Зимнее солнце

В девять часов в библиотеку явились все, кто находился в доме. Прийти полагалось одному Форсову, он же вроде как принимал этот экзамен! Но Таиса удивилась бы, если бы остальные занялись своим делом.

Форсов был сдержан, почти мрачен, однако вряд ли это было связано с Таисой. Казалось, что ему и самому хотелось, чтобы она прошла испытание, и все же он не готов был дать ей второй шанс. Занятное сочетание, если она все поняла верно.

Его жена, Вера, миловидная полная блондинка, ободряюще улыбалась Таисе, и от этого становилось чуть легче. Вера казалась мягкой, почти робкой, словно она давно уже стала всего лишь заменой прислуги. Однако Таиса не позволила себе обмануться: она видела, что на эту женщину с неподдельным уважением смотрит даже Матвей.

Матвей, конечно же, тоже явился. Он был слишком умен, чтобы победоносно ухмыляться, он все еще пребывал в отвратительном настроении. Казалось, что в уме он уже отсчитывает секунды до момента, когда ему позволят дать Таисе пинка под зад.

И только Гарик по-прежнему безмятежно улыбался, словно уже был уверен в победе Таисы.

– Ну что, дорогая моя, вы не зря потратили на нас весь день? – поинтересовался Форсов.

– Не могу сказать, что я доказала бы вину Гончукова в суде, – признала Таиса. – Зато теперь я не сомневаюсь, что это сделал он. Именно он врет, не Диана.

– Вот как? Почему же?

– Давайте начнем с Дианы. Она, скажем честно, не слишком умна. Да, ее уже ловили на лжи и попытках шантажа, но это всегда были бесхитростные стратегии. Как только становилось ясно, что она попалась, Диана всегда отступала. Она прекрасно знала, что у нее не хватит ума на стратегию посложнее. А в случае с Гончуковым она уперлась. Ей не нужно было ничего выдумывать, низкий интеллект вполне допускает наивную детскую веру в справедливость.

– Или она была слишком глупа, чтобы отступить? – предположил Форсов.

– Нет, не вариант, слишком высокой была для нее плата. Сначала общественное мнение было на стороне Дианы. Но когда Гончуков прошел первый тест, многие сразу начали обвинять ее во лжи. И чем дольше это продолжалось, тем хуже становилась ее репутация. Она теряла знакомых, друзей, получала осуждение толпы… Ну и деньги на адвокатов уходили неслабые! И еще один важный момент: расследование продолжалось несколько лет, но Диана никогда не путалась в показаниях, кто бы ни проводил допрос. Мы уже знаем, что с умом и фантазией у нее не очень. Вывод тут предсказуем: она снова и снова говорила правду.

– Свою правду, – уточнил Матвей. – То, что она верила своим словам, вовсе не означало, что ее действительно изнасиловал Гончуков. Возможно, он просто неверно выбрал препарат, это повлияло на Вдовину, она была в некоем подобии транса, и этим воспользовался кто-то другой.

– Хороший сюжет, вам бы дамские романы о разлученных близнецах писать, – со смиренной улыбкой отозвалась Таиса. – И тем не менее, это был Гончуков. Препарат, который он использовал, кстати, вполне объективная улика. Никто таким не успокаивает психующую женщину. Я тут погуглила немного, если я правильно поняла, это лекарство чаще применяют на пациентах, которые находятся на искусственной вентиляции легких и в тому подобных состояниях… Короче, на тех, кому нужно облегчить физические страдания и не страшно будет потерять воспоминания о моментах, связанных с пробуждением. Гончуков – врач с большим опытом, не мог он ничего случайно перепутать.

– Но и невозможно доказать, что он не перепутал и не ошибся, – заметил Форсов. – Это ваш единственный довод?

– Нет, это даже был не первый мой довод. А первый мой довод связан с тем, как резко Гончуков согласился сотрудничать со следствием. Если говорить о психологическом профиле, то это человек уверенный в себе, тщеславный, даже влюбленный в себя. Его кабинет увешан грамотами и дипломами. В соцсетях, которые он вел на удивление активно для человека его возраста и профессии, или описания карьерных достижений, или фото Гончукова с девушками – медсестрами, интернами. Не суть важно, кем, главное, что молодыми и красивыми. Он изо всех сил показывал миру, что он крутой профи и мужик ого-го. Такой человек, если бы его несправедливо обвинили в изнасиловании, возмутился бы и послал подальше всех – и шантажистку, и полицию. Его можно было бы заставить сотрудничать, да и то с трудом, он выше подобных обвинений. А он чуть ли не в подарочной упаковке свою кровь притащил! Он был виновен. Ему просто хотелось уделать и следствие, и Диану. Он поэтому и обошелся без презерватива, оставил следы изнасилования: он стремился не только получить Диану, но еще и, пардон, поиметь полицию, только в другом ключе.

– Смотрите, она умеет проводить поведенческий анализ и много места не займет, – с невинным видом отметил Гарик. – Давайте ее оставим?

– Не лезь пока, сбиваешь, – поморщился Форсов. – То, что я услышал, неплохо. Но этого недостаточно. Поведенческий анализ и показания профайлера не могут стать полноценными уликами в суде, вам это наверняка известно. Все, что вы сказали, можно отнести к домыслам. А как же факты?

– Факты или их интерпретация? – усмехнулась Таиса. – Гончуков был оправдан на основании теста ДНК. Но есть повод полагать, что он сделал что-то с собственной кровью. Первым анализом вообще можно пренебречь: забор проводился непонятно как, у Гончукова была тысяча шансов подменить образец.

– Именно поэтому адвокату Дианы Вдовиной без труда удалось добиться второго анализа – кровь взяли в присутствии полиции, но результат был тем же.

– Когда вы вот так все обобщаете – да, выходит гладко. Однако есть нюанс, – Таиса постучала рукой по бумагам. – Анализ крови брали не один раз. Гончуков наотрез отказался сдавать кровь из пальца, назвав этот метод варварским и не дающим достаточно точный результат. Но когда лаборант попробовал взять кровь из вены, ничего толкового не получилось. Кровь почти не шла, там и колбы не набралось. Гончуков заявил, что это из-за холода и стресса. Он потребовал, чтобы анализ взяли через неделю, и все прошло нормально. В суде потом говорили только о втором анализе, как будто его сразу взяли! Но протокол о неудачной попытке остался.

Никто пока ничего ей не говорил, однако слова были и не нужны. Таиса наблюдала за присутствующими, видела, как улыбаются Гарик и Вера, как сам Форсов не удержался и кивнул один раз. Это окрыляло. И только Матвей был мрачнее тучи. Это окрыляло еще больше.

– Что это вообще за ситуация: кровь у человека взять не могут? – продолжила Таиса. – Отговорка про «просто замерз» ни в одной ситуации не работает, если что! Но никого почему-то не удивило, что у Гончукова с венами косяк. Я порылась в его показаниях, данных до второго анализа. Там Гончуков жалуется, что на него в последнее время обрушилось тридцать три несчастья: на улице на него напали бродячие собаки и травмировали левую руку, потом шантажистка какая-то прицепилась… Короче, бедный и несчастный. А я думаю, после того нападения собак что-то случилось с его кровью – то ли инфекция, то ли что… Не знаю. Но он был готов к этому трюку с самого начала расследования. При втором заборе что-то пошло не так, подстава чуть не сорвалась. Но Гончуков сумел все исправить и окончательно оправдаться.

– Это все равно не поворачивает дело в пользу Вдовиной, – холодно произнес Матвей.

Тут уже Таиса не выдержала:

– Слушай, я понимаю, что ты накопал намного больше и вообще фея профайлинга! Но это не моя работа – искать доказательства и все перепроверять. Это работа полиции! Моя работа – указать, в какую сторону смотреть и что учитывать при допросе.

– Типично любительский подход…

– Достаточно! – вмешался Форсов. – Матвей, я позволил тебе присутствовать, только когда ты пообещал не вмешиваться. Надеюсь, ты в состоянии не нарушать наш уговор.

Матвей безразлично пожал плечами. Извиняться он даже не собирался, но встревать со своими комментариями прекратил, и Таису это вполне устраивало.

Форсов снова повернулся к ней:

– Поздравляю, дорогая моя, все, что вы сказали, верно – или почти все. Но то, что вы должны были вычислить как профайлер, верно. Матвей превзошел вас, потому что обладает неплохим медицинским образованием.

– Я ошиблась насчет нападения собак, да? – догадалась Таиса.

– Верно. Не было никакого нападения. Как вы уже знаете, когда Диана Вдовина впервые обвинила Гончукова в изнасиловании, многие были на ее стороне. Нечто подобное Гончуков проделывал и раньше, он начал казаться подозрительным. Вероятнее всего, в случае с Дианой он не допустил ошибку, он намеренно спровоцировал расследование, чтобы одним махом избавить себя ото всех подозрений.

– А Диану выбрал, потому что она эмоционально нестабильна, не слишком умна и у нее уже подпорчена репутация?

– Тоже верно. Гончуков прекрасно знал, что, если он оставит… биологический образец, будет анализ. Он мгновенно согласился на сотрудничество, потому что надеялся провести этот анализ с максимальными для себя выгодами. Как вы и предположили, в первом случае он передал образец крови своего пациента.

– Ну, так предположила не только я, он должен был знать, что кто-то может докопаться.

– Конечно, – кивнул Форсов. – Именно поэтому он вживил себе под кожу небольшую пластиковую трубку, которую в любой момент мог заполнить образцом чужой крови. Чтобы кровь представлялась достаточно живой, он использовал антикоагулянты.

– А это вообще возможно? – растерялась Таиса.

– Как видите, возможно. Легенду о нападении собак он использовал, чтобы объяснить шрамы на своей руке – их было больше, чем требовалось для внедрения трубки, так он избежал ненужных подозрений. Правда, и у него все получилось не сразу. Первая попытка взять кровь из трубки оказалась неудачной. Но Гончукову удалось преодолеть это, второй анализ сработал в его защиту. Вполне вероятно, третьего анализа он бы уже не допустил, сославшись на то, что и второго достаточно. Честного человека нужно оставить в покое. Вы были правы, он торжествовал, он победил, он снова был в безопасности – и на вершине.

– Но вы сказали, что Матвей во всем разобрался… И Гончуков был наказан?

– Иначе я бы не использовал этот пример. Безнаказанное зло угнетает, не так ли?

– Как это сделал Матвей? – допытывалась Таиса. На самого Матвея она демонстративно не смотрела. – Даже если он догадался про трубку… Нужно было принудить Гончукова к экспертизе, сам бы он не согласился. А пока полиция искала бы способ сделать это, он бы избавился от улик…

– Именно так, поэтому трубка не использовалась как аргумент. Задержание и новое разбирательство по делу Евгения Гончукова связаны с показаниями его жены.

– Подождите, я совсем запуталась… Когда в эту историю втанцевала его жена?

– Вы ее реально путаете, – вмешался Гарик. – Там все это неделями развивалось, а вы на нее весь набор данных одним махом обрушиваете! Короче… Суду Матвей не смог бы все это доказать, зато доказал жене Гончукова. Она хоть и защищала благоверного перед следователями, в глубине души подозревала, что он скорее паскуда, чем нет. Ей-то просто было проверить, есть у него трубка под кожей или нет, нападали ли на него собаки… Когда она убедилась, что Матвей все сказал верно, она взглянула на мужа другими глазами.

– И что обнаружила?

– Что тот препарат, который Гончуков использовал на Диане, вопреки всем нормам хранится и у них дома. А еще – что ее дочь, которая, кстати, не была дочерью Гончукова, страдает провалами в памяти. Тут бы и обезьяна сложила два и два, так что разгневанная супруга ломанулась в полицию. Началась новая проверка, неожиданная для Гончукова, во время которой было использовано все, что только можно. В итоге добрый доктор все-таки выплатил Диане нехилую компенсацию и надолго присел.

– То есть, Матвей манипулировал женой Гончукова? – уточнила Таиса.

– Не думаю, что вы бы сумели, – отозвался Матвей. Он даже с места не сдвинулся, так и стоял, сложив руки за спиной, как перед расстрелом.

– Но я и не ожидал, что Таисия предложит решение, – напомнил Форсов. – Это действительно не работа профайлера, да и в ресурсах она все же была ограничена – начиная с времени. Мы здесь говорим уже не о расследовании, мы говорим об экзамене. Мне нужно было увидеть, как Таисия работает, как она мыслит, и я это увидел. Поздравляю, дорогая моя, и надеюсь, что ваш энтузиазм со временем не угаснет – потому что я готов вам помочь.

Таиса знала, что к этому идет. Догадаться можно было, когда Форсов начал объяснять ей все подробности, он хотел, чтобы она поняла. Нежеланную гостью не обучают, ее выставляют за дверь. И все же Таисе нужно было подтверждение, ей казалось, что она из собственной кожи выскочит, если не услышит те самые слова…