Республика. Охота на бургомистра

– Как что? Вы, господин следователь, не всё услышали. Фофанова. А батя её Фофанов был председателем колхоза в Вареневке. Коммунист. И сын его Демка Фофанов в активистах при советах состоял. А с чего Фофановской девке менять имя и фамилию?

– Вы кому про это доложили? – снова задал этот вопрос Лисовин. – Про девку доложили?

– Дак сказал командиру охранного взвода.

– А что он?

– Дураком меня назвал.

– Почему? Сведения не показались ему важными?

– Он сказал, раз начальник полиции эту курочку топчет, то нам дела до этого нет.

– А что же вы?

– А чего мне? Приказано не думать, про это, я и не думаю. Вот вы спросили, и я рассказал.

– Я понял, Авдеев. Но прошу вас никому эту информацию больше не раскрывать. Я сам все тщательно проверю. А вам спасибо за бдительность. Вы можете идти.

Авдеев ушел. Лисовин стал думать, что ему делать с этой информацией. Пока ничего на Третьяка у него не было. Ну, пользует он молодую девку. Пусть отец у девки был коммунистом. Но и сам Третьяк бывший коммунист. Да и Воскобойник при советах должности занимал и Каминский.

Доложить Дитмару? Пока не стоит. Нужно тайно в этом деле самому покопаться.

Лисовин записал в блокноте:

«Селезнева – Фофанова Ирина. Шкатулка Голицына»…

***

Лисовин поднял архивные документы Локтя. Благо большевики при отступлении мало что смогли вывезти или уничтожить. Дело об убийстве председателя колхоза Фофанова имелось в наличии. И в деле нашлись фотографии.

Следователь отправился в хозяйственный отдел. Там сидел шестидесятилетний Семёныч. Он был коренной житель Локтя и многих знает.

– Здорово, Семёныч.

– Здорово, господин следователь. Чего надо?

– Вот хотел тебе одну фотографию показать.

Семёныч посмотрел на пожелтевшую карточку.

– Знаю. Это Иван Фофанов и семья его. Вот жена и вот дети Демьян и Ирина.

– Ты хорошо знал Фофанова?

– Я? Нет. Но я сам в Вареневке родился. Только потом переехал в Локоть. Еще до коллективизации.

– Значит, с Фофановыми не общался?

– Нет. В друзьях не ходили.

– И что с ними сейчас не знаешь?

– Дак Иван погиб давно. Лет десять тому, как погиб. А баба его и по сей день в Вареневке живет. А вот про детей не знаю ничего.

–Уверен?

– Дак из ума еще не выжил.

– А скажи мне, Семёныч, ты про «Золотую банду» слыхал?

– Сказал тоже! Кто в здешних местах про них не слыхал. Это самого Корня команда. Сколь людей перерезали – жуть. Взяли их и Корня кончили. Но вот золотишка не нашли. Про то все знают.

– Все?

– Дак добра у банды было страсть сколь. Не просто так они «золотыми» звались. Но про то тебе не меня спрашивать.

– А кого?

– Начальника нашей полиции. Он ведь дело «золотых» вёл. Кто к тому делу касательство имел, тот его никогда не бросит.

– Это почему же?

– Я сказал, что добра там было – хоть лопатой греби…

***

Лисовин хотел найти хоть какие-то сведения по делу «золотых». Но в уголовном архиве порядка не было никакого. Ему попался только листок с описью голицинского клада. Изумруды (29 штук с описанием каждого камня), сапфиры вынутые из оправы (57 штук), бриллианты 109 штук (с описанием крупных экземпляров). Украшения: броши (20 штук с подробным описанием каждой), браслеты (42 штуки), диадемы (18 штук, 2 уникальные с описанием всех камней), ожерелья (12 штук, 10 из них с описанием).

– С чего бардак-то такой в архиве у вас? – спросил Лисовин у старика-хранителя.

– А мне чего? Большевики как уходили, так и разбросали все. Кое-чего вывезли. Но основные документы было приказано сжечь.

– И почему не сожгли? – спросил Лисовин.

– А некому было. Я к тому времени уже здесь не работал. Это потом, при ваших, меня снова сюда поставили. И паек дали.

– Но почему такой бардак? Ничего найти нельзя?

– Кто мне помощников дал? Как все это самому разгрести?

– Но в архиве с личными делами все в порядке.

– Там люди работали. А здесь только сам начальник полиции заходил.

– Господин Третьяк?

– Он самый. Приказал мне отыскать давнее дело «золотых».