Футбол, деньги и те, кто рядом

В этот момент кто-то позвонил Косте на мобильный, он озябшей рукой полез в карман куртки. Взглянув на экран, он, прежде, чем ответить, попросил меня помолчать.

– Гуляю я, Романович, иду быстрым шагом, оттого и дышу прерывисто. Да точно-точно, – рассмеялся Костя. – Да, с Курбаном по поводу динамовского защитника поговорил, никого он у них в команде брать не хочет, а кандидатуру Самбы категорически отверг. Говорит, по стилю не подходит. Идеально бы подошел Федор Кудряшов из «Терека», к тому же не так дорого. Что касается Ерохина: он согласился с нашим предложением и прилетит ко мне в Москву на встречу послезавтра. Мы с ним обо всем переговорим и, я уверен, он даст свое согласие. По остальным вопросам я позвоню вам завтра и доложу.

Костя разъединил и, выдохнув, повернул ко мне голову, желая что-то сказать, однако телефон зазвонил вновь.

– Подожди, – сказал он, – что-то опять Ротенберг. – Да, Борис Романович, слушаю! Ну что я могу сделать, не хочет он его брать, говорит, что только другим будет мешать. Куда девать? – Костя пожал плечами, – пока не знаю, думать надо. Хорошо, хорошо, – закончил он.

Он посмотрел на меня несколько удивленно, словно позабыл, что я стою рядом и, покачав головой, сказал:

– Ты знаешь, Николаич, никогда прежде не слышал, как Ротенберг ругается, а тут шлет такие проклятия на голову Германа Ткаченко из-за этих игроков, что «Динамо» накупило! Кстати, прошу тебя, ты уж, пожалуйста, об этом разговоре пока никому не говори.

– А когда будет можно?

– Когда-нибудь можно будет. Вот станем чемпионами, тогда да!

Я присвистнул.

– Ты шутишь, должно быть!

– Я нисколько не шучу. И Курбан убежден, что мы способны удивить всех.

Между тем мы с Константином прошли половину нашего маршрута, заканчивавшегося традиционно у того высотного кирпичного дома, где, по слухам, жили братья Березуцкие и известная всем Тина Канделаки, и повернули в обратную сторону.

Сколько раз мне приходилось сокрушаться и делиться этим с Костей, что он живет в далеком Бутово, а мог бы, как мне представлялось, жить в Москве где угодно в достойных уровня его успехов в бизнесе районах, а, может быть, даже в лучшем из них. Ведь он, как и я, москвич, и с рождения впитал в себя любовь к городу с его златоглавыми церквами и широкими проспектами. Но Костя оставался холодным к шику и излишнему комфорту.

– Володя, ну не люблю я этот якобы московский бомонд с его тусовками и нуворишами, понаехавшими со всех концов России. Не терплю я рублевскую показуху, – неизменно раздраженно бросал он мне в ответ, – и никогда не буду там жить.

Сарсания действительно во многом предпочитал аскетичный образ жизни. Пожалуй, единственно, к чему он тяготел, так это к марке автомобиля. Он был вынужден много перемещаться по городу и за его пределы и ужасно уставал от переездов, поэтому его личная машина, как он всегда считал, должна была быть высокой и вместительной, а если принять во внимание, что он был сам большим и часто жаловался на спину и ноги, то ему хотелось иметь под собой удобное кожаное кресло, чтобы в пути вытянуться и расслабиться.

Несмотря на все усилия, «Ростову «не посчастливилось стать чемпионом, он стал лишь серебряным призером, но своей самоотверженной игрой удивил и поразил всех специалистов. А что клуб сотворил в Лиге чемпионов, то это была отдельная песня. Честно заработав большие деньги, достаточные, чтобы расплатиться по многолетним долгам, «Ростов» доказал всем скептикам, что и без европейских звезд и игроков сборной можно здорово играть и даже красиво выигрывать в Лиге чемпионов. В кое веки благодаря этому скромному клубу наконец за наш отечественный футбол было не стыдно.

Время шло, а Крстя продолжал тренировать «Атлантас» и время от времени прилетать в Москву. Только в апреле 1917-го года, проходя по тому же маршруту в Крылатском, Костя вдруг разоткровенничался:

– Все, – сказал он, – перехожу в «Рубин» вместе с Курбаном. Уже познакомился со всеми спонсорами и хозяевами клуба. Думаю, у нас все получится, и поставленные задачи нам по плечу. Кое-кого из «Ростова» возьмем, конечно, но нужно строить новую команду, способную собирать полные трибуны нового стадиона в Казани.

– Странно мне все это слышать, – сказал я, – ты же все это время хотел работать только в «Зените».

– Ну а что в «Зените»? Я же тебе рассказывал, что Алексей Борисович со мной встречался, да и Дюков все эти годы меня звал к себе. Они никак не могут взять в толк, что прийти-то в команду я могу, но результат дать не смогу. Вот ты как думаешь, почему у меня с Курбаном все всегда получалось? Да потому что мы с ним всё одинаково понимаем и мы, если хочешь, одно целое. А в «Зените» все было бы не так. Деньги, конечно, я бы получал хорошие, да только свою репутацию подмочил бы, поскольку результат уходил бы в свисток. Мне нужна единая команда, а это значит: Фурсенко и я, и никто больше. Тогда все бы получилось. Пришел бы в команду тренер, в котором мы с Сергеем Александровичем были бы уверены. Хорошо бы, Манчини! Решение принимали бы сразу и быстро. А если между нами будет Митрофанов, то, боюсь, ничего хорошего не получится, я об этом откровенно говорил Миллеру при наших встречах. Максим – неплохой парень и все такое, но он для меня, как какое-то препятствие. «An obstacle to overcome», – почему-то сказал он по-английски. – Надеюсь, что Алексей Борисович меня понял, но боюсь, не до конца.

Я внимательно смотрел на Костю и видел, как он волнуется.

– Ну а если всё же представить, что в «Зенит» снова придет Фурсенко и разрулит твой вопрос, тогда ты что будешь делать?

– Маловероятно, – сказал он. – Что гадать понапрасну. – Но если вдруг это свершится, то сам понимаешь, тогда придется мне перед «Рубином» извиниться. Надеюсь, они меня поймут правильно и обойдется все без скандала. Мне ближе всех Сергей Александрович.

Костя вдруг остановился и посмотрел на меня, прищурив глаза.

– Ты все до меня докапываешься. Ты лучше вот что мне скажи: ты сам – то чем будешь заниматься? Да, кстати, ты свой исторический роман, который пишешь чёрт знает сколько лет, когда наконец закончишь?

– Уже закончил, – торжествующе сказал я. – Издательство «АСТ» уже приняло роман к изданию, сейчас литературный редактор читает, затем книга пойдет в печать. Думаю, что в конце августа или в сентябре уже будет в продаже.

– Наконец! Ты его назвал, как планировал: «Хочу женщину в Ницце»? – спросил Константин.

Я кивнул.

– Надо будет почитать, – улыбнулся он. – Ну а дальше-то что будешь делать? Может, все же продолжишь заниматься агентским бизнесом?

– Костя, я устал он этого вопроса, который постоянно слышу от журналистов. Не забывай, мне 61 год. Когда-то тренер «Зенита» Юрий Андреевич Морозов, когда мы его в «Совинтерспорте» в Ирак работать отправляли, говорил, что футболист уже в 28 лет должен потихонечку стеночку начинать подбирать, в 29-гвоздик в неё вбивать, а в 30 – вешать на него бутсы. Бышовец тоже в бытность свою в «Зените» любил повторять, что когда тренеру за 60, с ним начинает твориться что-то не то!

– Правда сейчас, – засмеялся Костя, – он так не думает.

– Я с тобой согласен, – сказал я. – Однако согласись и ты, нельзя быть футбольным агентом, когда на тебя футболист начинает смотреть не как на мужчину средних лет, а как на умудренного опытом, но деда. Это приводит к утрате доверия, потому что отсутствует связь времен. Мы как будто живем в разных ментальных мирах. Я весь в прошлом, а он в будущем.

– Ну-ну, – произнес недовольно Костя, – чего-то ты дуришь, парень. Сейчас ни один тренер в 70 лет не отказывается от работы. Вспомни, ты раньше мог любого футболиста или тренера уговорить принять нужное для тебя решение. И сейчас, думаю, что можешь. Ладно, как знаешь, – махнул он рукой.

– Вот именно, Костя, – продолжил я, – я лучше куплю еще одну пачку бумаги, заправлю любимую ручку чернилами и напишу интересный роман. Это как навязчивая идея.

– Не понимаю, – сказал с сомнением Костя. – Хотя… Я бы, может быть, тебя и понял, если бы мог сам писать, – вдруг изрек Константин, – а так…

Майские встречи Сергея Александровича с Алексеем Борисовичем в ложе VIP нового петербургского стадиона становились теплее и сердечнее по мере того, как Миллеру виделось все яснее, что прощание с 72-летним румынским специалистом – дело неизбежное.

Наша встреча с Костей в Москве была скоротечной. Он ждал назначения в «Зенит» и спешил, чтобы не опоздать на поезд. А я, зная, что Сарсания долго вынашивал идею приезда Манчини в Петербург, с чем и связаны были его многочисленные звонки в Италию, задал Косте скорее риторический вопрос:

– А Фурсенко – то ждет его? – на что Костя загадочно улыбнулся и произнес:

– Конечно, как долгожданного мессию.

По прогнозам футбольных экспертов лето в Петербурге обещало быть «жарким». Манчини прилетел в северную столицу России не один. Одновременно прибыли сразу 5 его помощников. Любовь Роберто к масштабным трансферным переменам со временем не иссякала, наоборот, она сразу проявилась в его умелом осваивании выделенных клубом средств на общую сумму в 85 миллионов евро, установив рекорд года, обогнав все российские клубы, вместе взятые, сразу в 2 раза. Но не потому, что другие были дальновиднее или рачительнее. Денег просто было мало у всех, а у ЦСКА их не было вовсе, оттого и никого не купили. Но по мнению Попандопуло из Одессы все было поделено по-честному, и кому сейчас нужна эта уравниловка, мы же в капитализме. Рынок все расставил по местам, как и обещал Черномырдин.

Однако, если говорить серьезно с цифрами в руках, то возникает вопрос: разве «Зенит» не имел на такие дорогостоящие приобретения права? Разве УЕФА в своем докладе напрасно отмечал, что по результатам 2016 года петербургский клуб впервые в российской истории вышел на первое место в Европе по уровню чистой прибыли. Надо признать, что такое произошло по целому ряду причин, а не только потому, что клуб сумел выгодно продать своих игроков в Китай, но и с большой прибылью завершил сделку по продаже аргентинского футболиста Гарая в испанскую «Валенсию». Купили его в 2014 году за 6 миллионов евро, а продали – за 24 миллиона через каких-то 2 года. Вот вам и фейрплей по-русски.

В «Зенит» приехали 11 новичков. Первым в клуб прибыл долгожданный Леандро Паредес из «Ромы», приобретенный за 23 миллиона евро, вслед за ним прилетел молодой форвард Дриусси, который обошелся «Зениту» в 15 миллионов евро. Потом подтянулись и другие аргентинские звездочки: Маммана, Краневиттор и наконец Ригони, которого сумел уговорить лично Манчини. В общей сложности эти футболисты обошлись клубу сине-бело-голубых в сумму 33 миллиона евро. На плечи же спортивного директора Костантина Сарсания легла не вполне благодарная и трудноразрешимая работа по распродаже ставших ненужными команде нового тренера футболистов. Таких набралось сразу 14. Тот, кому приходилось работать в этом нелегком бизнесе, знает, что продавать футболистов, особенно в условиях перегретого рынка, где предложение заметно превышает спрос, непросто, к тому же реализовывать приходится товар, скажем так, не первой свежести, но сделать это необходимо в срок и желательно без необоснованных потерь.

Вот и разъехались по городам и весям те, кто еще год назад демонстрировал болельщикам клуба своё умение, играя в форме с логотипами «Газпрома». География продаж пестрела разнообразием: от известных клубов дальнего зарубежья до Турции и ставшего скромным в своих возможностях столичного «Динамо». Константин Сергеевич выполнил поставленную перед ним задачу почти филигранно, к тому же на его широкие плечи легла непростая, но благородная миссия произвести точечное приобретение на внутреннем рынке нужных футболистов, желательно находящихся на положении свободных агентов, чтобы обеспечить необходимый финансовый фейрплей в соответствии с жесткими требованиями УЕФА.

– «Зениту» нужно российское лицо, – считал и часто повторял для журналистов Константин Сарсания.

Снова Сарсания блистал умением быстро разобраться и успеть первым взять лучшее, что было в стране. Из «Ростова» Константин сумел увезти с собой сразу четырех футболистов: Терентьева, Ерохина, Полоза и Нобоа. А из «Терека» молодого Далера Кузяева, который в скором времени сумел стать украшением РФПЛ и сборной страны.

– 4 миллиона евро за Кузяева – это небольшая цена за футболиста, который будет только прибавлять, – объяснял Сарсания журналистам.

Все лето и первый месяц осени «Зенит» был единоличным лидером чемпионата, обеспечивая большой отрыв от главных своих соперников: «Спартака» и «ЦСКА». Сидя в своей ложе на переполненном стадионе Санкт-Петербурга с Сергеем Александровичем, Алексей Борисович светился счастьем от игры своего клуба. Довольны были все. Пожалуй, только Манчини продолжал высказывать сожаление, что не успел в летнее трансферное окно приобрести ни настоящего забивного нападающего типа Кавани, ни центрального защитника и полузащитника. Ему всегда кого-то не хватало. А потом… в чемпионате наступил перерыв, и футболисты разъехались по своим сборным. Я, помнится, сам позвонил Константину в один из первых дней наступившего октября и спросил, собирается ли он почтить своим присутствием стадион «ЦСКА», где сборная страны должна будет сыграть против команды Южной Кореи.

– А когда они играют, – как мне показалось, усталым голосом спросил Костя.

– 7 октября в 17.00.

Он немного помолчал и сказал: