Вокруг Финляндского вокзала. Путеводитель по Выборгской стороне

Эта церковка возвышалась на пространном пустыре, который каждое воскресенье, во время стечения через Московскую заставу тысяч крестьян из окрестных деревень и торговых людей (гостей) из дальних весей, превращался в шумное торжище – ярмарку[279 - Там же. С. 35.].

До нас дошли изображения Спасо-Бочаринской церкви только начала XX в. А какой была самая первая деревянная церковь? Одновременно с церковью во имя Происхождения Честных Древ в молодой столице были возведены и другие деревянные храмы:

Троицкая церковь на Городовом острове, церковь Святых Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы на берегу Фонтанки, церковь Св. Сампсония на Выборгской стороне и Св. Иосифа Древодела на Охте. Это были маленькие деревянные постройки в четыре окна по фасаду, лишенные какой-либо архитектурной отделки, единственным украшением которых были небольшие деревянные шпили. Рядом стояли сколоченные из бревен в виде каркасов колокольни в несколько метров высотой[280 - Малиновский К. В. Санкт-Петербург XVIII века. СПб., 2008. С. 78–81.]. Скорее всего такой же была и первая Спасо-Бочаринская церковь. Имя автора этого, как и других перечисленных храмов, неизвестно, хотя круг архитекторов, работавших в то время в Санкт-Петербурге, очень узкий – Доминико Трезини, Федор Васильев, Ганс Киндлер, Иван Устинов, Георг Иоганн Матарнови[281 - Там же. С. 79.].

Известно только, что с 1710 г. резко усиливается роль Канцелярии городовых дел в строительстве нового города. Именно ей поручаются все новые и новые объекты строительства, в том числе и на Выборгской стороне.

Возможно, именно Канцелярией разработан некий «образцовый» простейший проект храма, по которому плотниками в короткое время были сколочены из дерева эти церкви.

Автор второй деревянной и первой каменной Спасо-Бочаринской церкви Иоган Якоб Шумахер (1701–1767) – один из ведущих архитекторов анненского времени из штата Полицмейстерства. Особое покровительство ему оказывал шеф этого учреждения – Бурхард фон Миних. Вместе с М. Г. Земцовым Шумахер работал в Александро-Невском монастыре (в 1733–1735 гг. строил Литейный двор), участвовал в сооружении Партикулярной верфи на Фонтанке и Пантелеймоновской церкви при ней вместе с главным архитектором Адмиралтейства И. К. Коробовым. Позже, уже в начале 1740-х гг., И. Шумахер построил еще небольшой храм во имя Преподобного Сергия Радонежского. В 1740-1750-е гг. Шумахер занимался строительством Первого Кадетского корпуса, отделкой интерьеров в здании Кунсткамеры. Он – автор такой крупной, впоследствии перестроенной постройки, как Крестовоздвиженская церковь на Лиговском канале (1747–1751 гг.)[282 - Зодчие Санкт-Петербурга XVIII века. СПб., 2002.]. Искусствоведы указывают, что все культовые постройки И. Шумахера воспринимаются как модификация проектов двух других ведущих мастеров анненской поры М. Земцова и И. Коробова.

Одновременно с церковью во имя Происхождения Честных Древ в молодой столице были возведены и другие деревянные храмы

Поэтому возведенные по его проектам деревянная и каменная Спасо-Бочаринская церкви могут быть сопоставлены с церковью Рождества Богородицы и храмом Симеония и Анны М. Г. Земцова[283 - Малиновский К. В. Санкт-Петербург XVIII века СПб., 2008. С. 79–80.].

Верхнюю церковь, напоминавшую по плану постройки М. Г. Земцова, перекрывал низкий свод с двумя рядами колонн, поставленных попарно. Зал пересекал поперечный неф, благодаря чему помещение казалось более просторным[284 - Зодчие Санкт-Петербурга XVIII век. СПб., 1997. С. 999; Малиновский К. В. Санкт-Петербург XVIII века. СПб., 2008. С. 264–266.].

Следует отметить, что каменная барочная церковь во имя Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня возводилась в одно время с такими шедеврами архитектуры Елизаветинского времени, как Смольный собор Ф. Б. Растрелли и Николо-Богоявленский собор С. И. Чевакинского, однако уступала им по своему художественному уровню, к тому же архитектурный облик храма претерпел значительные изменения во второй половине – конце XIX в., в эпоху эклектики. От его барочного облика не осталось и следа.

А первые изменения в облике «шумахеровского» каменного храма относятся еще к первой трети XIX в. Один из проектов на «перестройку паперти церкви святого Спаса на Выборгской стороне» рассмотрен на заседании Комитета для строений и гидравлических работ и одобрен 10 мая 1828 г. Этот документ подписан членом Комитета архитектором В. П. Стасовым[285 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Он. 102. Д. 3054. Л. 2–6.].

В последующие, 1830-е гг., сначала тем же Комитетом, затем в 1840-1860-е гг. Управлением путями сообщений и публичных зданий, наконец, Техническим комитетом Городской управы рассмотрены проекты перестройки или ремонта различных деревянных служб при церкви взамен обветшавших или сгоревших[286 - Там же. Л. 15–20.].

Постройки М. Г. Земцова

В 1832 г. над входом возвели колокольню, которую в 1902 г. заменили новой, трехъярусной[287 - Там же.].

В 1840 г. по проекту А. Я. Андреева на углу Симбирской и Тихвинской улиц выстроили каменную ограду и часовню[288 - Там же.]. Последняя подверглась перестройке спустя четверть века при ремонте храма. Ее прекрасный барочный иконостас остался при этом нетронутым[289 - http://www.encspb.ru (http://www.encspb.ru/)].

31 декабря 1864 г. высочайше утвержден» фасад новой каменной часовни с оградою, предполагаемой к постройке при церкви Спаса Происхождения Честных Древ. Под документом стоит подпись управляющего путями сообщений и публичными зданиями инженер-генерал-лейтенанта Мельникова[290 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Он. 102. Д. 3054. Л. 22.], автора проекта Николаевской железной дороги, соединившей Петербург и Москву. 23 августа 1865 г. общим присутствием правления 1-го округа Путей сообщения дозволено «перестройка сторожки к каменной часовне»[291 - Там же. Л. 45.]. В последующих документах за 1870-е гг. уже Техническим Комитетом Санкт-Петербургской управы были рассмотрены и одобрены проекты постройки деревянных одноэтажных служб, деревянного двухэтажного флигеля, о двух лестницах[292 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Он. 102. Д. 3054. Л. 21.].

Очередное обновление Спасо-Бочаринской церкви совершилось 10 мая 1881 г. Богослужение совершал преосвященный Гермоген, епископ Ладожский, викарий Санкт-Петербургского митрополита, в сослужении шести протоиреев[293 - Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт-Петербурга: Энциклопедия христианских храмов. СПб., 2010. С. 125.].

Как отмечал в 1882 г. священник Ф. Елеонский, автор одной из самых первых книг об этом храме под названием «Тихвинская церковь с фарфоровыми украшениями в Спасобочаринском приходе»: «Храм был во всех стенах сыр, и сырость давала себя заметить, был очень низок, душен и темен, тесен от нагроможденных простоватых киот; и в добавок к тому священнодействия не были видны молящимся. Одним словом: неудобств было много»[294 - Елеонский Ф. Тихвинская церковь с фарфоровыми украшениями в Спасобочаринском приходе: Очерк. СПб., 1882. С. 1.].

Чертеж 1827 г. Спасо-Бочаринская церковь

Чертеж 10 декабря 1899 г. Архитектор Н. Еремеев

В упомянутой книге Ф. Елеонского мы находим ценнейший материал об устройстве церкви: «В течение двух лет на обновление Тихвинского храма в Спасобочаринском приходе, усердием настоятеля Василия Яковлевича Михайловского привлечено пожертвований деньгами и вещами на тридцать тысяч рублей».

«Сырость в храме устранена, во-первых, вытяжными каналами по стенам в печи, во-вторых, отдушинами, проделанными вверх прямо из нижнего этажа храма в верхний; храм углублен для поступления большого количества воздуха и для того, чтобы возвысить солею, благодаря чему будет хороший обзор священнодействий… Света прибавлено округлением толстых столбов, удалением громоздких киот со стен и столбов и прибавкой откосов в косяках. Духоты не чувствуется при обыкновенном по воскресным дням собрании богомольцев, вследствие устройства отдушин и особенно железной лестницы из нижнего алтаря в верхний»[295 - Там же. С. 2.].

В 1889 г. отремонтировали верхнюю церковь, переделав ее в теплую. В верхнем храме стоял прекрасный деревянный иконостас середины XVIII в. с хорошо сохранявшейся резьбой. На хорах находилась церковь во имя Николая Чудотворца, устроенная фабрикантом Роговиковым, позже перенесенная в его дом у Пустого рынка[296 - Там же. С. 4.].

И наконец, 10 декабря 1899 г. Техническим комитетом утвержден проект Н. Е. Еремеева четырехэтажного с подвальным этажом каменного дома и каменных служб на месте предполагаемого к сломке сарая[297 - ЦГИА СПб. Ф. 513. Оп. 102. Д. 3054. Л. 50.].

В 1902 г. по его же проекту церковь увеличили за счет пристройки новой отдельной трехъярусной колокольни, где внизу на средства купца А. А. Денисова в конце 1906 г. устроили придел преподобного Авраама Затворника со склепом[298 - Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт-Петербурга: Энциклопедия христианских храмов. СПб., 2010. С. 125.]. К Спасо-Бочаринской церкви были приписаны еще ряд близлежащих часовен. Так, в 1908–1909 гг. на углу Минеральной и Тимофеевской улиц (ныне – ул. Ватутина) по проекту Н. Н. Еремеева построили каменную Богословскую часовню, заменившую деревянную. Еще раньше, в 1901–1902 гг., на углу Безбородкинского проспекта и Тимофеевской улицы по проекту Ю. Рейнера возвели часовню Св. Александра Невского[299 - http://al-spbphoto.narod.ru (http://al-spbphoto.narod.ru/)]. Кроме того, к храму были приписаны церковь на Богословском кладбище, а также Успенская часовня на Финляндском вокзале[300 - Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт-Петербурга: Энциклопедия христианских храмов. СПб., 2010. С. 376.].

Рисунок иконостаса с фарфоровыми украшениями в Спасо-Бочаринском приходе

Интерьер Спасо-Бочаринской церкви

Хотя архитектура храма не отличалась особой выразительностью, он был интересен своим старинным иконостасом середины XVIII в., утварью и уникальным образом, который, по преданию, принадлежал Петру I и написан по случаю взятия Азова. Местным почитанием пользовались две иконы: Тихвинской Божией Матери и священномученика Антипы. В церковной библиотеке хранилось много старинных книг и редких рукописей[301 - http://al-spbphoto.narod.ru (http://al-spbphoto.narod.ru/)].

В нижнем этаже, где размещались приделы во имя Тихвинской иконы Божией Матери и священномученика Антипы, установили фарфоровые иконостасы из фаянса, изготовленные на фабрике Михаила Савиновича Корнилова, местного прихожанина. Это был первый иконостас такого рода, позже вызвавший подражания[302 - Антонов В. В., Кобак А. В. Святыни Санкт-Петербурга: Энциклопедия христианских храмов. СПб., 2010. С. 125.].

Все тот же Ф. Елеонский пишет: «В этом святилище были две особенности, вызывающие на размышление. Знаменитая небывалая решетка, которая полна символов, и за ней фарфоровый иконостас, беспримерный, устроенный по мысли и плану настоятеля церкви протоирея Василия Яковлевича Михайловского[303 - Елеонский Ф. Тихвинская церковь с фарфоровыми украшениями в Спасобочаринском приходе: Очерк. СПб., 1882. С. 3.]. Что означала эта решетка и к чему она была такой устроена? В ней видны: рыбы, якорь с крестом, а под ним змеи.

«Якорь с крестом выражал надежду на Распятого на кресте. Для объяснения якоря были вырезаны слова на дверцах решетки против царских дверей алтаря в честь священномученика Антипы из послания апостола Павла к Евреям (гл. 6, 19): надежда для души есть как бы якорь безопасный и крепкий…

Змей рисовался и имел в древности три значения, как прообраз Христа, как символ благоразумия житейского христианского и как олицетворитель демона, древнего змея, соблазнителя. Змей под крестом означал и означает победу Христа и христианства над дьяволом и его искушениями. Так нередко на древних иконах и святые угодники Божий изображались стоящими над змеем придавленным»[304 - Там же. С. 4; Как отмечает Ф. Елеонский: «…думается нам, что лица, желающие благоукрасить приделы в приходских церквях или просто киоты, колонны к иконам, могли на Корниловском заводе и заказать по готовым уже рисункам и формат колонны, и другие украшения. Примеры уже есть, E. H. Кэк в своем имении уже украшает церковь фарфоровыми орнаментами с Корниловского завода».].

Важную роль в оформлении интерьеров храма на протяжении всей его истории играли благотворители, которые дарили иконы, предметы культа, художественного убранства. Как отмечает Ф. Елеонский: «Украшение нашего храма фарфором есть знак усердия и любви одного из прихожан раба Божия Михаила», потомственного почетного гражданина Михаила Савиновича Корнилова. Его пожертвование ценится не менее шести тысяч рублей[305 - Там же. С. 5; Ф. Елеонский называет и других пожертвователей, в том числе упомянутых выше домовладельцев. Среди них: Мария Васильевна Дурново, Мария Ивановна Алексеева, Анна Федоровна Елисеева, Анна Гавриловна Елисеева, Анна Николаевна Калинина, Григорий Петрович Елисеев, Петр Степанович Елисеев, Николай Семенович Волков, Иван Александрович Пастухов, Игнатий Михайлович Тупицын, Федор Федорович Гутков, Александр Алексеевич Дорогин, Александр Ильич и М. А. Завитаевы, Зиновий Иванович Дегтярев, Василий Елисеевич Елисеев, Дмитрий Вилин.Мария Ивановна Дурново пожертвовала две совершенно новых массивных бронзовых позолоченных люстры в 24 и в 25 рожка. В благодарную память о жертвовальнице и вырезано на каждой люстре ее имя и время дара.Анна Федоровна Елисеева пожертвовала бриллиантовую брошку в шестьдесят рублей и деньгами сто пятьдесят рублей. Анна Гавриловна Елисеева – 650 рублей. Анна Николаевна Калинина – 100 рублей. Надежда Инсарская – 100 рублей, Мария Алексеева – 25 руб., Петр Степанович Елисеев – 50 руб., Николай Семенович Волков – 300 руб., Василий Елисеевич Елисеев – 100 руб., Зиновий Иванович Дегтярев – 50 руб., Иван Александрович Пастухов – 100 руб., Игнатий Михайлович Тупицын деньгами сто рублей. Он же устроил выручку и железную решетку по обе стороны внутри храма по входу в него, также шкафы и скамейки, и уплатил за окраску храма всего на триста рублей. Алексей Федорович Гутков – 25 руб., Федор Федорович Гутков устроил паркетную солею – возвышенный пол между решеткой и иконостасом – 200 рублей. Александр Алексеевич Дорогин – 200 руб. Из новой лаборатории СПб В. О. собрано полковником Гавриилом Диченко – 120 руб., от служащих в Санкт-Петербургском Арсенале 29 р. 60 к., от служащих на механическом заводе Бруно Гофмарка – 29 р. 64 к., от служащих и рабочих металлического завода 139 р. 40 к., от служащих и рабочих охтенской полотняной фабрики 91 р. 45 к. Церковным старостою Сергеем Лаз. Васильевым употреблено тысячу двести рублей. От Александра Ильича и Марии Завитаевых сто рублей. Дмитрий Алексеевич Вилин пожертвовал в иконостас икону Св. Николая Чудотворца во весь рост, нарисованную в серебропозлащенной ризе стоимостью в четыреста рублей. В благодарную и молитвенную память о таком усердии его и его семейства и вырезаны имена их на металлической пластинке внизу св. иконы. Д. А. Мержанов усердствовал в привлечении пожертвователей.Кроме усердных жертвователей при возобновлении храма, по мнению Ф. Елеонского, достойны благодарной памяти и имена мастеров Корниловского завода Александра Ивановича Краковского и Семена Антипыча Тимофеева. Спасо-Бочаринская церковь имела и иконописцев, и столяра-образцовых по искусству, по трезвости, постоянному труду, по честности, усердию к храму и нежадности к церковным деньгам, именно: Елпидифора Константиновича Канторского, Василия Филипповича Пасхина и Петра Александровича Михайлова, известного иконостасного мастера.].

Сама Спасо-Бочаринская церковь считалась одним из важных центров благотворительности на Симбирской улице. Так, с 1873 г. при церкви работало благотворительное общество, содержавшее богадельню, приют и школу и имевшее свой домовый храм. Называлось оно Обществом вспоможения бедным. В приходе состояли работники Патронного и Арсенального заводов, Фарфоровой фабрики братьев Корниловых и других предприятий с окраин Выборгской стороны[306 - http://encblago.lfond.spb.ru (http://encblago.lfond.spb.ru/)].

В 1885 г. Общество получило в дар от потомственного почетного гражданина Никиты Федоровича Козьмина и его супруги Марии Трофимовны два деревянных дома и 10 тыс. руб. на устройство благотворительных заведений. В 1890 г. по завещанию Козьмина обществу поступило еще 10 тыс. руб. На эти средства на Безбородкинском проспекте (ныне – Кондратьевский пр., 25) по проекту архитектора Н. Н. Еремеева выстроили новое трехэтажное каменное здание с домовой церковью во имя Св. Никиты Мидикийского – святого покровителя Козьмина. Здесь расположились Богадельня и приют для детей имени Никиты и Марии Козьминых, а также начальная школа. В 1910 г. в заведениях Козьминых призревалось 12 мужчин, 9 женщин и 7 девочек. В 1910-е гг. председателем общества был И. Я. Соколов, секретарем – его брат священник В. Я. Соколов. В настоящее время в здании находится отделение полиции[307 - Там же; Имена священнослужителей старой Спасо-Бочаринской церкви установлены нами по адресным книгам Санкт-Петербурга.С 1915 по 1916 г. настоятелем церкви был Павел Васильевич Раевский, который с ноября 1916 г. установил богослужения на финском языке, подготовляя тем самым создание отдельного прихода для 4 тыс. православных финнов, проживавших в Петрограде.С 1921 по 1922 г. – Апполинарий Александрович Волоцкой. Среди причта церкви были также священники: Князевский Михаил Алексеевич, Черняев Степан Иванович, диакон – Ласкеев Дмитрий Михайлович, псаломщик – Беляев Петр Егорович и церковный староста Савин Василий Нилович. Последним настоятелем храма был Петр Ефимов. Весь Петроград на 1915–1917. Адресная и справочная книга г. Петрограда; Векслер А. Ф., Гусева А. В. Улица под псевдонимом или?.. // Новый топонимический журнал. 2012. С. 11.].

Особым почитанием прихожан Симбирской улицы пользовались священнослужители Спасо-Бочаринской церкви. В различных источниках по истории Церкви приведены сведения о некоторых священнослужителях Спасо-Бочаринского храма.

Упомянутый выше протоирей Василий Яковлевич Михайловский (1834–1910) – духовный писатель, магистр Петербургской Духовной академии, служил здесь в 1869–1879 гг., после чего перемещен к церкви Вознесения Христова и в 1884 г. рукоположен в сан протоиерея. Состоял членом Учебного комитета при Святейшем Синоде, издал много книг и брошюр духовно-нравственного и церковно-исторического содержания, священных картин, церковно-исторических карт, листков для народного чтения; составил несколько учебников по Закону Божию. Михайловский энергично боролся с пьянством; в Санкт-Петербургском Обществе трезвости был одним из видных деятелей и одно время – председателем[308 - Там же. С. 11–13.].

Сергей Николаевич Слепян (от рождения Израиль Иосифович), по словам Л. А. Тихомирова: «Один из ревнителей духовного просвещения русского народа». Окончил коммерческое училище в Минске, работал служащим (бухгалтером) «Новой бумагопрядильни» братьев Говард, крупной прядильно-ткацкой фабрики, располагавшейся по нечетной стороне Боровой улицы. Был вольнослушателем Санкт-Петербургской Духовной академии.

Благотворительная деятельность С. Н. Слепяна заключалась в том, что он организовал на фабрике, где работал, религиозно-нравственные беседы и чтения, которые имели большой успех и посещались многими рабочими и служащими. По воскресным и праздничным дням в отдельном зале совершались богослужения, пел хор рабочих. При этом деятельность Слепяна проходила в одном из самых «неблагополучных» районов Петербурга – на фабрично-заводской окраине, населенной в основном рабочими и служащими близлежащих предприятий. Здесь процветали всяческие пороки, поэтому религиозно-нравственное просвещение, руководимое Слепяном, было особенно необходимо. Среди его слушателей и активных участников бесед и чтений, а также среди людей, поддерживающих его деятельность в этом районе, возникла идея создания здесь церкви, что совпало с желанием членов Санкт-Петербургского Епархиального братства иметь соответствующий его целям собственный храм.

В дальнейшем С. Н. Слепян – учредитель Общества трезвости во имя Святомученика Вонифатия при Братской Покровской церкви, образованного 3 марта 1890 г., товарищ председателя Санкт-Петербургского Общества трезвости, почетным председателем которого являлся протоиерей Иоанн Ильич Сергиев (Иоанн Кронштадтский).

В 1898–1904 гг. С. Н. Слепян священствовал в Спасо-Бочаринской церкви, был товарищем председателя Общества вспоможения бедным Спасо-Бочаринского прихода. В марте 1904 г. его назначили священником в церковь Святителя Николая Чудотворца при Особом присутствии (позднее – Комитете) по разбору и презрению нищих на углу Торговой ул., 26 (ныне – ул. Союза Печатников) и Английского проспекта. Тогда же он председательствовал в Сергиевском кружке трудовой помощи детям. С 1898 до 1904 г. С. Н. Слепян жил в доме причта Спасо-Бочаринской церкви, а затем до своей кончины на Английском пр., 36.

«17 февраля 1912 г. скончался в храме Божием при совершении Литургии Преждеосвященных Даров во время пения молитвы Господней „Отче наш“ пастырь-труженик на ниве Божией о. Сергий Николаевич Слепян, служивший последние годы в Комитете для нищих. Благоговейное служение литургий, частых акафистов с пением любительского хора привлекало массу молящихся. Народ стремился помолиться с любимым пастырем и услышать из уст его слова назиданий, каковые он произносил почти за каждым богослужением»[309 - Там же. С. 13–15.].

Павел Васильевич Раевский (1877–1940), в будущем епископ Кронштадтский, Новгородский и Старорусский, Лодейнопольский, митрополит Рыбинский и Угличский, позднее – Ярославский и Ростовский, Ялтинский и Крымский. Служил здесь с 9 февраля 1915 г. по 22 апреля 1917 г., затем с перерывами до 1926 г.

Родился в Новгороде, где и учился в семинарии, затем окончил Петербургскую Духовную академию. За работу «Главные течения в православной русской церкви за время царствования Екатерины I и Петра II», удостоенную почетного отзыва, получил степень кандидата богословия. Одновременно с Академией окончил Археологический институт в Петербурге, получив звание его действительного члена. Отношением к учебе обратил на себя внимание ректора Академии Сергия Страгородского (будущего патриарха), который впоследствии будет поддерживать его прогрессивные начинания.

П. В. Раевский работал также законоучителем в воскресной школе для рабочих и других учреждениях Петербурга (преподавал без платы за уроки). Ему, студенту III курса, будет поручено возглавлять делегацию на чествовании Иоанна Кронштадтского в день его рождения 19 октября 1901 г. в кронштадтском Андреевском соборе и произнести речь.

В 1902 г. по рекомендации основателя трезвенного движения в Петербурге и руководителя Александра-Невского общества трезвости о. Александра Рождественского, о. Павел был определен на вакансию при Петербургском городском попечительстве о народной трезвости, с причислением к церкви Приюта принца П. Г. Ольденбургского (Народный дом), а в 1904 г. стал настоятелем церкви Иоанна Предтечи (ныне – угол Лесного пр., 16 / Выборгской ул., 11) и руководителем одного из крупнейших в России Иоанно-Предтеченского братства трезвости.

В этот период завязалась его дружба с выдающимися писателями и общественными деятелями С. Булгаковым, Н. Бердяевым, В. Розановым, В. Пассе, А. Кони, Д. Мережковским, 3. Гиппиус и др. В печати того времени отмечалась церковная и просветительская деятельность о. Павла под заголовками: «Божий улей«, «Истинный пастырь Христова стада», «Какой нужен пастырь» и др.

С 1915 г. о. Павел Раевский – настоятель Спасо-Бочаринской церкви. В 1917 г. на Богословском кладбище на свои средства им построены церковь Иоанна Богослова и приют для малолетних брошенных детей. В церкви Иоанна Богослова он стал почетным настоятелем. В 1923–1926 гг. о. Павел – настоятель церкви Воскресения Христова вблизи Варшавского вокзала (наб. Обводного кан., 116), бывшей церкви Всероссийского Александро-Невского братства трезвости. С 1926 по март 1927 г. – настоятель храма Пресвятой Троицы (бывшей Общества распространения религиозно-нравственного просвещения), уничтоженного уже в 1960-е гг. (ныне – ул Марата, 5 / Стремянная ул., 21).

В 1923 и 1925 гг. о. Павел избирался постоянным членом Синода, был ректором и профессором Высшего Богословского института, в 1927 г. посвящен в сан епископа.

В 1916–1918 гг. П. В. Раевский и его жена Мария Васильевна жили в доме причта Спасо-Бочаринской церкви (ранее жили на Ломанском пер., ныне – ул. Комиссара Смирнова, 5/7). Похоронен Раевский на Серафимовском кладбище[310 - Там же. С. 15–16.].