Агентесса. Королевский гамбит

– А Сберкасса на Атарбекова небось? – не унималась Девочка.

– Не помню я. Щас, – Маньяк достал синенькую порядком потёртую книжку и с ужасом прочитал адрес сего заведения : – Атарбекова 21.

– Так я и думала. Неудивительно. Леденцы, видимо, в фойе Сберкассы бесплатно раздавали тем лузерам, что деньги туда положили?

– Я в магазине…

– А врать некрасиво, дяденька Маньяк. Денег у вас с собой нет, а по этой вот бумажке, вам никто и ничего не продаст – и она скорчила презрительную рожу, будто увидела не богатого Манька, а глупого, несчастного мышонка, которому пьяный мужик написал прямо в норку.

– Почему вдруг? – удивился Маньяк.

– Потому, что ещё вчера Сберкассу на Атарбекова спалили, вместе со всеми деньгами, документами и архивом. Ничего не осталось. Так что сосать придется вам дяденька лапу. А может и не только, – торжествуя раздельно произнесла Девочка, – мне папа рассказывал.

– Как? У меня же там… всё там… Куда же я теперь? Как… – подкосились ноги у Маньяка.

Ему вдруг стало трудно дышать, в глазах потемнело.

– Дать конфетку? – участливо спросила Девочка…

– Не нужно! – прохрипел мужчина, хватаясь за сердце.

– Думаю, что ближайшие пару десятков лет они тебе будут без надобности, – густой мужской бас прорычал над ухом Маньяка, и наручники щёлкнули на его запястьях.

Поддержка, как всегда, оказалась в нужном месте и в нужное время.

«Ну, по крайней мере, его яйца остались при нём», – печально вздохнула Катюша и не спеша направилась в гостиницу «Москва» что находится на улице Красной в самом центре Мухосранска.

Клоп.

По приезде в Москву Катерина рассчитывала на краткосрочный отпуск. Ну вот хотелось девушке в Сочи смотаться, на камешках полежать, хвостом покрутить – дело молодое и кошке понятное.

Но вместо Сочи её отрядили в группу, которая вела наркоторговца. О нём уже шёл слух по Москве, но:

«Не царское это дело, о всякую шелупонь руки марать. Пусть менты поработают», – решили на Лубянке.

А вот барыгой, что продавал контрамарки, у Большого театра, втридорога, заинтересовались. Этот бизнес курировали комитетчики, так как «билетёр» часто имел дело с иностранцами, которые прямо-таки мечтали попасть в царство Мельпомены.

А где актриски там и секс, которого, как известно, в СССР и не было вовсе, а вот вербануть нужного информатора из числа забугорных гостей там можно было запросто.

Интересы пересеклись и, скривив рожу, будто за щекой у него был ломтик лимона генерал Таманцев, отведя взгляд к окну, негромко через губу, заявил:

– Катерина, вот полковник МВД, – за столом сидел средних лет мужчина невзрачного вида в сером костюмчике, с совершенно недружелюбным взглядом. – Поступаешь в его распоряжение.

Когда практикантка выкатилась в приёмную, генерал преобразился:

– Сергей ты знаешь, чья она дочь?

– Ты хочешь сказать…, – удивлённо начал мужчина.

– Да, – и показал указательным пальцем в потолок, а потом приложил к губам, выразительно поведя глазами по интерьеру служебного кабинета.

– Тогда на кой хрен она мне нужна, – беззвучно одними губами и мимикой, одним дыханием прошептал, прошедший с Таманцевым не одну горячую точку товарищ, такой же волчара, как и сам хозяин кабинета.

Генерал махнул рукой и также беззвучно заявил:

– Она одна десятерых стоит. Благодарить потом будешь.

– Чем и как?

– Водкой, конечно, и банькой с девками, – улыбнулся Таманцев.

***

Конопляный торговец оборзел до невозможности и не стеснялся барыжить травкой прямо на театральной площади.

Катерина в броском костюмчике, модном в среде «золотой» московской молодёжи с презрительным выражением на холёном лице, и чуть подрагивающими кончиками пальцев подошла к барыге.

Четверо ментов из центрального аппарата расположились на солидном расстоянии и заподозрить их в причастности к органам было нереально, скорее к таким же барыгам или фарцовщикам.

– Почём баш? – дамочка опасливо озиралась по сторонам.

Холёное личико, серёжки и сумочка явно из-за бугра. Всё говорило о том, что денежки у мамзельки водились.

Красноватые глаза, расширенные зрачки и потрясуха рук:

«Наш клиент», – безошибочно определил торговец.

– Червонец. Коробок. В коробке грамм.

Дамочка трясущимися от волнения руками вынула из сумочки пухленький такой кошелёк:

– А не дороговато…

Барыга уже понял, что клиент у него на крючке и наживку заглотнул.

«Ишь, как глазёнки забегали и ручки затряслись. Точно наш клиент», – мысли роем закружились в его голове.

– Иди, мороженое купи детка, копейки стоит, – презрительно поморщился клоп, почему-то именно эта зверюшка всплыла в мозгу Кати Козловой. – Пломбир или эскимо, что любишь? Ломает? – участливо прошептал мужчина.

Девица часто закивала головой и поспешила раскрыть свой «лопатник». Руки у неё тряслись. Пухленький кошель ходил ходуном и не желал раскрываться.

Наконец, дама глубоко вздохнула и вместо того, чтобы достать деньги предложила:

– Давай за четвертак три коробки. Не хочу здесь отсвечивать. Товар хоть у тебя нормальный?

Юная практикантка, командированная в помощь жлобам из центрального аппарата МВД, искусно изображала из себя начинающего торчка, который ужасно волнуется и собирается совершить нечто незаконное, по тяжести сопоставимое с убийством президента Кеннеди.

– Не здесь, – прошипел клоп, – иди за мной дура.