Полуночные сны чёрного кота

– И как?

– Ничего… Помимо организации мероприятий, Лиля пересекалась со своими подопечными только по одному поводу: она делала фото, это хобби. На этом их общение и заканчивалось. Марина сказала, кстати, что Лиля отсняла животных еще и для выставки…

– Так, стоп, – прервал ее Руслан. – Насколько я помню, во владельце приюта метра два роста и около квадратного метра бороды. Он откликается на «Марину»?

Его собеседница удивленно моргнула, а потом засмеялась – впервые с момента их знакомства. Смех оказался на удивление мелодичным.

– Нет, конечно! Маринка – одна из наших волонтеров, из центра занятости… Тоже проект Лили. Она сделала центр с разными кружками для сирот и ребят из неблагополучных семей. Для многих это еще и шанс заработать, ну или просто время с пользой провести. Я там была пару раз, поэтому запомнила нескольких самых активных – Марину, Сашу, Глеба, Катю…

– Короче, тех, кто сейчас занят живностью в приюте, – подытожил Руслан.

– Ну да. Они сказали, что у Лили почти не было свободного времени прямо перед исчезновением… Она готовилась к благотворительной выставке.

– А эта выставка не могла стать причиной ее исчезновения?

– Маловероятно, там ничего особенного… Да и потом, Лиля пропала не накануне самого открытия, там еще оставалась примерно неделя подготовки. Это должно было стать проходным событием, но из-за исчезновения Лили мы с родителями решили сделать экспозицию постоянной, раз уж вышло так, что это ее последние фото… Слушай, почему ты помогаешь мне?

Смена темы была настолько резкой, что Руслан даже растерялся поначалу, решил, что ему почудилось. Но Лина смотрела на него испытующе, она явно ждала ответа. Да еще и напряглась… Неужели снова решила, что он причастен к убийству? Или ждет подвоха по другой причине?

– Еще недавно мне казалось, что ты поверила в версию с призраком, – напомнил он.

– Я уже не знаю, во что верить… Твоим словам – сложно, куда проще обвинять тебя в сумасшествии. Это хоть какой-то шанс оставит, что Лиля жива! Но в то же время я чувствую, что ты прав, это действительно случилось… А у меня должок перед ней. И если я не смогу перед ней извиниться, я ей хотя бы покой подарю!

– Какой еще должок, за что?

На этот раз Лина молчала долго. Она крутила в руках кружку с кофе, к которому так и не притронулась, то и дело смотрела в окно. Руслан уже начинал прикидывать, как сменить тему и выйти из неловкого положения, когда она все-таки заговорила.

– Мне начинает казаться, что я упустила нечто важное. Год назад, когда полиция начала поиски Лили, у меня спрашивали, не заметила ли я в ее поведении чего-то странного, были ли какие-то перемены… Я сказала, что нет. Тогда это было правдой, я себе верила!

– А сейчас что-то изменилось?

– Не то, чтобы изменилось, просто я многое вижу по-другому… Незадолго до своего исчезновения Лиля стала чаще заводить со мной разговоры о благотворительных проектах. Я ей всегда говорила, что мне не интересно, и она вроде как усвоила это, а тут снова начала! Как будто подводила меня к чему-то важному… Но я сворачивала это все довольно резко, я так ее и не спросила… И она не сказала…

Лина снова плакала. Она словно вернулась в прошлое – в день, когда все можно было исправить. А Руслан по-прежнему не умел успокаивать посторонних женщин, однако она совсем уж посторонней больше не была.

Чуть посомневавшись, он опустил руку поверх ее руки. Это сработало, Лина мягко сжала его пальцы и снова заговорила:

– Мне теперь кажется, что ее что-то тревожило. Что-то такое, в чем она не до конца разобралась! А я из-за своей глупой зависти ее оттолкнула, она так и не решилась сказать мне… Но я же не знала!

– Какой еще зависти? – удивился Руслан.

– Тогда я это так не называла – даже в своих мыслях… В то время мне казалось, что меня бесят ее лень и эгоизм. Она же бросила бизнес, чтобы фотки делать и с собачками возиться! А теперь я понимаю, что меня на самом деле раздражало не это… Я скучала по ней, я надеялась, что она устанет от благотворительной возни и вернется на работу, мы будем общаться, как раньше… Но она стала счастливой во всем – в своих проектах, в любви… Я как будто оказалась за бортом. И когда она говорила, что хочет обсудить какие-то дела «по работе», я только смеялась и отвечала, что это не работа. А потом Лиля пропала.

То, о чем говорила Лина, лишь подтверждало, что у ее старшей сестры не было причин добровольно сбегать. А вот все остальное младшая Воронина явно преувеличила. Даже если сестра хотела обсудить с ней нечто важное… могла быть понастойчивей.

– Ты сейчас можешь сколько угодно гадать, хотела она что-то сказать или нет, – вздохнул Руслан. – Но как по мне, это напрасная трата времени. Мы все еще можем использовать для поиска ее благотворительные проекты, лучше сосредоточиться на этом.

– Можем? – нахмурилась Лина. – Как?

– Надо изучить ту выставку.

– Я ее видела не раз – ничего особенного там нет!

– Просто ты к ней привыкла. А теперь давай просмотрим все фотографии заново – с поправкой на то, что нам уже известно.

* * *

Лилия Воронина была неплохим фотографом, это чувствовалось сразу. Руслан не считал себя таким уж большим знатоком искусства, да и не стремился к этому. Для него важнее было скорее то, какие чувства вызывала фотография. Поделки уровня «подойдет для стока и цветастенько» обычно оставляли его совершенно равнодушным.

Но преимущество работ Лилии было в другом. Она умела чувствовать жизнь – и заключать эту жизнь в один-единственный кадр. Люди на созданных ею портретах оставались собой, бездомное зверье смотрело грустно и настороженно, а с пейзажей, казалось, вот-вот подует свежий ветер.

Осматривая выставку, Руслан не мог не думать о том, что все это подтверждает слова Лины: ее старшая сестра была счастлива. Чтобы получались такие кадры, нужно любить свое дело, иначе ничего хорошего не выйдет.

На этой выставке, вроде как проходной, осталась чуть ли не вся жизнь Лилии, все проекты, которые она вела. По пути сюда Руслан изучил информацию о ее последних днях перед исчезновением, собранную полицией. Уже год назад среди фотографий искали нечто подозрительное – и он теперь искал.

Но никто ничего не нашел. Лилия была спокойна, с утра она обговорила с отцом финансирование новой партии корма для приюта, съездила на маникюр, а дальше… Дальше просто исчезла. Накануне она потеряла банковскую карту и, ожидая новую, оплачивала покупки наличными. Поэтому теперь никто не мог точно сказать, ехала она на такси, воспользовалась общественным транспортом или был еще какой-то вариант… Лилия не планировала исчезать, вряд ли она думала, что все это важно.

Руслан остановился перед автопортретом Лилии, рассматривая смеющуюся девушку с искристыми глазами. Он уже слышал о том, что некоторые журналисты допускали и версию с самоубийством – мало ли срывов у богатеньких наследниц! Но он в такое не верил. Нет, жить она определенно хотела, она и сейчас скорбела обо всем, что у нее отняли… И все же как в эту историю вписываются болота, которых нигде нет?

Он смотрел на фото, желая запомнить Лилию такой, да не сложилось. Портрет начал меняться. Здоровая кожа тускнела, покрываясь первыми трещинами, а из трещин расползались в разные стороны зеленые нити молодых растений. На глазах появились слезы, быстро сменившиеся перемешанной с грязью водой. Исчез ясный взгляд, исчезла жизнерадостная улыбка – девушка теперь кричала. Слов Руслан не слышал, но почему-то прекрасно их знал.

Не хочу туда.

Не хочу под землю и воду.

Хочу обратно на солнце, к жизни, у меня же все было так хорошо!

Ну почему?..

Отчаянный крик звучал в голове, а ответов для покойницы у Руслана не было. Мир помутнел, пошатнулся… Руслан слишком поздно понял, что проблема не в мире, это он сам начал падать, пораженный жутким видением.

Он оказался бы на полу, если бы кто-то не поддержал его – кто-то достаточно сильный, чтобы справиться с таким. Руслан несколько раз быстро моргнул, и когда зрение прояснилось, он обнаружил, что плечо ему подставил парень лет восемнадцати – похоже, из тех волонтеров, которые постоянно сновали по центру.

– Ты чего падаешь? – хмуро поинтересовался малолетка. – Пьяный, что ли?

– Старый просто, – проворчал Руслан.

– Что здесь происходит? – донесся со стороны голос Лины.

Она уходила, чтобы побеседовать с администрацией центра, а теперь вот решила вернуться. В самый дурацкий момент, конечно же! Причем Руслан считал, что момент этот дурацкий и унизительный только для него. И тем больше было удивление мужчины, когда малолетка испуганно шарахнулся от него, отступил шага на три.

– Я его не трогал! – объявил волонтер. – Он сам падать начал!

– Да, он такой… Неустойчивый, – кивнула Лина, подходя поближе. – Ты ведь… ты Костя?

– Глеб, – поправил волонтер.

– Извини, я знаю вас не так хорошо, как моя сестра.