Оберег

– Орел не ловит мух, – без труда перевел я ее, потому что мой покойный отец очень любил повторять эту известную латинскую поговорку.

Я подумал, подумал и положил перстень обратно в шкатулку. Через некоторое время моя бывшая супруга приснилась мне снова, на этот раз она, не снимая плащ, прошла в мою спальню и села в кресло в углу у торшера.

Я в изумлении поднял голову.

– Ты?..

Она сидела в кресле, грустно смотрела на меня своими глубокими карими глазами под прекрасными бровями вразлет и молчала. Я вздрогнул и проснулся в холодном поту.

В этот раз сон подействовал. Я стал носить перстень, а через некоторое время произошла описанная мною выше судьбоносная встреча с Рогожиным.

Теперь увидев кругленькую сумму на своем счету, я снова вспомнил о перстне и посмотрел на него. Серебро на нем как будто стало немного светлее, и от этого мне сделалось не по себе. Неужели этот перстень, в самом деле, оказывает какое-то влияние на мою судьбу?

Что касается предложения, озвученного Рогожиным, думал я недолго. Мой выбор пал на яхту, и на то было несколько причин.

Наверное, не нужно рассказывать москвичам о том, что такое мегаполис. Я устал от выматывающих душу дорожных пробок и чрезмерного скопления людей.

Помимо этого, мне давно хотелось посмотреть мир, набраться новых впечатлений и теперь, когда у меня, наконец, появилась такая возможность, вряд ли было разумно упускать ее. Яхта в открытом море – романтичное место, а романтика в творчестве – первостепенное дело. Певицы, композиторы и продюсеры, наверное, более охотно согласятся прибыть на палубу класса люкс, чтобы не только поработать, но позагорать и весело отдохнуть. Им, как творческим личностям, тоже нужны новые впечатления. Когда творческая группа пребывает на борту яхты, ее легче контролировать, люди невольно подчиняться расписанию, принятому на борту, и так далее.

Короче говоря, много было плюсов именно в пользу яхты, и я был рад сообщить Рогожину о своем выборе.

– Молодец, Владиленыч, выбор верный, яхта как творческая студия сослужит тебе великолепную службу!

А дальше все завертелось и закрутилось. Я улетел в Ларнаку, где представитель международной фирмы «Два коня», здоровый под два метра великан с редкой шевелюрой на массивной голове, крупными чертами лица и насмешливыми глазами, двадцать лет отлетавший в гражданской авиации вторым пилотом, и теперь севший на торговлю яхтами и самолетами, встретил меня в аэропорту, привез в морской порт Лимасола и представил капитану яхты – флегматичному невысокому бородатому греку-киприоту с красивыми большими глазами-оливками, покрытыми очаровательной грустной поволокой.

Я ожидал увидеть какую-нибудь скромную моторную яхточку, и когда мой провожатый показал на предназначенное мне судно, то вначале просто не поверил. Белая как лебедь яхта поражала своими изящными формами и размерами, – имела в длину тридцать семь метров, а в ширину – восемь, и могла развивать скорость двадцать один узел.

Прежде чем оформлять бумаги, мне дали возможность совершить своего рода тест-драйв, – выйти на неделю на моей красавице в один из многочисленных заливов Кипра.

– Познакомьтесь с яхтой, присмотритесь к капитану. Если он вам не понравится, мы его заменим. Ваш экипаж, – это капитан и вы, так что вопрос серьезный, а выбор за вами. При желании вы можете нанять еще кого-то, или сами окончить курсы и получить права шкипера, однако все вопросы согласовывайте с капитаном, от этого зависит ваша и его безопасность в море, поэтому плохого он вам в любом случае не посоветует.

Глава третья

Федрос мне понравился сразу. Он был моряком не по диплому, хотя таковой, конечно, у него имелся, а по крови. Он знал русский язык, говорил спокойно, размеренно и неторопливо, и мы с ним мгновенно подружились.

Он был на яхте всем – капитаном, штурманом, боцманом, матросом, а, кроме всего прочего, – фельдшером, барменом, шеф-поваром, пожарным и спасателем. В общем, он был на яхте всем, и в самом деле мог все!

Федрос показал мне капитанскую рубку, а затем провел по остальным помещениям яхты. Теперь я понял, почему он легко справлялся с таким большим для одного члена экипажа судном. Все операции, даже швартовка, были роботизированы.

Мое внимание в первую очередь привлекла, конечно, просторная кают-компания с просто огромными солнцезащитными иллюминаторами. Помещение было разделено на две части, – в одной располагался большой круглый обеденный стол, на который обеды подавались через изящное раздаточное окно кухни, а кухня имела информационный дисплей и была соединена с рубкой капитана. Находясь на кухне, он мог без проблем одновременно следить за приготовлением блюд и с помощью интерактивного компьютерного дисплея управлять яхтой. Компьютер был для капитана старшим помощником, штурманом и рулевым.

Вторая половина кают-компании была переоборудована из зоны отдыха в звукозаписывающую студию. Здесь также все было компьютеризовано, и мне осталось лишь разобраться с сенсорными кнопками на дисплее, на что много времени не ушло.

После обеда капитан помог мне разместиться в главной каюте, это была превосходно обставленная спальня с королевской кроватью, прекрасным обзором из иллюминаторов и выходом в ванную комнату, которая предназначалась только для хозяина яхты. Каюта имела письменный и компьютерный стол, что для меня было очень кстати. Именно после того, как я увидел свою каюту, я окончательно поверил в то, что моя давняя мечта, в самом деле, сбылась. Отсюда открывался вид практически такой же, как из капитанской рубки, а наверху, на свежем воздухе, были оборудованы солярий и великолепная обзорная площадка, на которой можно было не только стоять, но и сидеть вокруг кофейного столика на удобном опоясывающем диванчике, беседовать, наслаждаться красотой и свежим воздухом, устраивать легкий перекус.

Затем мы спустились на нижнюю палубу, и капитан показал мне шесть довольно милых кают для гостей. Каждая из них имела свою отгороженную от основного помещения отделанную под мрамор огромную душевую. Когда мы спустились в моторное отделение, я с удивлением узнал, что яхта не сбрасывает отходы в море, а перерабатывает их в электричество, которое аккумулирует для своих нужд.

Буквально все на борту было экономично и эргономично, имелась даже своя теплица с овощами и зимний фруктовый сад. Яхта обслуживала себя сама, капитану оставалось лишь наблюдать и в случае необходимости нажимать на кнопки.

Отдохнувшим и посвежевшим я вернулся в порт, подписал все необходимые документы, и изумительное судно перешло в мою собственность. Затем, последовав совету продавцов, я прошел трехнедельные курсы и получил права шкипера. Благодаря усилиям обаятельного Федроса я преуспел в искусстве яхтинга и стал подменять его тогда, когда мне хотелось, или выступал в роли помощника капитана. А затем начались рабочие будни с той лишь разницей, что раньше я встречался с творческими группами там, где придется, а теперь они прибывали в порт Лимасола, и я принимал их на своей яхте, специально подготовленной к творческому процессу.

Яркое солнце, которого так не достает северному человеку, свежий морской воздух, прекрасное питание, основанное на морепродуктах, великолепные виды, все это вкупе делало свое дело. Производительность моего труда увеличилась втрое, а мои песни получили иное ранее неведомое мне дыхание.

Через полгода две песни стали хитами и принесли мне несколько десятков миллионов рублей. Сказалась, конечно, поддержка новых спонсоров, поскольку теперь все мои песни раскручивались по полной программе – на радио, телевидении, в газетах, журналах и Интернете.

Правда, один раз едва не случился скандал. Одна из молоденьких моих звездочек, подвыпив на радостях от сногсшибательного успеха, последовавшего после исполнения ею моей песни на телевидении, попыталась крутануть сладкие шашни с капитаном, однако Федрос остался непоколебим, чем еще больше внушил к себе мое уважение и завоевал еще больше доверия. Он успокоил ее даже не как отец, а как любящий дед, и ей стало стыдно.

Я любил наблюдать за ним, когда он отключал автоматику. Яхтой он управлял буквально одним мизинцем, в компьютерах разбирался так, словно сам их лично собирал, а в компьютерных программах, словно сам их разрабатывал. Еду готовил восхитительно, особенно хорошо ему удавался шашлык из барана, а одну певицу бальзаковского возраста, которой вдруг стало плохо, видимо, сказался тяжелый перелет из Красноярска, он привел в чувство парочкой уколов в ягодицу и вену.

Я чувствовал себя счастливым, или почти счастливым. Конечно, для полного счастья не хватало любви, но у меня был столь негативный опыт семейной жизни, что отсутствие любимой женщины, кажется, нисколько не тяготило, и с некоторых пор мне стало казаться, что, наверное, мой возраст любви канул в Лету.

Случались дни отдыха, и тогда мы выходили на рыбалку не рыбы ради, хотя только что выловленная из моря зажаренная рыбка – это было нечто, а для отвлечения от забот, потому что из месяца в месяц нескончаемой чередой к нам на борт тянулись гости, и я как шахтер уголь выдавал за каждую такую смену несколько песен, а иногда и песенный альбом.

Очень скоро обо мне во весь голос заговорили музыкальные журналы, и раз в месяц обязательно приезжала какая-нибудь чрезвычайно общительная молодая журналистка, надеясь вытянуть из меня жареную новость или некий особый секрет, чтобы хоть как-то позабавить искушенную публику.

Однако самым главным моим секретом было наличие нормальных условий для работы и то, что каждое утро, едва поднявшись с постели, я, не умываясь и не одеваясь, сразу садился за стол и писал все, что приходит в голову, пусть даже откровенную лабуду. Очень часто тексты, которые поначалу мне казались просто ерундой, позже при повторном прочтении вдруг обретали смысл, становились неплохими песнями, а некоторые даже хитами. Вот и весь секрет!

Понятное дело, что такая проза жизни моих журналисток не устраивала, и все, что они в тот период выдумали про меня, пусть останется на их совести. Ничего такого не было! Одна особенно смазливая и ловкая даже смогла лечь ко мне в постель, и, слава богу, что мне удалось отбиться от нее без больших потерь.

Иногда я тихими поздними вечерами стоял на верхней палубе у фальшборта, смотрел на звездное небо, которое в море выглядит особенно сочно, и мне начинало казаться, что все происходит во сне. Свежий ветер ласкал лицо, приводил в чувство и тогда, убедившись, что это не сон, я шептал Вселенной слова благодарности за то, что она заметила меня и предоставила возможности, о которых я так долго мечтал.

Из благостного состояния меня вывел ролик в Ютубе. Всем известный Анатолий Великанов, не так давно вставший во главе загадочного Фонда борьбы с коррупцией и сам себя провозгласивший главным борцом на этой скользкой стезе [что считать коррупцией?], посвятил, как оказалось, моей персоне целых десять минут драгоценного Интернет-ресурса.

По поводу воззрений Великанова я не питал совершенно никаких иллюзий. Он почему-то решил, что средства государства – это средства народа, и, ступив на эту шаткую почву, которая не согласуется ни с одним историческим фактом за все время существования известных науке государств, превратился в демагога и популиста. Поиграть с народными массами в будущего справедливого царя – дело до боли знакомое, кто только не приходил давать народу волю, от большевиков до Стеньки Разина, отличие состояло лишь в том, что Великанов в качестве оружия стал использовать информационные возможности Интернета.

Конечно, обыватель, хрустящий сухариками под пиво перед экраном монитора, услышав о каких-то там миллиардах государственных средств, которые при помощи замысловатых схем выводятся из бюджета неизвестно куда, вскочит как обезумевший фанат на стадионе и заорет, утирая слюнявые губы:

– Вперед, Анатолий, давай, блин, в президенты!..

Невдомек ему, что без использования государственных возможностей никакой гений от финансов просто не сможет даже опробовать такую схему, – мигом попадет под раздачу. Аккумулирование средств в секретных местах – неотъемлемый элемент государственной системы, и кто считает такие схемы воровством, глубоко заблуждается. Государство может все, а народ не может ничего, это я как дипломированный специалист в области государства и права, осознал давно. Государство касается народа постольку, поскольку промывает ему мозги и тайно или явно подталкивает его к совершению нужных ему действий, – либо под очередным флагом патриотизма отправиться на войну, либо играть до умопомрачения на бирже, либо вкалывать до шестидесяти пяти лет на тупой работе, либо влезть в какой-нибудь шикарный кредит с ипотекой в придачу.

А вот, интересно, что народ ответит, если его спросить:

– Люди, а этот черт из табакерки Великанов откуда вылез, вы его выдвигали?

Да ничего они не ответят, просто обескураженно пожмут плечами! В самом деле, как народ может кого-то выдвинуть, он – неорганизованная масса, и стоит только нам начать его организовывать, мы, сознательно или нет, начинаем разделять и властвовать, выделять тех, кто есть государство, а кто даже рядом с ним не стоит и стоять не может.

Никакой народ уважаемого Анатолия Великанова на борьбу с «коррупционным режимом» не уполномочивал и уполномочить физически не может, а те, кто действительно его нашел, взрастил и уполномочил, теперь плюс ко всему собирают с народа деньги на борьбу с коррупцией, создавая еще одну статью расходов в бюджете простой семьи, задавленной долгами, и цель этой компании вовсе не какая-то там борьба, а развлечение масс, потому что любому становится весело, когда ему каждый день на пальцах зажигательно с юморком доказывают, что наверху правят одни жулики.

Так вот, возвращаясь к нашим баранам, в своем как всегда профессионально смонтированном и гламурно отретушированном ролике Великанов утверждал, что известный всем рудокоп и металлоинвестор Валентин Оскарович Елистратов с помощью офшорной схемы увел от налогов значительную сумму и приобрел суперяхту класса люкс под загадочным названием «ЕВО», сконструированную по последнему слову науки и техники.

Ролик мне попался случайно, и я, хотел было следовать по дебрям Интернета дальше, но произнесенное вслух имя, которое носит моя яхта, шарахнуло меня как обухом по голове.

– Все было бы до тошноты знакомо и до пошлости привычно, – продолжал зажигательно вещать Великанов, – поскольку все эти левые яхты и самолеты нам давно набили оскомину, если бы не одно обстоятельство, – яхта приобретена благотворительным Фондом поддержки деятелей искусств, спонсором которого является Валентин Елистратов. Нам удалось выяснить, что итальянская фирма-производитель «Гермес» предъявила упомянутому фонду счет на тридцать четыре миллиона евро, и он практически мгновенно перечислил средства. А теперь… внимание, самое главное! Нам удалось случайно раздобыть в Интернете чрезвычайно любопытный документ – смету расходов «Гермеса» на строительство яхты «ЕВО». Поверьте, добыть его было непросто, он хранится так, словно является особо важным государственным секретом. Вот, вы видите на своих мониторах, все оформлено, как полагается, печати и подписи. Здесь перечисляются все работы вплоть до завинчивания болтов и все использованные при строительстве материалы вплоть до деревянных брусков и унитазов. Смотрим, смотрим и, наконец, доходим до графы «Итого». Что мы ожидаем увидеть? Конечно, сумму тридцать четыре миллиона евро!.. А что мы видим? Вы не поверите, но вот, черным по белому напечатано, вы сами видите… три миллиона четыреста тысяч евро! Граждане дорогие, вы можете такое представить?.. Я лично, когда увидел эту цифру, просто обалдел. Цена яхты «ЕВО» в десять раз выше ее реальной себестоимости! Хм, это по каким таким экономическим законам ее посчитали?.. Мы получили консультацию экспертов и выяснили, что рыночная стоимость такой яхты при всем желании никогда не превысит потолок в семь миллионов евро. Из этого следует, что разница в двадцать семь миллионов осела на счетах «Гермеса». Самым маститым грабителям и ворам остается только мечтать о такой добыче! А теперь смотрите сюда, вот еще один документ, согласно которому «Гермес» покупает какое-то смешное количество акций у компании «Рудокопинвест» по цене, вы не поверите, ровно двадцать семь миллионов евро! Теперь догадайтесь с одного раза, кому принадлежит компания «Рудокопинвест»? Правильно! «Ево» она компания, «ево» – Елистратова Валентина Оскаровича. Между прочим, формально Фонд поддержки деятелей искусств выполнил свое предназначение, – яхта «ЕВО» подарена Сергею Владиленовичу Тарасенко, песня которого «Девочки меня целуют», как известно, не так давно стала суперхитом. Я сам иногда забываюсь и мурлыкаю ее, когда моюсь в душе: «Жизнь – маршрут для суперяхты, И не с бухты всё барахты, Девочки меня целуют, К суперяхточке ревнуют». Так вот, Сергей Владиленович, заканчивая свою передачу, я к вам обращаюсь. Было бы здорово, если бы вы написали продолжение этой замечательной песни, и у меня даже родился первый куплет: «Выплываю с кипрской бухты, Ух, ты, ах, ты, ух, ты, ах, ты, И не с бухты все барахты, ах, ты, ух, ты, ух, ты, ах, ты!»

Я не мог больше слушать весь этот бред, остановил ролик и вышел на свежий воздух. Солнце клонилось к закату, кипрское побережье лежало на горизонте узкой полоской в голубоватой дымке.

Итак, мои милые спонсоры, якобы подарив мне яхту, намыли на мне около тридцати миллионов евро. Неплохо для начала!