Зеркальный паук

– Вас это обижало?

– Меня лично?

– Всю вашу компанию.

– За всех не скажу, но я никогда Лизу не винила. Да я бы на ее месте поступила точно так же! Но я ей не завидовала, вы не подумайте. То, что она делала, – адский труд, она не из тех наследниц, которые просто живут за счет родителей. Я уважала Лизу, но я прекрасно знала, что она не будет встречаться только со мной, и относилась к этому спокойно.

– Ясно. Что насчет Арины Васильевой?

Васильева была той самой крупной девушкой, она оказалась самой молодой в их компании: двадцать шесть лет. Судя по показаниям знакомых, она последней начала общаться с ними.

– Я не очень хорошо знала ее, – ответила Майя. – Да и не стремилась узнать получше. Арина, она… Она из тех, от кого много шума. Знаете – постоянно нужно быть в центре внимания, шуточки ниже пояса, а хохот такой, что тарелки бьются. Пучок позитива. Это не плохо, если вам такое нравится, а у меня после каждой встречи с Ариной голова болела. И еще…

Она задумалась, словно не зная, нужно ли продолжать мысль – можно ли, не подставит ли она себя. Яну пришлось поторопить ее:

– Что – еще?

– Еще для меня общение – это настоящее обсуждение чего-то. А от Арины ничего, кроме шуточек, и не добиться было. Нет, она слушала, что ей расскажем мы, и реагировала. Но о себе она информацию пипеткой отмеряла! При том, что мне было бы интересно разузнать, чем она живет. Арина нигде не работала, но денег ей всегда хватало. Она была не замужем и даже, вроде бы, ни с кем не встречалась, а все равно не бедствовала. Я пыталась расспросить ее: как так, почему? Но она всегда уходила от темы, порой довольно неуклюже.

Это и правда было любопытно. Яну уже сообщили, что Арина Васильева была единственной безработной в их компании. О том, что при этом она жила на широкую ногу, он не знал.

– Хорошо, перейдем к Оксане Миртовой, – предложил он.

Майя умела владеть собой, это чувствовалось. Вот и теперь кто-то другой не заметил бы, что это имя имеет для нее большее значение, чем остальные. Но от Яна не укрылось ничего: ни чуть поджатые губы, ни быстрый взгляд в сторону, чтобы скрыть гнев.

– Оксану я знала давно. Когда-то мы дружили, характеры похожи.

– Когда-то? А потом?

– Люди меняются, совершают поступки… Оксана сделала нечто такое, что было мне неприятно. Если честно, именно она была главной причиной, по которой я хотела выйти из тусовки.

– Что именно?

Дача, на которой были убиты молодые женщины, принадлежала именно Оксане Миртовой, но Ян предпочел пока не делать на этом акцент.

– Вы ведь полицейский, да? Тогда должны знать, что пару лет назад Оксана была в суде.

– Она не была осуждена.

Конечно, он об этом знал. Ян перестал бы уважать себя, если бы не выяснил такое сразу. Оксана Миртова работала риелтором. Полтора года назад она принимала участие в суде над группой, убивавшей стариков и алкоголиков ради квартир. Выяснилось, что именно Оксана в дальнейшем помогала оформлять документы на чужое жилье.

Вот только она клялась и божилась, что не знала правду. Якобы знакомый обращался к ней, потому что у нее большой опыт работы с документами, и любое проблемное жилье она могла «подчистить».

– Она просто пошла на сделку со следствием, – презрительно улыбнулась Майя. – Ей бы все равно много не дали, потому что никто не смог бы доказать, что она знала об убийствах. Поэтому ей позволили остаться свидетельницей, а она взамен указала на всех, кто отжимал квартиры. Вышла сухой из воды и страшно гордилась этим! Я не могла терпеть ее хвастовство.

– А остальные?

– Нельзя сказать, что они разделяли ее гордость… Лиза, например, требовала, чтобы Оксана поменьше болтала при ней об этом – она не хотела знать. Но они все принимали это… Для них Оксана не стала хуже после того случая. А я поняла, что больше не могу!

Это было важно для следствия – но не слишком. Оксана Миртова перебежала дорогу преступникам, когда выступила против них на суде. Только вряд ли это имеет отношение к случившемуся. Даже если остались те, кто хотел ей отомстить, они не пошли бы на такие меры.

Так что пришло время для основной версии.

– Вернемся к Елене Чайкиной. Что вы можете сказать о ней?

Майя не знала, что именно Елену убийца выделил среди других жертв. По крайней мере, не должна была знать: в СМИ об этом не сообщалось. Теперь Ян внимательно наблюдал за ней, ведь если ей что-то известно, она вполне может оказаться соучастницей.

Но нет, о Елене она говорила куда спокойней, чем об Оксане Миртовой.

– Ленка всегда была свободной. Уж не знаю, как ей это удавалось, но она всю свою жизнь так построила, что ее ничто не сдерживало. Она не была богата, как Лиза, но мне Ленка всегда казалась счастливее… Она занималась любимым делом, не торчала в офисе, у нее все получалось – и она была всем довольна.

– Так уж и всем?

– Судя по вашему тону, вы что-то имеете в виду, но я никак не пойму, что, – раздраженно заметила Майя.

– Я говорил с Григорием Давыдовым.

– С Гришей? А он здесь при чем? Ну, то есть, я понимаю, как он связан с убийством… Но какое отношение он имеет к Ленке?

– По словам Давыдова, не все сферы жизни Елены Чайкиной можно было считать успешными. В отношениях с мужчинами ей, похоже, не везло.

Она знала. Яну было достаточно поймать ее взгляд, мимолетный и растерянный, чтобы понять: вот оно. Может, изначально Майя и не была настроена упоминать это, потому что речь шла о личной жизни ее подруги, о темном секрете, который способен очернить имя даже после смерти.

Но теперь уже Ян не оставил ей выбора. Если бы она попыталась юлить, она сама нарвалась бы на наказание.

– Начнем с того, что Гриша Давыдов видит все с мужской точки зрения, – медленно, словно взвешивая каждое слово, произнесла Майя. – С домостроевской, я бы сказала! Ему кажется: если у Ленки не было мужа и кучи чумазых детишек, коттеджа и золотого ретривера по кличке Барни, то она обязательно была несчастна. Полагаю, он и о сестре своей то же самое думал, но хоть держал при себе. А Ленке все это было не нужно! Она не мечтала ни о муже, ни о детях, она хотела сама выбирать, с кем жить и кого любить. Ей не нравилось, когда мужчины видели в ней свою собственность, и она не боялась их бросать.

– Это, я так понимаю, предыстория.

– А какая история вас интересует?

– Вы знаете, какая.

Майя молчала дольше, чем следовало бы. Она словно ждала возможности уйти, надеялась, что кто-то отвлечет Яна, и она ускользнет из кабинета все такой же неслышной тенью. Но спасения не было, следователь просто смотрел на нее, и этот взгляд давил сильнее любого крика.

Ян знал, что она не выдержит, и не ошибся. Майя вышла на историю о маньяке безо всяких вопросов, и она, как и следовало ожидать, знала куда больше, чем Григорий Давыдов.

Елену Чайкину действительно изнасиловали в лесу, когда она отправилась туда ради фотографий. Вот только это сделал не незнакомец – и фотографировала она далеко не красивые листочки.

Все это началось больше года назад. Елена пресытилась очередным любовником, ей хотелось чего-то нового, острого, экстремального. Такого, чего в ее жизни еще не было – а если учитывать, что застенчивостью она не отличалась, подобных развлечений оставалось немного. К тому же, она много работала, даже свободный график не спасал ее от значительной нагрузки. Елена вела несколько крупных рекламных проектов одновременно, у нее не было времени слоняться по барам и вечеринкам.

– А секса ей хотелось, – мрачно указала Майя, словно речь шла не о получении удовольствия, а о промывании желудка. – Ленка в этом плане была похожа на кошку: если ее кто вовремя не отымеет, она будет ходить и орать на всех подряд.

В конце концов Елена доверилась интернету и направилась сразу на форум «для взрослых». Ей хотелось найти мужчину не из пугливых, готового к экспериментам, причем довольно жестким. Там она и познакомилась с тем самым «маньяком».

Она рассказывала подругам не все, но достаточно, чтобы Майя поняла: фантазии этого человека оказались слишком опасными даже для Елены. Они возбуждали ее – и пугали. Это на словах легко было рассказывать, как она мечтает смешать наслаждение с болью. Слова безвредны, они сами ничего не значат, ничем не угрожают. Поэтому Елена провоцировала своего собеседника, отсылала ему интимные фотографии, но никак не могла решиться на настоящую встречу.

– Она боялась его? – уточнил Ян.