Клелия

Какой-то плешивый козлоногий мужик нагло проник в имение и пытался похитить её прямо во время купания в бассейне. Помня приёмы, которым обучил её отец, она дала достойный отпор, Плешивый бежал, однако на следующий день в имение ворвалась целая банда и всё разграбила. Клелии чудом удалось ускользнуть, её спас актёр Юл Верзила и на белом скакуне привёз сюда, в имение своего господина.

Сенатор Квинт Квинкций выслушал Клелию, обещал помочь и вдруг случайно обнаружил у Юла Верзилы капенские стрелы, точно такие же, какие были у Марка Горация Тремора. Квинт с пристрастием допросил Юла, и тот сознался, что является связным между царём Ларсом и заговорщиками в Риме.

Дальше случилось нечто совершенно невероятное. Юлу удалось бежать, а сенатор лежит наверху мёртвый, потому что Юл убил его! Что теперь делать?

– Ай-яй-яй, моя богиня плачет.

Клелия подняла глаза и увидела Носа. Раб Квинкция, поджарый, улыбчивый, в самом деле, носатый юноша, заботливо набросил на плечи девушки новенький бежевого цвета шерстяной плащ.

– Что делать, Нос? Беда!

– Ты спасла меня от несправедливых притеснений поварихи Сильвии. Сто лет мне нужно было воровать козье молоко! Ты защитила меня от издевательств Юла, он так любил найти повод, чтобы побить меня. Ты помогла мне, а я помогу тебе, моя богиня. Слезами горю не поможешь.

– Нос, послушай, Юл хотел увести меня силой в Вейи. Я узнала его тайну. Капенские стрелы, которые ты, Нос, случайно взял в его кладовке и вынес во двор, чтобы сенатор мог позабавиться в тот вечер стрельбой из капенского лука, оказались с секретом.

– Знаю! Они не могут лететь прямо, кувыркаются, пока к ним не прицепишь балласт. Юл цеплял к ним какие-то вогнутые бронзовые таблички.

– Не какие-то, Нос, а очень важные таблички. В них заговорщики из Рима передавали ценную информацию, а, может быть, подавали ими условные сигналы вейентскому царю Ларсу Волтумнию. Квинт случайно обнаружил одну из таких табличек, она была прикреплена к одной из стрел, и поплатился жизнью. Он сумел прочитать странную фразу на этрусском языке, выдавленную на табличке, она гласила: «Огонь Весты погас».

– О, вчера гонец из Рима принёс весть о том, что Священный огонь в римском храме богини Весты в самом деле погас.

– В том-то и дело! Всё очень странно.

– Мне жаль нашего господина. У него были странности, но он искренне заботился о нас. Мы были за ним, как за каменной стеной. Что будет теперь?

– Нос, милый, скажи мне, пожалуйста, ты видел, куда скрылся проклятый Юл?

– Убийца нашего многоуважаемого хозяина и, как он сам признался хозяину, прежде чем убить его, двух верных его телохранителей скрылся в подземелье нашего имения. К сожалению, я плохо знаю наши подземные ходы. Там можно запросто заблудиться. Я боюсь замкнутых пространств, поэтому не пошёл вслед за Юлом и тебе не советую!

– Дело в том, Нос, что у Юла были стрелы, как бы тебе сказать, очень важные для меня. Одной из таких капенских стрел с такой же гравировкой был подло убит мой отец. Подозрение пало на дорогого мне человека, и теперь я вижу, что мои сомнения в обоснованности выдвинутого против него обвинения, были не напрасны. Надо установить истину! Я должна выяснить правду и узнать, кто на самом деле убил моего отца. Я тебе говорила, Юл хотел силой утащить меня в Вейи, а когда я отказалась, чуть не убил меня. Возможно, Юл знает, кто убил моего отца.

Клелия приподняла плащ и показала Носу разорванную на бедре тунику. Материя на боку девушки была неровно рассечена, словно тупой бритвой.

– Я защищалась, как могла, и ранила его. Он сбежал, ты говоришь, что в подземелье. Если бы не гибель моего отца, дорогой Нос, я никогда не решилась бы идти в мрачные сырые ходы, но если Юл ушёл туда, я должна идти следом!

– Прости, моя богиня… Я не могу! Я начну выть и бесноваться в темноте. Я всё тебе испорчу!

– Зато я не испорчу!

Клелия и Нос удивлённо обернулись на звук страстного возгласа. Посреди прохода в галерее стояла Глория, стройная, как тростинка, симпатичная черноокая девочка лет двенадцати, на ней были дырявые туника и дорожный плащ.

– Глория, радость моя!..

– Я тоже рада тебя видеть, моя госпожа. Сенатор Квинт Квинкций Суровый раздел меня догола, обсыпал тело мелом и сделал скульптурной каменой своего фонтана во дворе. Слуги издевались надо мной, а я должна была терпеть и стоять неподвижно, изображая, как камена льёт родниковую воду из кувшина в чашу. Я изнемогала от жажды, но не могла шевельнуться, а мои ноги были скованы кандалами. Для маскировки цепь на моих ногах также была обсыпана мелом. Сенатор, видите ли, таким образом боролся со своей странной тягой ко мне. Ты защитила меня! Ты дала сенатору некий чудодейственный порошок и его страсть смягчилась. С меня сняли кандалы, и я смогла жить, как все люди. Как я могу забыть такое? Я помогу тебе изловить проклятого Юла! Он за всё поплатится. Я знаю!

– Как же ты поможешь найти Юла?

– Вчера он повёл слуг хозяина к своему дубу по полю. Однако, есть другой путь, по которому он, взяв с собой чехол с красно-белыми стрелами, до этого постоянно ходил к тому дубу на скале. Юл скрыл подземный путь от слуг господина. Убив нашего незабвенного хозяина, он бросился прочь именно этим подземным путём.

Клелия вскочила на ноги, подбежала к Глории и обняла её. Девочка-рабыня доверчиво прижалась к Клелии, как к сестре.

– Неужели мы поймаем его, девочка?

– Мы пойдём по его следам, моя госпожа. У нас будет верная примета. Он едва идёт, хватается за подземные своды коллектора и мажет их своей чёрной кровью. Госпожа ранила гадёныша в шею пилкой для ногтей!

– Девочки, вы идите, а я остаюсь.

– Нос, не бойся, – сказала Клелия. – Ты забыл, что у меня есть чудодейственное снадобье, которое дала мне моя няня? Все твои страхи как рукой снимет. Жаль, что оно не может устранить мою боязнь воды.

3

Удивительно, как Глория безошибочно ориентировалась в подземелье. Заброшенный коллектор два или три раза раздваивался, но Глория всякий раз находила верную дорогу, не забредая в тупик.

– Как ты ориентируешься?

– О, моя госпожа! Первые шесть лет своей жизни я жила в подземелье.

– Почему?

Глория пробормотала в ответ что-то невразумительное и замолчала. Клелия напрасно ждала от неё ответ.

– Да потому, что её папа не хотел, чтобы свет узнал о том, что у него родилась дочь, – сказал Нос за Глорию.

– Странный папа! Кстати, маму Глории я знаю, это повариха Сильвия, а кто её папа?

– Квинт Квинкций Суровый. Говорю тебе, моя богиня, только потому, что его нет в живых. При его жизни за такую болтовню можно было запросто лишиться языка.

– Не называй меня богиней, Нос! Зови по имени.

– Хорошо, моя богиня.

Клелия поняла, что лучше больше ничего не спрашивать и не просить. Вскоре они втроём оказались у выхода из коллектора.

В низине, рядом с выходом из подземной сточной канавы, рос корявый приземистый дуб. Его узловатая кора напоминала мослы мерзкого старика, а неровная крона – ободранную старческую шевелюру. Тем не менее, тень от дуба надёжно прикрывала выход из коллектора от любопытных глаз.

В тридцати шагах от этого дуба возвышался другой дуб, высокий, красивый, раскидистый с ровной кроной в виде шатра. Этот дуб рос на высокой отвесной скале.

– Вот как Юл поступал, моя госпожа! Он становился у выхода из коллектора и стрелял из лука стрелой в ствол дуба на скале.

– Как же ты могла всё это видеть? Он должен был тебя заметить!

– Вблизи от выхода из коллектора есть ответвление, там тупик. Я пряталась в тупике. Он стрелял в дуб и возвращался обратно по коллектору. Я наблюдала за ним, а когда он шёл обратно, пряталась в тупик.

– Ты удивительно расторопна!

– Пойдём дальше?

– Конечно! Надо догнать Юла.