Наследие Эдварда Гейна

– И продолжит расширяться. Там у нас есть еще Мараятта Гверцони, гражданка Италии, пропала относительно недавно – в две тысячи восьмом. Ей было восемнадцать.

– Семнадцать, восемнадцать… Я смотрю, там в основном молодые, – отметил Леон.

– Не только. Есть еще Жером Перрен, в две тысячи пятом, когда он пропал, ему было сорок лет. Убит позже. Причем исчез он вместе со своей женой, но ее среди тел нет.

Мозаика упорно отказывалась складываться. В этом парке, который, по сути, стал братской могилой, нашли покой люди разного возраста, пола, из разных стран, разных рас, пропавшие в разное время. У них не было ничего общего! Более того, они никак не должны были оказаться здесь, в одной точке.

Нет убийцы с такими возможностями. Тут дело не в морали, это просто нереально! Как он все успевал? Какие деньги на это тратил? А главное, зачем? Если ему так хотелось убивать, он мог найти своих жертв и в России. Анна сказала верно – страна большая, здесь можно найти представителей любых национальностей. Почему тогда ему понадобились именно эти люди?

Невозможно.

Не сходится.

– Вчера Карина сказала мне, что сегодня будем сворачиваться, – вздохнул Дима. – И что теперь? Нам ведь, по сути, ничего не известно, а дело громкое!

– Ты прав в том, что дело громкое, и не прав в том, что нам ничего не известно, – заметила Анна. – Начнем с первого. Тут действительно веет международным скандалом. Скрыть эту находку от журналистов уже не удастся. Пока возможно только уменьшить ущерб, не позволить им узнать, насколько все плохо на самом деле. Скорее всего, они попытаются выйти на любого, кого видели хотя бы близко к этому шатру. Если выйдут на вас – не болтайте, да и вашим домашним об этом лучше не знать. В принципе, вы сейчас зашли не очень далеко, можно выйти из игры – другого такого момента не будет. Я помогу вам, раз уж я вас в это втянула.

Здесь Леон и думать не собирался, он ответил сразу же, как только она закончила говорить:

– Вот уж точно нет.

– Что, сразу уверен? – слабо улыбнулась Анна.

– А я в себе давно уже не сомневаюсь. Да и домашних, из-за которых я бы трясся, у меня нет.

Он хотел добавить, что все его домашние сейчас здесь, но сдержался. Это казалось неуместным, слишком сентиментальным – над списком мертвых людей.

– У тебя есть Лидия и Серафим! – возмущенно напомнил Дима.

– Серафим? – поразилась Анна. – Она серьезно назвала ребенка Серафимом?

– Это же Лидия, – фыркнул Леон. – Это ее сын, она не опустится до жалкого имени вроде «Ваня» или «Саша»!

– Речь о моем сыне, вообще-то! – вспылил Дима.

– Вот именно – о твоем сыне и моем племяннике. Маленького Сеню я люблю, вопросов нет, но не я ему нужен в первую очередь.

– Если Лидия узнает, что ты его Сеней зовешь, она тебе голову оторвет.

– Я не сомневалась, что она будет из тех матерей, которые всегда обращаются к ребенку по полному имени. «Серафим Дмитриевич покакать изволили». – Анна повернулась к Диме. – Но тему не меняй. Я действительно помогу тебе уйти и забыть, если нужно.

Дима с ответом не торопился. Леон знал, что так будет: его брат всегда отличался осторожностью. А тут еще такое дело – хаос в чистом виде, ничего не понятно, и становится только сложнее!

Но он все равно был профессионалом, и своим делом он занимался не только ради карьеры и денег. Для него это был вопрос принципа, вопрос справедливости – поэтому он при всем желании не мог развернуться и уйти.

– Я остаюсь, – с мученическим видом объявил Дима. – Надеюсь, я не пожалею об этом!

– Это уже от тебя зависит, – развела руками Анна. – Я ничего обещать не могу.

– Да с тобой вечно какие-то неприятности! То мы мужика, истыканного ножом, по кускам сшиваем, то это…

Напоминание было неожиданным и удачным, Леон поспешил воспользоваться им:

– Кстати об этом! Ты так и не рассказала нам о Вадиме Смоленском.

Он не знал, ответит она или нет. У нее был шанс соскочить, сказать, что им нужно торопиться, скоро ведь тела увезут. Однако Анна не спешила подниматься из-за стола, она лишь смерила своих собеседников тяжелым взглядом.

– Да, нужно вам сказать, хотя я надеялась вернуться к этому позже.

– Я ничего знать не хочу! – поспешно заявил Дима. – Я помню, что он преступник, и мне этого достаточно! Я помог ему, потому что это обязанность врача, больше я никаких дел иметь с ним не желаю!

– Да, он преступник, – подтвердила Анна. – И очень опасный. Что ты не желаешь иметь с ним дел – это похвально. Поддерживаю, лучше никогда не связывайся с ним. Но знать ты все равно должен. Вадим Смоленский – это пустое имя. Просто одно из многих.

– Это я уже понял, – кивнул Леон. – Слишком уж идеальный персонаж получился!

– Потому что это и есть персонаж.

– Тогда как его зовут на самом деле?

– Его настоящего имени давно уже нет, – тихо ответила Анна. – Из того, что повторяется достаточно часто… Юпитер – вот что тебе нужно запомнить.

– Юпитер? – удивился Леон. – Это что, псевдоним такой?

– Нет.

– Кличка?

– И не кличка. Это… как бы тебе объяснить… в некотором смысле, позывные. Это связано с тем, что он делает. Тебе достаточно запомнить, что Юпитер – это про него.

– С тобой, между прочим, и так не просто общаться, а тут одни пробелы, – укоризненно заметил Леон.

– Это ради вашей же безопасности. Так вот, Юпитер выжил, и он знает, кто его спас. За это он подарил каждому из нас по одному желанию.

– Джин из бутылки! – раздраженно закатил глаза Дима.

– Смеяться над этим можно сколько угодно – но лучше не надо. Юпитер – достаточно могущественный человек. Как бы я к нему ни относилась, я это признаю. Его слово – не звук пустой. Он и правда может выполнить практически любое ваше желание, если это не бред вроде «оживить мертвеца». Это ваша награда, которую вы заслужили, и я не собираюсь скрывать ее от вас.

Тут уже Дима не колебался ни секунды:

– Нет, спасибо! Я сказал сто раз и скажу еще столько же: я не буду связываться с преступником! Пусть засунет свое желание себе в задницу, я просто хочу забыть все, что случилось той ночью!

А вот Леон с громкими заявлениями не торопился. Он знал, что Вадим Смоленский, или Юпитер, или кто он там, – преступник. Он это знал получше Димы! Но именно поэтому он и не спешил отказываться.

Такие награды, какими бы чудовищными они ни казались вначале, порой спасают жизнь.

* * *

Карина Тулина никогда не отличалась сентиментальностью. Она бы не выбрала такую профессию, если бы ее пугала смерть! Однако с такой смертью Карина еще не сталкивалась.