Наследие Эдварда Гейна

– А потому что ничего в наши времена – это уже очень много, – пояснил Ярик. – Это целое искусство! Вся система устроена так, что правила рано или поздно придется нарушить.

– Давай ты не будешь судить систему только потому, что у тебя семь штрафов от ГАИ за полгода!

– Нет, серьезно! В бизнесе, на дороге… Везде! Если жить по правилам, придется делать это очень скучно и бедно. И уж точно нельзя выйти на тот уровень бизнеса, где находится твой уважаемый птах Вадим Смоленский! Но если судить только по тому, что о нем известно, то он – святой, слеза которого исцеляет все болезни.

– Да я уже понял, что он умело зачищает следы, – указал Леон. – Этим ты меня не удивишь. От тебя я, если честно, ожидал большего.

Ярик на секунду замер, бросил на Леона возмущенный взгляд, но, не выдержав, тут же продолжил наматывать круги по офису. Значит, что-то важное он все-таки откопал.

– К хорошему быстро привыкают! – заявил он. – Вот я приучил тебя, что многое могу, и ты этого ждешь безо всякой благодарности!

– Вот тебе спасибо – волшебное слово. А теперь давай по делу.

– Короче… На Смоленского ничего нет, с этим я давно смирился. И тогда я решил провести поиск не по имени, а по лицу. У Вадима Смоленского, если задуматься, нет биографии. Точнее, она такая шаблонная, будто сочиняла студентка первого курса журналистики. Но этот тип наверняка привык жить на полную катушку, раз у него такие возможности! И я начал искать, не засветилось ли где-то это благообразное лицо.

Ярик метнулся к проектору, который они обычно использовали в переговорах с клиентами. Надо же, да он презентацией озадачился! Он – человек, который никогда не делал этого ради бизнеса. Похоже, история Вадима Смоленского успела его захватить.

Поначалу Леон не понимал, чего он мечется. Но вот на белом экране одна за другой начали появляться фотографии – и стало ясно, почему Ярик так гордился собой.

Это не был тот Смоленский, которого недавно показывали в новостях. Но это были люди, чертовски на него похожие! Вот этот отвлекает внимание ярко-рыжей бородой, однако если присмотреться – черты лица те же самые. Этот похож на Вадима, только вот лет на тридцать старше. У этого один глаз закрыт черной повязкой, яркая черта, которую все запомнят, а все остальное забудут. Но это все равно знакомое скуластое лицо!

Леон и раньше неплохо разбирался в гриме, а уж знакомство с Анной вывело его на новый уровень. Парики, цветные линзы, пластический грим, полностью менявший черты лица, накладки под одежду, позволяющие казаться полнее – она все это умела. И Вадим Смоленский, похоже, тоже! Хотя вряд ли это было его настоящее имя…

Ярик, словно прочитав это мысли, сказал:

– Вот тут он Михаил Козлов. Вот это – Всеволод Черемухин. Это и вовсе сэр Уолтер Доннаван, гражданин Британии.

– Черт, британца-то ты как вычислил?

– Места знать надо! – гордо ухмыльнулся Ярик. – Фишка в том, что у каждого из этих типов свое имя, своя история и все такое, но никто не может сказать, где они сейчас! Леон, ты реально откопал что-то большое… Этот парень не просто создал себе идеальную личность. Он создал много таких личностей! И все они, по большому счету, еще активны, он может использовать любую из них!

Это делало Вадима Смоленского еще опасней. Понятно, почему Анна назвала его талантливым преступником! Гением даже… Он был человеком из ее прошлого. Он умел то же, что и она. Возможно, они где-то научились этому вместе? Они были по-настоящему близки? Леону не нравилась эта версия, однако отвернуться от нее он не мог.

Его успокаивало лишь то, что Анна, похоже, не была шокирована ранами Смоленского. Да, она помогла ему – спасла его! Но она злилась на него, это точно. Не боялась, а именно злилась, как ни на кого больше. Он был ее врагом, что уже неплохо, если они и были близки когда-то, то все закончилось.

Но почему она улетела?..

Ярик был далек от размышлений о чувствах Анны и ее общем прошлом со Смоленским. Он продолжал рассказывать:

– Между прочим, не все его личности так же чисты, как господин Смоленский! Есть и преступники!

– У него были проблемы с законом? – насторожился Леон.

– Проблемы были, хотя до катастрофы не дошло. Примерно половину личностей, которые я нашел, в чем-то да обвиняли. В краже, в шантаже, мошенничестве, похищении…

– В убийстве?

– В убийстве – никогда, – покачал головой Ярик. – Да и наказания за все остальное ему удалось избежать.

– Каким это образом, интересно?

– Похоже, твой новый друг неплохо знает законы – причем разных стран. В тех случаях, когда его все-таки умудрялись схватить за хвост, он сам себя защищал на суде. И защищал всегда блестяще – он знает такие тонкости закона, которые даже судья с прокурором потом находят со справочником.

– То есть, даже в случаях, когда все знают, что он виноват, он умудряется выйти сухим из воды? – догадался Леон.

– Именно! Чувак реально гений!

Вот уже второй человек называет его гением. Плохая тенденция.

– Но пару раз сухим из воды он все же не выполз, – продолжил Ярик. – И что он сделал тогда? Правильно, слил две личности, которые прокололись!

Он вывел на экран две фотографии – смуглого чернявого мужчины и рано поседевшего качка, покрытого татуировками. В этих двоих можно было распознать Смоленского, но с большим трудом, и Леону оставалось только догадываться, как Ярику удалось найти их в бесконечной череде снимков, заполонивших интернет.

– Что значит – прокололись? – уточнил Леон.

– Тут было обвинение в избиении, а тут – в шантаже, и в этих случаях нашлись доказательства, а может, просто суд наплевал на законы и признал его виновным из принципа. Дело было в жарких странах, а там, сам знаешь, свои законы чести и все такое. Его должны были посадить, а он просто сбежал! Один раз – во время перевозки в тюрьму, от конвоя, второй – прямо из тюрьмы. Причем никто толком не может объяснить, как он это сделал! Ему не помогали, не было отряда вооруженных громил, вызволявших его. Он просто исчезал – и ищи ветра в поле!

Портрет незнакомца становился все мрачнее – и в этом совпадал с тем, что говорила о нем Анна. Получается, он не просто умен. Он еще и ловкий, явно тренированный. Он знает законы этого мира: цивилизованный подход не всегда работает, поэтому он готов, если надо, пойти другим путем.

– А я знаю, на кого он похож! – заявил Ярик.

– На отрицательного персонажа из комикса?

– Черный гений? Очень может быть! Но вообще, я имел в виду конкретного человека. Он похож на Альфреда Хайндса!

– Не знаю такого.

Да и Ярик не должен был знать. Но стоило ли удивляться? До того, как он увлекся расследованиями, у него было немало свободного времени. В их проектах Леон брал на себя разработку стратегий проверки безопасности, за которые им платили, а Ярик просто болтал с клиентами, и это у него отлично получалось. Словом, каждый занимался своим делом, но дело Ярика отнимало куда меньше времени.

Поэтому он от скуки сидел в интернете, читая все подряд, находил то, что казалось ему любопытными фактами, и сообщал о них Леону, совершенно не интересуясь, нужны они собеседнику или нет.

Вот и теперь Ярик вдохновенно вещал:

– Альфред Хайндс был преступником, да еще каким! Его даже звали «Гудини Хайндс». Он трижды сбегал из тюрем усиленного режима, годами избегал наказания. А даже когда его посадили, он использовал пробелы в законодательстве, чтобы ему дали смехотворный срок. Понимаешь, что это значит?

– Что законы раздражающе несовершенны.

– Ну, и это тоже. Но я про то, что твой этот тип, хрен его знает, какое имя у него настоящее… Он такой же! Он смеется над системой, потому что в системе он идеален!

Это означало и кое-что другое. Если Смоленский так хорош, если уделяет такое внимание мелочам, он быстро заметит, что кто-то собирает о нем информацию. Так что все это были не просто занимательные факты, это была опасная игра.

Леон готов был принять риск – но не готов подставить Ярика. Поэтому просто гнаться за Вадимом Смоленским уже не получилось бы, однако и сдаться он не мог.

Ему нужно было найти другой путь к этому «неуловимому гению».

* * *

День обещал быть спокойным. Спокойствие, похоже, надолго вернулось в его жизнь, и Дмитрию Аграновскому это нравилось.