громкостью, с какими интонациями. А главное, ему вообще не обязательно думать над словами. Он выдавал заученный текст сценария, а мысли уносились далеко отсюда – как раз к тому заповеднику.

Марат еще не успел толком осмотреться, съемочная бригада только-только добралась до «Пайн Дрим». Но даже первого впечатления было достаточно, чтобы отдать должное этому месту. Три здания отеля затерялись среди пологих холмов, заросших соснами, елями, можжевельником, иногда – акациями и деревьями, названия которых Марат не знал. Из-за этого мир казался зеленым, каким-то непривычно чистым и безмятежным. Дорога терялась среди холмов, и, стоя на вершине, несложно было представить, что ты оказался в далеком прошлом. В тех днях, когда сама планета недавно родилась, вокруг тебя – только лес, а прямо перед тобой – ровный синий горизонт моря.

Пожалуй, таким это место предстало много лет назад перед строителями, которые прибыли возводить отель. Интересно, было ли им жаль вырубать эти сосны? Или строители сентиментальностью не отличались? Может, кто-то и уходил, но на их место приходили новые. Проект стал слишком дорогим, чтобы от него отказаться.

– Это место идеально для того, чтобы укрыться от цивилизации, – продолжил рассказ Марат. – Ближайший большой город находится в двух часах езды на легковом автомобиле. До аэропорта – пять. Неподалеку от отеля расположился рыбацкий поселок, в нем набирали персонал. Но местечко это совсем маленькое, и о цивилизации оно уж точно не напоминает. В «Пайн Дрим» природа все же оставалась царицей.

В этот момент оператор отвлекся, чтобы снять черепаху, неспешно проходившую по ближайшей лужайке. Большую такую черепаху, коричнево-зеленую, с узорчатым панцирем и мордой существа, узревшего все беды мира и от всего утомившегося. Здесь таких водилось в избытке – как и прочего зверья, а уж птиц собралось столько, что их щебет не смолкал ни днем, ни ночью, гармонично сливаясь со стрекотом цикад.

Было ли здесь так же мелодично в дни строительства? Нет, вряд ли. Птиц и зверей наверняка распугал неизбежный грохот, с которым прибыли тяжелые строительные машины. И опустели леса, и ближайшие воды тоже наверняка опустели. Человек в очередной раз напомнил о своем месте в пищевой цепи.

Это в любом случае должно было случиться – такое явление людей, рано или поздно. Странно, что все-таки поздно, что и здесь не появился какой-нибудь поселок. Место оказалось примечательное: береговая линия делала изгиб, создавая среди холмов уютную тихую бухту. В ней было спокойно, даже когда море волновалось у горизонта.

Правда, только если оно волновалось несильно. Потом весь мир узнал, что бывает, когда сюда приходят большие волны.

Так ведь до этого проблем не возникало! Идеальное место для рыбацких лодок, на самом-то деле. Почему же люди не пришли? Не смогли собственными ограниченными средствами одолеть природу? Или какой-то тайной, на уровне инстинктов передающейся мудростью предугадали, что здесь однажды произойдет?

– Сделаем еще один дубль? – предложила молоденькая девица, которую Катрин послала организовывать съемки. Это было первое задание юной особы, и она волновалась до нервной дрожи. Марат никак не мог запомнить имя ассистентки, но каждый день обещал себе это исправить.

– Да без проблем, – пожал плечами он. – Сколько нужно.

Режиссер тоже не стал возражать, и вряд ли потому, что так уж ценил мнение своей юной спутницы. Марат уже успел заметить, что в отеле эти двое заселились в один номер.

Они сменили место съемки – перешли к аллее, где чередовались розовые и белые кусты олеандра. Это растение принес сюда человек, высадил, вырастил, и теперь ветер небрежно играл нежными ядовитыми цветами. Аллея прямой стрелой тянулась к морю, поэтому оператор решил снять проход. Марат не спорил, он по-прежнему думал о другом.

– «Пайн Дрим» уникален не только своим расположением. В то время как другие отели принадлежат в основном местным компаниям, этот комплекс со дня своего открытия стал международным. Им практически в равных долях владеют русская и турецкая фирмы. Именно поэтому основными клиентами «Пайн Дрим» становились выходцы из нашей страны и стран СНГ, реже – местные жители, которым хотелось отдохнуть так близко к заповеднику.

Проект получился по-царски роскошным – об этом зрителям сообщали не слова Марата, а картинка на экране. Среди сосен поднимались два светлых пятиэтажных корпуса – раньше их было три, но то, что осталось от третьего, появится в кадре потом. Два сохранившихся по-прежнему впечатляли аристократичной элегантностью: это были не просто дома-коробки для тех, кому нужно переночевать в перерывах между выходами на пляж. Они гармонично вписывались в густую зелень заповедника, не уродуя пространство, они не притягивали взгляд, как сальное пятно на безупречной картине. Нет, отелю полагалось создавать ощущение параллельного мира, где нет забот и бед.

Он справлялся с этой миссией – до недавних пор.

– Строительство началось в конце прошлого века, сразу же после подписания контракта. И в тысяча девятьсот девяносто девятом году «Пайн Дрим» открыл свои двери для первых туристов.

Зеленую гармонию пространства теперь разрезали яркие белые ленты, подвешенные среди деревьев. Они четко обозначали, куда отныне соваться нельзя, хотя с такой ролью неплохо справилась бы и строительная пыль: с каждым шагом к эпицентру трагедии ее становилось все больше и больше. Марат подозревал, что и без ленточек туда никто бы не пошел. А пластиковые полоски все равно висели, потому что так было положено. И эти белые линии становились границей, разделяющей реальность.

Одна сторона оставалась неизменной. Здесь стояли здания светлых корпусов, соединенные между собой узкими дорожками. Цвели цветы, искрились в лучах солнца бассейны, удачно оформленные под озера неправильной формы. Стояли на траве лежаки, работали кафе и бары – пусть и без музыки. До аллеи олеандров то и дело долетали запахи из ресторана – томатный суп, похоже, и жареное мясо. На площадке играли немногочисленные дети, еще оставшиеся в отеле. Сквозь заросли просматривался амфитеатр, который по вечерам становился центром всеобщего притяжения. Разве что водные горки не работали – тот самый шторм поломал их. В остальном отель был все тем же. Природа так и вовсе не сочла буйство стихии чем-то особенным, заплатив ему малую дань в пару сломанных деревьев.

А на другой стороне начинался маленький ад. Почувствовать его можно было, даже не видя руины отельного корпуса. По крайней мере, так казалось Марату. Он не мог избавиться от ощущения, что воздух здесь стал каким-то густым, словно пронизанным тем самым общим горем, осознанием того, что исправить уже нельзя.

И две грани мира словно издевались друг над другом. Слишком абсолютными были жизнь и смерть на каждой из них! Отель «Пайн Дрим» для многих и правда стал мечтой, той самой территорией, где можно разрешить себе расслабиться и отпустить все проблемы, отложив их до возвращения домой. Теперь же эту мечту исказили, изуродовали, превратив место покоя в место упокоения. Все вдруг оказалось таким хрупким… Люди, лежащие под руинами, были уверены в своих планах – на лето и на жизнь. Они даже не подозревали…

– Марат, ты что, заснул там? – окликнул его режиссер.

– Что?.. А, нет, задумался просто.

– Думать будешь в свободное время. Кусок вводной про корпуса не здесь снимать будем.

Пока что их бригада работала только на «безопасной» стороне ограждения, на руинах продолжались спасательные операции. Хотя какие они теперь спасательные? Спасти уже никого нельзя… В любом случае, и режиссер, и его юная помощница сошлись на мысли, что там съемку лучше провести попозже, когда народу станет меньше.

Они не говорили, почему так, однако догадаться было несложно. Марат прекрасно видел, как на них смотрят. Кто-то из постояльцев отеля его, конечно, узнал, и эти люди восхищались, даже не разобравшись до конца, что он здесь делает. Кому-то было все равно. Но хватало и таких, кто видел в нем стервятника, прилетевшего наживаться на чужом горе. Марат никому ничего не доказывал, знал, что это бесполезно. За всю карьеру его безосновательно ненавидели так же часто и бурно, как безосновательно любили.

– Вот здесь! – объявил режиссер. – Тут стань, я тебе на песке метку начертил, видишь? И с пятой страницы.

Локация и правда была удачной: лужайка, невысокий цветущий кустарник, а за ним – уцелевший корпус. На кустарнике полыхали немыслимые цветы, похожие одновременно на красные звезды салюта и помпоны зимних шапок.

– Сейчас, конечно же, будет много обсуждений и споров о причинах произошедшей трагедии, – доверительно сообщил камере Марат. – Отелю вполне предсказуемо припомнят год его открытия. Но здесь нужно учитывать, что девяносто девятый год – это сравнительно новая стартовая черта для здешнего бизнеса, многие отели вдоль побережья были открыты куда раньше. В центре внимания даже не это, а то, что в две тысячи десятом в «Пайн Дрим» провели капитальный ремонт, коснувшийся всех корпусов. Очень часто в отелях ремонт осуществляют по ходу дела – закрывают только один из корпусов, в то время как другие продолжают принимать гостей. Но руководство «Пайн Дрим» подошло к этому вопросу ответственно по многим причинам – и ради туристов, и из-за близости заповедника. Почти год отель не работал, и свои двери он распахнул уже полностью обновленным.

Вся эта часть сценария походила на оправдание компании, владевшей отелем… Да что там, это и было оправдание. Марат не вдавался во все подробности организации съемки, но подозревал, что эта часть стала обязательной для того, чтобы их сюда вообще пустили. Впрочем, то, что они снимут, не означало, что такие материалы войдут в фильм при монтаже.