Сестра самозванца

Дьяк сел на место. Клешин хлопнул широкой ладонью по столу и продолжил:

– Слушай далее. Тебе надобно сразу назад возвертаться.

– Назад? – удивился дьяк.

– Поедешь по следам того самозванца. И станешь одним из его людей.

– Но сие многотрудно, господине!

– Ничуть. Скажешься беглым дьяком.

– Беглым?

– Так веры тебе будет больше. Ежели самозванец измену затеял, то ему русские слуги будут надобны!

– То верно, – согласился Шишкин.

Дьяк стал понимать какие возможности открывались для него. Тайную службу править куда как выгодно. Да еще в землях иностранной державы.

– На сие деньги надобны, господине! – заявил дьяк. – И деньги немалые.

– Дам тебе поначалу тысячу золотых.

У Шишкина перехватило дух. О таком богатстве он и мечтать не мог.

– Провожать тебя станут пятьдесят казаков. До самой границы доставят. Про то, кто ты есть, никто знать не будет. Когда пересечешь рубеж литовский, будет грамота о беглом дьяке. Что де враг ты государю великому. То веры тебе при самозванце добавит.

Клешнин снял с пальца драгоценное кольцо и передал дьяку.

– Запомни сей перстень, дьяк.

– Для чего оно, господине?

– По сему кольцу узнаешь посланного от меня.

Шишкин изучил кольцо и вернул его владельцу. Не запомнить большого изумруда, вставленного в золото, было нельзя…

***

Семен Андреевич Клешнин всем в жизни был обязан Годунову. Это его, захудалого дворянского сына, приблизил к себе боярин Борис в день свадьбы своей сестры Ирины с царевичем Федором Ивановичем.

До того Клешнин долго пребывал на Москве и пробовал пристроиться на теплое место при дворе. Много слышал он дома от бати своего, как мелкие люди поднялись при царском дворе до высот.

Говорил Андрей Клешнин сыну:

– Я всю жизнь в ополчении маялся. Службу служил государю и воевал с войском его под Казанью. Увечье получил. А чего нажил с того? Имение наше почти в разор пошло.

– Бог милостив, батюшка.

– Дурак ты, Семка! Вроде вырос, косая сажень в плечах, а дурак! Как про жизнь мыслишь?

– Дак государь на войну призовет, и я в ратном деле сумею показать себя.

– Снова дурак!

– Чего всё лаешься, батюшка?

– А того, что хочу тебя разуму научить. Мы ведь роду не шибко знатного. Но надобно не в ратном поле славу добывать! Ныне при опричном дворе царя людишки худородные в силу вошли. Опричниками зовутся.

– И чего?

– А того, что надобно тебе на Москву ехать. И там искать хорошего и крепкого человека.

– Царя? – спросил тогда Семен.

– Вот дурак! Дак кто тебя допустит до царя? Ты кто таков есть? Верного человека, что при царе состоит. Да не великого человека. До большого царского сподручника не добраться тебе. А вот до кого помельче можно.

– Дак много ли толку от мелкого человека, батюшка?

– А такого следует искать, кто ныне мелок, но завтра высоко взлетит.

– Как распознать такого, батюшка?

– В том и есть искусство великое, Сёмка. И сделать это надобно, ежели не хочешь дни свои как я кончить. Сам посмотри, как живем? Бедность на пороге дома нашего. А далее еще хуже будет, коли не исправишь сего. Сам я уже не могу того. Немощен. Мне могила, а тебе жизнь. И какова она будет, жизнь твоя, решать тебе.

И выполнил Семён волю отца своего и пристроился при молодом царском сподвижнике Борисе Годунове. И был Борис в те годы царским мыльником[6 - *Мыльник – придворный чин при царской бане.]. Но затем быстро поднялся благодаря выгодной женитьбе на дочери самого Малюты Скуратова[7 - *Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский по прозвищу Малюта – приближенный дворянин Ивана Грозного. Пользовался громадным влиянием на царя во времена опричнины.].

Это Годунов представил Клешнина Грозному царю[8 - *Грозный царь – Иван IV Васильевич, царь и великий князь Всея Руси, известен в истории под именем Ивана Грозного.].

Затем, после смерти Ивана Васильевича, Борис стал первым советником нового царя Федора Ивановича, и был назначен правителем государства, боярином-конюшим, великим боярином и наместником царств Казанского и Астраханского.

Борис добился от царя для Клешнина звания окольничего. А уже когда сам Годунов сел на трон, то пожаловал Клешнину высокое звание царского оружничего. И не зря возвышал Борис Семена Андреевича. Большой хитрости был сей человек и мастером славился интриги придворной…

Глава 1

Поручик надворной хоругви.

Самбор. Замок воеводы Мнишека.

Лето 1604 года.

Молодой шляхтич Ян Нильский был послан коронным гетманом Речи Посполитой паном Замойским[9 - * Ян Замойский – князь, польский магнат. Занимал должности коронного подканцлера, великого канцлера, старосты краковского, великого коронного гетмана. Строитель города Замосць.] в Самбор, где стояли лагерем войска собираемые воеводой Мнишеком для пана Димитрия, сына почившего 20 лет назад царя Московии Ивана Грозного.

Пан Нильский имел строгий приказ – внушить воеводе Мнишеку, что его действия незаконны. Только коронный гетман, главнокомандующий всеми войсками Речи Посполитой[10 - *Речь Посполитая – федерация королевства Польского и Великого княжества Литовского, возникшая в результате Люблинской унии в 1569 году. Располагалась преимущественно на территориях современных Польши, Украины, Беларуси и Литвы.], может отдать приказ для сбора войск.

Конечно, понимал князь Замойский, что не сам Мнишек отважился на подобное. Хоть и был своеволен пан Юрий, но не до такой степени. За его спиной стояли многие вельможи Великой Польши и сам ясновельможный пан круль (король). Потому и послал князь к воеводе только своего младшего офицера, а не официального посланца с рангом повыше и титулом позначительнее. Приказы коронного гетмана возили полковники, а не поручики. Но этот молодой шляхтич пользовался полным доверием князя.

Ян Нильский служил под командой коронного гетмана уже три года. Его отец, безземельный шляхтич Николай Нильский, состоял при замке князей Замойских в должности чашника. Всем был обязан пан Николай вельможе-магнату, служил ему честно, и даже сына назвал в честь своего благодетеля – Яном.