Наследие Эдварда Гейна

В его тоне было что-то странное, и оно катастрофически не нравилось Анне. Обычно люди, говорившие таким голосом, не были ее друзьями, поэтому она понятия не имела, что делать, как поступить.

Словно желая успокоить ее, Кроутер улыбнулся и протянул ей сверток.

– Возьмите, пожалуйста.

Анна, не ожидавшая такого, инстинктивно приняла подарок, а что делать с ним – не знала, ей только и оставалось, что растерянно крутить его в руках. Наощупь потрепанная упаковочная бумага была мягкой и очень тонкой.

– Что мне с этим делать?

– Оставьте себе. Я хранил эту вещь с тех пор, как напоминание о том, что я должен сделать. Но теперь все закончилось… и для меня тоже. Моя миссия выполнена, моя цель достигнута. А у вас еще все впереди, вы молодая… и вы лучше меня. Надеюсь, для вас все сложится по-другому.

– Так ведь и для вас еще не закончилось! – возразила Анна. – Он наконец-то пойман и будет наказан, вы можете начать новую жизнь!

– Дело ведь не в возрасте… Дело в том, чем я стал под его влиянием. Что же до наказания, то и это вряд ли. По крайней мере, оно будет не таким, как он заслуживает.

– Что вы имеете в виду? Его наверняка приговорят к смерти!

Смертная казнь в США практиковалась не в каждом штате, однако Кровавый Человек много где успел отличиться, он нажил серьезных врагов. Его наверняка будут судить там, где его судьба сложится предсказуемо.

– Да, его, скорее всего, приговорят к смерти, но, возможно, не казнят, – пожал плечами Кроутер.

– Почему это?

– Сначала будет долгий суд. Он отнимал жизни тридцать лет, то еще будет разбирательство! Потом, когда приговор все-таки огласят, его адвокаты подадут апелляцию, и будет новое заседание. Мы говорим не про месяцы даже – годы! Все это время ублюдок будет в центре внимания. Его имя узнают повсюду, он даст десятки интервью, он успеет написать книгу, про него снимут фильмы. Найдется идиотка, которая захочет выйти за него замуж и родить ему детей. Возможно, даже не одна, такие бесхребетные шлюхи на каждом суде появляются. Как вам такой вариант? Разве это наказание?

– Возможно, все сложится иначе, – предположила Анна.

Но у нее при всем желании не получилось изобразить должную уверенность. Она и сама знала, что такие, как Кровавый Человек, не испытывают раскаяния. Он будет греться в лучах славы, а родственники его жертв, наблюдающие за этим, – снова страдать.

– Если суд все-таки случится, этот выродок станет легендой, как и остальные твари до него, – задумчиво добавил Кроутер.

– «Если»? – повторила Анна. – Какие еще могут быть варианты, кроме суда?

– Не важно. Смотрите, вот и он.

Конвоиры доставили в лагерь пойманного убийцу. Он устал, да и по земле его повозили, но сломленным он не выглядел. И чудовищем – тоже.

На первый взгляд он казался нормальным, ничем не примечательным, среднестатистическим. Среднего роста, самой обычной комплекции – не гора мышц, не тонкий, опасный змей. Мягкие черты лица – пухлые губы, одутловатые щеки, скошенный подбородок. Не страшный. И только светло-голубые глаза выдавали, что скрывается внутри него – умные, злые глаза, с презрением разглядывавшие полицейских и следователей.

Впрочем, даже это было результатом обстоятельств. Здесь все знали его истинную суть, не было нужды скрываться. А ведь он это умел! Он работал учителем в начальных классах, добровольно помогал местной церкви по хозяйству. Он был не просто обычным – он был образцовым, таким, как он, доверяют.

Но ведь это, если задуматься, куда хуже, чем быть откровенным монстром.

Даже сейчас он не был подавлен своим положением. Мрачное предсказание Кроутера уже начало сбываться: Кровавый Человек не считал свою поимку трагедией. Он охотился много лет и получил от этого истинное наслаждение. Скорее всего, он давно принял свою поимку как необходимость. И его это не пугало! Если бы он боялся суда и тюрьмы, он бы не сдался живым, за то время, пока он убегал по серой равнине, у него был шанс убить себя.

Он и не собирался этого делать. Он воспринимал все, что происходило с ним теперь, как новый этап своего существования. Возможно, он уже продумывал вступление к автобиографии.

И он знал, что его давний противник не испытывает триумфа от своего успеха. Он ведь украл у Кроутера саму возможность радоваться!

На обветренных губах Кровавого Человека играла самодовольная ухмылка.

– А, агент Кроутер, какая встреча! Давно не виделись, но я знал, что вы придете на финал. Как вам? Не слишком ли быстро все закончилось?

– А все еще и не закончилось, – невозмутимо указал Кроутер. – Конец будем другим.

– Это каким же?

Убийца старался делать вид, что ему все равно, однако он занервничал. Он, как и Анна, почувствовал странную решимость собеседника.

А Кроутер не собирался больше разговаривать с ним. Он повернулся к Анне:

– Мы с вами похожи, но вы все-таки лучше меня. Постарайтесь не закончить так, как я.

Дальше счет пошел на секунды. Все с той же холодной, достойной статуи невозмутимостью Герберт Кроутер достал пистолет и выстрелил в стоящего перед ним Кровавого Человека – в живот, грудь, в шею, но не в голову, чтобы тот до последнего все чувствовал, понимая свою участь.

Чтобы маньяк успел заглянуть в глаза нового чудовища, которое он же и сотворил.

Кроутер выпустил в него все пули, кроме одной. Все произошло настолько неожиданно, что другие полицейские не успели помешать ему. Они даже не поняли до конца, что происходит! Анна поняла, но вмешиваться все равно не стала. Она слишком уважала Кроутера, чтобы отнять у него право последнего выбора.

Если бы он замедлился хоть на секунду, если бы позволил себе хоть одну паузу, его бы остановили. Но Кроутер был слишком уверен в том, что делает, чтобы допустить такую досадную ошибку. Не сводя глаз с убийцы, истекающего кровью у его ног, он прижал дуло пистолета к собственному виску – и без сомнений нажал на спусковой крючок.

Глава 2. Альфред Хайндс

У Леона никогда не было много друзей, да он в них и не нуждался. Приятели были. Были сослуживцы. Были когда-то и однокурсники. Те, кто встречается на пути каждого человека, и с ними Леон прекрасно ладил. Но близкие друзья… зачем? Просто чтобы были, чтобы изобразить ту норму, о которой любил разглагольствовать его брат? Нет, до этого он так и не дошел.

Он прекрасно знал, что мало кто поймет и примет его настоящего. Леон слабо представлял себя изливающим душу за барной стойкой или посреди ночи умоляющим друга приехать и подержать его за руку, потому что у него депрессия. Со всеми проблемами, большими и маленькими, он справлялся сам, так уж привык.

Первой, кто пробился через этот барьер, была Анна. Нет, с ней он по-прежнему не откровенничал, однако это оказалось и не нужно – она понимала его без лишних слов. Но Анна Солари и не была ему другом… Вначале – может быть, но не теперь, эта роль быстро отошла на второй план. В любом случае, ей Леон доверял, а всем остальным – и не собирался.

Пока не появился Ярик. Точнее, когда на горизонте возник его бывший сослуживец Ярослав Мазенцов, Леон и не думал воспринимать его как друга. Они просто стали партнерами по бизнесу, точка. Ситуация изменилась, когда Ярик сам влез в расследование и познакомился с Анной.

Он, в отличие от Леона, не тратил время на сомнения и душевные метания. Что хорошо, что плохо, что норма – Ярика все это мало интересовало. Он относился к тем редким людям, которые умеют жить настоящим днем и не задумываются о правилах. Он даже опасное расследование воспринимал как занимательное приключение.

Леон не был уверен, что это правильно, но он, в отличие от своего брата, и не рвался устанавливать границы для других людей. Ярик оказался чертовски полезен, сейчас только это имело значение. В конце концов, он взрослый мужчина, бывший солдат. Если он готов рисковать, несмотря на все риски, это его выбор.

Вот и теперь Ярик с готовностью втянулся в дело Вадима Смоленского. Пока Леон разбирался с рабочими проектами, он сидел в интернете, звонил старым знакомым и просматривал криминальные сводки, пытаясь определить, не засветился ли где-нибудь уважаемый бизнесмен.

Наконец он с восхищением объявил:

– Ничего! Абсолютно ничего!

Они встретились в офисе фирмы. Просторный зал, где они обычно беседовали с клиентами, был залит солнечным светом. В город пришло настоящее летнее тепло, пока не заставляющее включать кондиционеры. Леон старался думать только об этом: о самой прекрасной поре года, а не о том, что Анна задержалась в своем путешествии и вестей от нее не было уже давно.

– Если ты ничего не нашел, то почему ты так радуешься? – проворчал Леон.

Он сидел за рабочим столом, разбирая бумаги, для этого он сюда и пришел. А у Ярика определенно не хватало терпения оставаться на месте, он метался по офису, как щенок лабрадора, пытающийся поймать солнечный зайчик.

Очень большой, похожий на викинга щенок лабрадора.