Лунар. Книга 2
Поднявшись на борт челнока, Кети с удивлением обнаружила, что ей не так страшно, как она ожидала. Как будто у нее иммунитет к страху выработался! Она просто застегнула все ремни безопасности и обреченно ждала, что будет дальше, от нее все равно ничего не зависело.
Она даже успела вздохнуть с облегчением, когда они приземлились. Кети уже не раз наблюдала, как работает Рино, знала, что он умеет творить чудеса. А здесь даже чудо не понадобилось, нормально, мягко так сели!
Она уже готовилась отстегнуть ремни, чтобы помочь Киане, отплевывавшейся кровью на полу – начальница как раз пристегнута не была, ей во время рывков досталось. Кети успела коснуться блокатора, но не нажать на кнопку, и это ее спасло. Не было никакого предупреждения, даже Рино, кажется, не подозревал, что грядет беда. Челнок просто рухнул – провалился сквозь землю, иначе это объяснить нельзя!
Рино выругался, вцепился в штурвал, но сделать ничего не смог, да и никто бы не смог. Он не ошибся, он не был небрежен, он просто не подготовился к невозможному – а кто бы подготовился?
– Останови это! – крикнул Сатурио.
– Это не вертолет, он в воздухе не висит! – огрызнулся Рино.
Они утратили спокойствие – те, кто обычно спасает. Это пугало даже больше, чем падение, и Кети вдруг почувствовала, что остался только один способ спастись, не поддаться панике…
Она посмотрела на Гюрзу. Она никому не смогла бы объяснить, почему поступила именно так, при чем тут вообще он – такой же пассажир, как и она! Но Кети увидела, что убийца остался невозмутим, он даже скучающим выглядел, и ей мгновенно стало легче.
Все закончилось быстро, до того, как они успели окончательно переругаться. Раздался странный звук, и челнок все-таки остановился, накренившись под углом примерно в сорок пять градусов. Он не замер, он как будто покачивался, и стало ясно: он не достиг дна, а завис на чем-то.
Кети боялась двигаться, даже дышать боялась, как будто смещение ее скромного веса могло на что-то повлиять. Но она сидела достаточно близко к центральному иллюминатору, чтобы разглядеть происходящее за бортом.
Поляна, на которую Рино посадил челнок, не была поляной. Похоже, он перепутал с ней какое-то растение, а сканеры тут работали плохо… Да и с чего бы ему сканировать то, что выглядело как земля?
А оказалось, что они просто недооценили здешнюю растительность. Джунгли этой луны поднимались настолько высоко и переплетались настолько плотно, что создавали слой чистой зелени в несколько десятков метров. Лист, на который Рино опустил корабль, был достаточно крепким, чтобы удерживать транспорт пару секунд – а это говорило о многом!
Но потом он все-таки порвался, а челнок не предназначен для мгновенного вертикального взлета. Им повезло лишь в том, что какие-то лианы остановили их падение. Челнок, скорее всего, уберег бы их, даже если бы они добрались до дна. Но повреждения были бы серьезней – не только у машины, которой полагалось вернуть Кети на станцию, у людей тоже…
Киана пострадала еще во время рывков, но тогда – не сильно. Она была в сознании, понимала, что происходит. Обошлось без серьезных травм, она, скорее всего, просто язык прикусила. Но она, как и все, думала, что полет закончился, она ни за что не держалась, и падение швырнуло ее в сторону, приложило лицом о металлическое крепление… После этого она замерла, уже не двигалась, и это было очень плохо.
Остальные будто не замечали ее, их больше волновала судьба челнока.
– Попробуй вперед полететь, это разорвет лианы, – предложил Сатурио.
– Ты здесь пространство видишь для полета? – возмутился Рино.
– Это всего лишь листья.
– Мы не знаем, что за ними скрывается, если стволы соразмерны листьям, нам не стоит на них налетать со всей дури!
– А ты без дури летать не умеешь?
– Потом выясните отношения! – рявкнула на них Кети. Лишь секундой позже она поняла, что сделала, но остановиться не получилось. – Вы видите, что у нас есть раненая? И пока вы тут навигаторскими способностями меряетесь, она кровью истекает!
Это тоже было ново – совсем как уменьшившийся страх. Кети понятия не имела, откуда что взялось, да и раздумывать не собиралась. Она просто знала, что нужно делать, и промолчать не смогла… да и не хотела.
Искренность себя оправдала: ее не послали подальше. Кажется, ей их даже пристыдить удалось… Но главное, произошло то, чего Кети никак не ожидала: она впечатлила Гюрзу. По крайней мере, никак иначе она не могла объяснить то, что он вступил в разговор.
– Щиты включи, – посоветовал убийца. – Они обрубят лианы. Под таким углом не перевернемся, станем как надо.
– Но перед этим упадем! – буркнул Рино.
– Ты и сам видишь, что сканеры показывают семь метров до земли. Тебя пугают эти семь метров?
– Меня пугает то, что это не земля…
На сей раз спор был другим: Рино пререкался скорее по привычке, он все равно действовал. Он ввел пару команд, внутри челнока что-то загудело, потом угол наклона исчез, был удар, но последний. Кети на всякий случай выждала пару секунд, убедилась, что больше они никуда не летят, и наконец бросилась на помощь Киане.
Боковым зрением Кети видела: рядом что-то происходит, наверняка соблюдаются какие-то протоколы, кочевники натягивают скафандры, Рино курирует посадку второго челнока. Но ее это сейчас волновало меньше всего, у нее была работа, которая позволяла отгородиться от остального мира.
К собственному удивлению, она оказалась не одна. Мира тоже проигнорировала их спутников, именно она принесла аптечку и помогла развернуть Киану, пока не приходившую в сознание.
– Разве тебе не нужно надеть скафандр? – удивилась Кети. Она помнила, что Мира тоже кочевница, но поверить в это оказалось не так-то просто.
– Не на борту челнока, они просто перестраховываются. Как она?
– Не хорошо… Но и не так плохо, как я боялась!
Жизни Кианы ничто не угрожало, однако спокойным ее существование в ближайшее время точно не будет. Щека рассечена, челюсть сломана, три зуба выбиты вместе с корнями… Кое-что Кети была в состоянии исправить, но о полном исцелении можно говорить только на борту станции.
Хорошо еще, что у них два челнока! Один сможет забрать Киану на «Виа Феррату», пока остальные обустраивают лагерь…
Или нет. Кети казалось, что это единственный вариант, пока Киана не пришла в себя. Она, едва способная говорить, чуть ли не отбиваться от врача начала. Судя по всему, возможность потерять место главы такой уникальной экспедиции пугала ее больше, чем шрам на лице и постоянная боль.
Наконец в глухом «пфофеф фтаф» Кети сумела разобрать «протез ставь». Следующие несколько часов оказались посвящены формированию из твердеющего полимера временного протеза и установке на плечо Кианы помпы для автоматического введения обезболивающего.
Когда Кети закончила, лагерь уже был разбит, а она впервые покинула челнок. Она еще никогда не была на других планетах… И даром что это луна, разницы для тех, кто находится на поверхности, никакой! Понимание этого простого факта почему-то дошло до Кети только сейчас.
Она покинула челнок и мгновенно почувствовала себя маленькой, крошечной даже… Муравьишка, затерявшийся в траве. Думать о себе иначе не получалось, потому что Кети прежде не видела таких грандиозных растений. Гибкие переплетающиеся линии уходили вверх на десятки, сотни метров… по крайней мере, так казалось Кети. Ей доводилось посещать крупнейшие города Земли, но даже их небоскребы не могли сравниться с тем буйством природы, которое встречало людей здесь.
А над чужими растениями проглядывало чужое небо. С одной стороны – светло-голубое, совсем как дома. Но с другой, до самого горизонта, янтарно-рыжее, как будто пульсирующее, пугающее… В первый миг Кети решила, что это закат, а потом до нее дошло: газовый гигант, которому принадлежит эта луна, просто настолько огромен, что закрывает половину небосвода.
Кети рассматривала только это, а потом заметила и кое-что еще, то, от чего сердце, едва успокоившееся, снова испуганно замерло.
Там, на далекой вышине, слои растений, которые пробил при падении челнок, уже восстанавливались.
* * *Сатурио никогда не любил миссии, предполагавшие высадку на планеты. Такое с кочевниками случалось очень редко, все ведь знали, что при подобном раскладе они теряют свои главные преимущества. Но обстоятельства складывались по-разному, и порой отказаться от таких заданий было нельзя… Вот как сейчас, например.
Он не жаловался, потому что не видел в этом смысла. Все, кто имел значение, и так знали, насколько ему будет тяжело. Он просто делал, что нужно, и ждал момента, когда снова удастся вернуться на станцию.
Те, кто плохо знал кочевников, наверняка удивились бы такому: чего переживать, если он все равно в скафандре? Только вот скафандр спасал от смерти и боли, он все равно отнимал часть силы. Как бы парадоксально это ни звучало, такие места, как та ледяная луна, наделенные агрессивной, совершенно не пригодной для жизни атмосферой, утомляли кочевника меньше. Но такие, как это, идеально копирующие Землю… Они почему-то давили. Как издевка – или проклятье. Даже со скафандром Сатурио постоянно чувствовал напряжение, да еще и моральное испытание добавлялось: ему ни на миг не удавалось забыть, что он не человек. Он по опыту знал, что дальше будет только хуже… Но эти тридцать дней он должен выдержать, так или иначе.
Однажды они беседовали об этом с отцом, и Сатурио все-таки упомянул отстраненность от человеческой природы. Он не жаловался, не злился, просто обозначил это, как факт. Отец все равно рассмеялся, и сначала это неприятно кольнуло, но потом Отто пояснил:
– Неужели ты не замечаешь иронию? Ты не чувствуешь себя человеком в момент, когда уровень твоих сил доходит до стандартного человеческого.
– А уродство никуда не исчезает, – Сатурио обвел рукой собственное лицо. – И я, получается, теряю единственное преимущество.
– Ты действительно считаешь это уродством?
– Мир считает.
Тогда это еще имело значение… Он был моложе, после того, как он окончательно признал свое отличие от людей, прошло слишком мало времени. Потом все стало на свои места.
Большинство заданий он просто терпел, запрещая себе сосредотачиваться на слабости. Но на этой луне ограничения, которые вводил скафандр, оказались особенно раздражающими – потому что луна была прекрасна. Идеальна даже!
Сатурио доводилось смотреть документальные фильмы о разные мирах, не только о Земле. Он проходил симуляции на самых совершенных станциях, поэтому ему казалось, что уж роскошным садом его не удивишь. А эта луна все-таки сумела…
Здесь буйство зелени было абсолютным. Стебли поднимались из сухой темно-коричневой почвы, рвались вверх, меняли форму, обрастали цветами и листьями. Некоторые были огромны, как космический челнок. Другие оказались сформированы из крошечных листочков-чешуек. Здесь были цветы, в которых кочевник смог бы укрыться, и сети миниатюрных соцветий самых причудливых форм. Прямо сейчас Сатурио шел по круглому тоннелю, сплетенному розовыми и сиреневыми цветами, похожими на земные глицинии. Скафандр показывал ему, что воздух здесь приятно теплый, но не жаркий – прямые солнечные лучи так низко не достают. Кочевнику хотелось бы почувствовать ветер кожей, наверняка тут еще и аромат витает необычный… Но это для людей, ему такого нельзя. Даже недолгая прогулка без защиты отнимет слишком много энергии, а для полицейского это блажь.
Особенно полицейского на задании. Несмотря на то, что их миссия считалась относительно долгосрочной, они все равно не должны были терять время, как только лагерь был установлен, каждый занялся своим делом. Ученые и вовсе радовались как дети – они после всех бед, свалившихся на «Виа Феррату», совсем приуныли, решив, что у них теперь одна забота: спасаться от чего-нибудь. А тут им сразу безупречный мир выдали! Поэтому они брали образцы почвы, исследовали растения, спорили друг с другом, что и как назвать… Пока что они сходились во мнении, что на этой луне можно жить.
Такая перспектива радовала всех, кроме кочевников. Они-то остаться не смогут! Сатурио понимал, что для выводов еще рано, но воображение уже безжалостно рисовало опустевшую станцию, на которой только его семья и останется.
Поэтому он был рад отвлечься, сосредоточиться на задании. Ему и другим кочевникам полагалось направить все усилия на поиск маяка – и вообще любых указаний на команду Лэнга.
Они до последнего надеялись, что после приземления помехи перестанут быть проблемой, им удастся определить точные координаты. Не сложилось, но когда им вообще везло? Правда, реальность оказалась даже более странной, чем ожидал Сатурио. Он предполагал, что возможно всего два варианта: либо сигнал станет более четким, либо исчезнет окончательно. А приземление не изменило вообще ничего: сигнал был везде и сразу, на всей предполагаемой территории, он не становился ни сильнее, ни слабее, куда бы они ни продвигались. Никто из инженеров не брался объяснить, почему так происходит, и Сатурио на сей раз их не винил. Он сам обладал достаточными знаниями, чтобы понять: так быть не может. Но кому предъявлять претензии, Сектору Фобос?
Им оставалось только идти и смотреть, искать корабль, маяк, любые указания на команду Лэнга. Сатурио не сомневался: первая экспедиция, попав сюда, тоже вовсю восхищалась и тоже готовилась к масштабному строительству. Ну и где они сейчас? Кочевник пытался указать на это ученым с «Виа Ферраты», чтобы они хоть немного детский восторг поубавили. Но те будто забыли, что такое осторожность, они упрямо твердили, что, если их предшественники не сохранили за собой эту луну, то сами виноваты. Мозгов не хватило, вмешалось придурковатое начальство – что-нибудь в этом роде! А новая экспедиция распорядится таким дивным сокровищем правильно, так что Сатурио не о чем беспокоиться.
Он не хотел продолжать спор, потому что помнил: кочевникам на этой луне точно жить не придется. Зато их работу тут никто не отменял, и он велел им разделиться, чтобы охватить как можно больше территории. Сатурио не всегда допускал такое, но пока ни сканеры, ни роботы не выявили даже намека на угрозу, и он не видел причин осторожничать.
К тому же ему хотелось просто побыть одному. После всего, что произошло, с таким стало сложно: он то спасал кого-то, то успокаивал, то утешал. По умолчанию считалось, что у него сил на десятерых, ему не то что отдых, пауза не нужна, и так справится! Сатурио никого не собирался переубеждать, но к одиночеству, доставшемуся ему здесь, отнесся как к подарку.
На нижнем уровне джунглей царил полумрак. Яркий свет сюда пробивался уже рассеянным, зеленым, прошедшим через несколько преград. Для кочевника это проблемой не было, видел он не хуже, чем на станции, а если что – в скафандр и подсветка была встроена. Но пока в ней не возникало необходимости, ему ничего не хотелось рассматривать, он просто продвигался вперед, следил лишь за тем, чтобы не покинуть нужный периметр.
Ну а потом он заметил движение. Сначала Сатурио инстинктивно насторожился – его брат и сестра должны были идти в других направлениях, ученые так далеко не сунутся, значит, это чужой! Но, присмотревшись повнимательней, он расслабился. Не совсем чужой – просто человек, которого он тут увидеть не ожидал.
Или не человек. Он пока не решил, как относиться к Мире. Он знал, что она вроде как одна из них, но ее никто так не воспринимал, да и внешне она слишком отличалась от кочевницы.
А еще она вела себя не как кочевница. Мира устроилась на круглой поляне, полностью заросшей золотистыми цветами причудливой формы – на коконы похоже, на Земле нет ничего подобного. Она никуда не спешила, просто сидела, скрестив под собой ноги, и оглядывалась по сторонам. Шлем, который она сняла, лежал на примятых цветочных лепестках рядом с ней.
Заметив Сатурио, она слабо улыбнулась и махнула ему рукой. Она не пыталась сделать вид, что дико рада его появлению, но и не шарахалась от него, уже хорошо. Раньше было хуже.
– На тебя атмосфера не влияет? – спросил он. Похожие на коконы цветы под ногами непривычно пружинили.
– Влияет постепенно, но не быстро. Это как простуда… Ты помнишь простуду?
– Нет.
– А я чуть-чуть помню, – задумчиво произнесла Мира. – Нарастающие симптомы… Но если вернуть шлем на место, я очень быстро восстановлюсь.
– Преимущества ликвидатора?
– Да… Хоть что-то. Мне хотелось проверить, пахнут ли здешние цветы.
– И как?
Она улыбнулась чуть шире:
– Пахнут! Медом и как будто… клубникой? Какой-то такой запах! И если сосредоточиться на одном моменте, это очень здорово. А если начать размышлять, то, как всегда, появляются проблемы.
– Ну и какие же проблемы несет запах клубники?
– Такие же, как любой другой – здесь. На Земле цветы испускают аромат не для того, чтобы однажды обнаружить среди своих лепестков человеческий нос! Они привлекают насекомых или отпугивают в некоторых случаях… А тут зачем?
Сатурио об этом не думал, но удивлен он не был. Он и без рассуждений Миры видел, что первые прогнозы подтвердились: иных форм жизни, кроме растений, на луне не было. Вопрос в том, почему… Сходство с Землей максимальное, значит, здесь вполне применимы земные стандарты. Почему эволюция на этой планете не вывела ничего сложнее цветов? И… зачем тогда цветы? Какой смысл в этих красках, в разных формах? Почему они именно такие – если, будучи единственным видом на луне и никак не взаимодействуя друг с другом, могли бы стать совершенно одинаковыми?
Да, он задавался этими вопросами, но не уделял им слишком много времени. Во-первых, у него есть собственное задание. Во-вторых, они притащили на луну две группы ученых, которые придушат даже кочевников, если те покусятся на их хлеб.
– Здесь вообще много странного, но тем больше сходство с раем, – заметил Сатурио.
– Ты о чем сейчас? – растерялась Мира.
– А ты видела здесь отцветшие растения? Или сухие, или гниющие? Немного странно для места без дождей, ты не находишь?
– Да, но… Может, тут какие-нибудь совсем инопланетные законы?
Сатурио сорвал ближайший цветок, смял в руках, так, чтобы появился сок, чтобы лепестки превратились в желтоватую кашицу, а потом то, что осталось, отбросил в сторону. Скафандр тут же запустил химический анализ, но не обнаружил ничего опасного.
– Очень многое совпадает с Землей, – пояснил Сатурио. – А потом совпадения резко заканчиваются.
– Получается, мы что-то упускаем…
– Шокирует, да? За один день – и не разобрались в устройстве другого мира!
– Пожалуй, ты прав…
Ему хотелось говорить с ней не об этом. Вся эта зоология и ботаника играли в его жизни далеко не основную роль, сама Мира была куда любопытней. Он привыкал думать о ней по-другому после первого шока, оставленного смертью сестры. Мира была кочевницей – но выглядела как человек. И тот самый легендарный вопрос «А что, так можно было?» давно уже не оставлял Сатурио в покое.
Сам он почему-то даже не задумывался о пластической операции и другой жизни. Да и не будет этого теперь, и все же ему было любопытно послушать, каково это: взять и убежать от навязанной реальности кочевников.
Он уже пытался узнать об этом один раз, и тогда им помешали. Сатурио готов был попробовать вновь, раз уж они оказались здесь наедине. Но судьбу, похоже, его интерес раздражал, она находила способ отвлечь его – и сейчас нашла.
Прозвучал сигнал коммуникатора – внутренняя линия кочевников, та, которую Сатурио сразу отвел для экстренных ситуаций. Мира такой не получила, но услышала его, насторожилась.
Сатурио принял вызов:
– На связи.
– Это я, – объявила Бруция. Голос звучал спокойно, разве что чуть раздраженно, значит, ничего по-настоящему опасного не случилось: его сестра легко срывается. – У нас тут маленькая проблемка… Я вернулась в лагерь, и на меня тут же кинулась босиня!
– Кто?
– Думаю, она так Киану называет, – подсказала Мира, подходя поближе.
– Это кто? – насторожилась Бруция. – Ты что там, по кустам милуешься, пока мы дело делаем?!
– Какое именно дело ты делала? – поторопил Сатурио. Он никогда не оправдывался перед младшими – это означало бы, что он воспринял их обвинения всерьез.
– Хавчик искала… Не важно! Отдохнуть я собиралась. А тут эта, налетела, скандалит, хочет чего-то…
– Чего?
– Я не могу понять! Но она требует тебя позвать, типа, я ее не устраиваю…
– А говорит она что?
– «Ы-ы-ы пыф-пыф-пыф!»
– Бруция!
– Ты сам спросил! Короче, у нее какой-то кризис, ты можешь прийти?
– Сейчас буду.
Сатурио понятия не имел, что там за кризис, но угрозой считал уже долгое общение Кианы и Бруции. Одна упрямая, другая несдержанная… а сейчас главу научного отдела еще и до смешного просто добить, так что рисковать он не хотел.
По-хорошему, Киане следовало бы слетать на станцию, пройти нормальное лечение и вернуться, но она не хотела терять ни дня на луне. Как будто главное открытие обязательно будет сделано в миг, когда челнок с ней покинет поверхность! В итоге она довольствовалась временным протезом, жидкой пищей и обезболивающими.
Для нормального общения инженеры выдали ей прибор, преобразующий текст в речь. Но возиться с ним Киана уставала, ей почему-то казалось, что ее и так все понимают. Некоторые слова и правда удавалось разобрать, и все же в целом она общалась именно так, как изобразила Бруция.
А еще она была главой экспедиции, поэтому Сатурио не хотелось, чтобы она в приступе мстительности натравила на его сестру военных.
Он не звал Миру с собой, но она все равно присоединилась к нему, вернув шлем на место. Ей дыхание свежим воздухом действительно не повредило, надо же… Хотя Сатурио не мог сказать, стоят ли эти преимущества того, что в ней постоянно живет неконтролируемое чудовище.
Когда они с Мирой добрались до лагеря, в ситуации удалось разобраться хотя бы частично. Киана снизошла до использования прибора озвучки, она объяснила, что именно ее не устраивает, и когда Сатурио добрался до лагеря, сестра готова была отчитаться:
– Она говорит, что ее обокрал маньяк. Этим утром. Но она заметила только сейчас, просмотрела камеры, поняла, что это он. Очень боится и требует от нас решительных действий.
– Гюрза у нее что-то украл? – поразилась Мира. – И она еще жива?
– А вы почему вместе были? – подозрительно прищурилась Бруция.
Мира, не моргнув и глазом, отчиталась:
– Занимались бурным инопланетным сексом среди здешних кустов земляники.
Бруция замерла, перебирая возможные реакции, решила оскалиться, но рыкнуть не успела – Сатурио вмешался, ему нужно было, чтобы они обе вернулись к главной проблеме:
– Гюрза что-то украл у Кианы – я правильно понял?
– Не лично у нее, – уточнила Бруция. – Он увел со склада десять роботов среднего размера. Это которые ремонтные, но их тут используют для сбора образцов…
– Я знаю, для чего их используют.
– Ну и вот. Их особо никто не охранял, потому что – от кого? А потом они Киане понадобились, она почесала за ними на склад, а там – ничего. Она сначала офигела, потом додумалась камеры проверить. Он особо и не таился: пришел, вскрыл, увел куда-то. Она начала метаться, потому что ей и роботы нужны, и за ним идти страшно – убьет еще, просто чтобы выразить упрек! Но тут не повезло прийти мне…
– Куда он направился?
Бруция указала рукой в сторону зарослей из мелких желтых и оранжевых листьев. Казалось, что там наступила осень, но судя по тому, что ни один лист не сорвался с ветки, это здесь было нормой. Часть той самой красоты, которая по-прежнему кажется бессмысленной, тут Мира права.
Кстати, о Мире…
Сатурио повернулся к ней и спросил:
– Зачем ему понадобились роботы?
– Я откуда знаю? Каковы шансы, что он передо мной отчитывается?
– Никто на станции не знает его лучше, чем ты.
– А я не знаю вообще, и это многое говорит о том, до чего мы докатились, – вздохнула Мира. – Но вот вам мой совет… Не надо на него набрасываться и упрекать в том, что он обокрал Киану. Она тоже хороша: идет на принцип за чужой счет.
– В смысле?
– Я знаю, сколько роботов мы привезли с собой, их там было далеко не десять. Скорее всего, оборудования хватит и ей, и Гюрзе, ее просто бесит то, что он проигнорировал ее авторитет. Но общаться с ним напрямую она боится, поэтому пытается метнуть в него вас.
С этим Сатурио как раз был согласен. Он видел, что Киана косится на него издалека, однако подойти не решается. Не потому, что не хочет повторяться. Она просто выплеснула злость на Бруцию, которая считается ее подчиненной. При этом Киана помнит, что Сатурио равен ей по статусу, и опасается серьезно нарваться.
Он все равно не мог остаться в стороне. Вряд ли Гюрза взял этих роботов, чтобы они для него потешный футбольный матч устроили… Он что-то затеял, а жизнь давно уже преподала Сатурио простой урок: серийный убийца, при всем своем очевидном психозе, не совершает необдуманных поступков.