Тень в тени трона. Графиня

– Господа, как представитель власти, – подал голос Бард, – я…

Все невольно посмотрели на него, ожидая решения. Дуэли вообще-то не поощрялись магистратом, хотя и запрета на них тоже не было. Чиновник явно тянул паузу, играя на нервах собравшихся.

– Я предлагаю в качестве распорядителя дуэли свою кандидатуру. Если возражений нет, то вас, господа, – Бард выразительно посмотрел на Артура и Лукаса, – прошу покинуть помещение и держать себя достойно. А вас, – он кивнул в сторону секундантов, – прошу пройти за мной. Мы должны обсудить все условия поединка. Вас, доктор, – палец чиновника указывал на низкорослого толстяка в недорогом, но аккуратно сшитом кафтане коричневого цвета, – я тоже прошу пройти с нами.

Переговоры не заняли много времени. Было решено драться на шпагах, в девять часов утра, на поляне у Голубого озера. Оружие должно быть выбрано по жребию из арсенала, привезенного Оливером Бардом.

Поединок будет проходить по пятнадцать минут, без ограничений, с пятиминутным отдыхом, до смерти одного из дуэлянтов или ранения, которое будет препятствовать проведению дуэли. Решение по ранению принимает доктор.

Присутствие посторонних лиц в качестве свидетелей допускалось, но не приветствовалось, это было предложение секундантов Петерсона, и это было принято.

Погрузившись в карету, договаривающиеся стороны поехали на место проведения поединка. Осмотрев его, обе стороны остались вполне довольны. Место располагалось за городом, на опушке леса у Голубого, изумительно красивого озера.

«Здесь бы стихи писать или картины, если, конечно, талант имеется, а они шпажонками друг в друга тыкать собрались», – эта мысль была так ясно написана на физиономии доктора, что спорить с ними приехавшие господа не решились. Осмотрели шпаги, представленные чиновником. Нарушений не было, весь ритуал был соблюден и зафиксирован на бумаге в присутствии местного нотариуса, которого предусмотрительно взяли с собой.

На этом все приготовления были закончены. Все было готово к поединку, который должен был состояться завтра в условленном месте в оговоренное время.

Утром следующего дня в условленное место в оговоренное время прибыли три кареты. Был небольшой морозец, лед ровным слоем покрывал поверхность озера, и в лучах восходящего солнца оно светилось и искрилось тысячами мельчайших искорок. Место дуэли было очищено от снега еще вчера.

Секунданты, как и предписывалось правилами, развели соперников по краям очищенной от снега поляны и вернулись к распорядителю, который стоял в центре. Последовало предложение о взаимном примирении, как того требовали традиции, но оно было отвергнуто обоими дуэлянтами, к большому огорчению доктора, который прибыл вместе с господином Бардом.

Из его же кареты были вынуты шпаги, осмотренные еще вчера. Согласно тут же брошенному жребию оружие было распределено и положено на середине поляны. Секунданты заняли свои места, слева и справа от соперников, распорядитель предложил дуэлянтам вооружиться согласно жребию и разойтись на исходные места.

Пока секунданты и распорядитель занимались своими делами, главные действующие лица предстоящего поединка – Артур и Лукас – приготовились к дуэли быстро и молча, как и было оговорено ранее.

Оба сняли кафтаны, камзолы, жилеты, закатав рукава рубашек. Было холодновато, но это не та причина, которая могла остановить супротивников, оба были полны решимости, как иронично заметил доктор, «потыкать друг друга железками и прибавить ему головной боли и хлопот, которых у него и так было достаточно много».

Кстати говоря, Артур вовсе не собирался убивать торговца, просто немного проучить, и, если повезет, сделать отметину на его нахальной физиономии. О своих намерениях он рассказал брату-секунданту по дороге к месту предстоящего поединка.

Наконец все было готово, все условности соблюдены, оба соперника были вооружены и заняли свои места. Секунданты встали позади дуэлянтов, выполнив условия дуэльного кодекса. Распорядитель поднял руку с алым платком. Рука опустилась, и прозвучавшая команда: «Начинайте, господа!» послужила сигналом к началу поединка.

Клинки скрестились, скользнули друг по другу. Сразу четко обозначилась манера фехтования. Надо сказать, что физически соперники были равны. Оба примерно одинакового роста, оба правши, что немаловажно, оба примерно одинакового веса, однако техника фехтования была разная.

Артур атаковал стремительно и энергично, был бесстрашен и решителен. Клинок с невероятной скоростью, не заметной для глаза неискушенного зрителя, наносил сетку ударов, батманы сыпались и слева, и справа. Наконец, сделав обманное движение и уведя шпагу в бок, он из нижнего положения, из-под руки сделал решительный выпад вперед. Удар был безукоризненно рассчитан и правильно нанесен. Клинок просто не мог не поразить грудь Лукаса. Но он широким взмахом парировал длинный выпад Артура, завершившего первую комбинацию.

С положения эфеса «ногти вбок» Лукас присел в позиции для первой кварты, при этом он выглядел свежим и совсем не уставшим, в то время как Артур тяжело дышал и с него градом катил пот, несмотря на легкий морозец, заметно холодивший уши участников поединка.

Становилось понятно, что «торговец», превосходя «корабела» в выносливости, брал его измором, вынуждая растрачивать силы. Лукас, уходя в оборону, выжидал удобного момента для броска.

Они начали снова, и опять атаковал Артур, вероятно, руководствуясь принципом, что лучшая защита – это нападение. В его положении это было единственно правильное решение. Однако великолепной скорости Артура Лукас противопоставил еще большую стремительность движений. Красивым легким движением прижав сильной частью клинка слабую часть шпаги противника, он полностью прикрывал себя в этом бою, который снова завершился длинным выпадом Артура, и снова был с легкостью парирован изящным батманом. Былой легкости при выходе из низкого выпада у Артура уже не было, но его соперник благородно дал ему возможность подняться и стать в исходную стойку. Вторая атака была завершена.

До оговоренного обеими сторонами перерыва оставалась пара минут. Но, видно, выдержка изменила Артуру.

– Будь ты проклят, фигляр, – заревел он, кидаясь вперед.

Лукас отступил на шаг назад и принял оружие соперника на квинту, а затем перешел в атаку. Он атаковал с быстротой молнии, и какое-то мгновение казалось, что острие его шпаги находится сразу повсюду. Последовала серия рассчитанных переводов в темп, заставляющая Артура раскрыться по линии атаки.

И наконец, с низкого соединения в шестой позиции, Лукас быстро и легко устремился вперед, сделал выпад в терции. Клинок вошел в грудь несчастного Артура, прямо в сердце, и тут же вышел, не сохранив даже следов крови на лезвии.

Все произошло так стремительно, что к тому моменту, как осознание реальности вернулось к окружающим, Артур уже распластался на снегу, а Лукас стоял рядом, держа оружие в согнутой руке, лезвием вверх.

На рубашке несчастного расплывалось алое пятно. Врач, что-то крича, бросился к нему. Габриэль трясущимися руками, рыдая и не стесняясь своих слез, пытался помочь, но только мешал и был послан эскулапом по известному адресу.

Небольшое отверстие чуть ниже сердца, из которого, пузырясь, фонтанировала кровь, было зажато тканью, которую врач вынул из своего чемоданчика. Артур был перебинтован, укутан в шубу, любезно предложенную Оливером Бардом, со всеми возможными предосторожностями погружен в карету и под присмотром доктора и брата отправлен домой.

– М-да… нехорошо получилось, однако.

– Мне тоже жаль, но…

– Ладно, – махнул рукой распорядитель, – что уж теперь. Пусть ваш секундант завтра часа в два явится в магистрат. Нужно будет оформить это дело… Ну сами понимаете.

Оливер Бард был ошеломлен всем произошедшим.

«Черт меня дернул влезть в эту историю», – ругал он себя, однако будучи глубоко порядочным человеком, не мог бросить несчастного на произвол судьбы. Не задерживаясь на месте поединка, Бард, сев в карету, поспешил в дом Нортонов, куда и был перевезен Артур.

Корабел был жив, но находился в глубоком обмороке и, по уверениям врача, который отправился вместе с ним, был очень плох, но не безнадежен, что уже вселяло некоторый оптимизм.

Появившийся в гостиной примерно через час врач заявил, что ранение серьезное, но надежда есть.

– Все, что я мог, я сделал. Дальше все в руках Господа Бога. Уход и покой. Я некоторое время хотел бы побыть здесь, а потом пришлю своего ассистента, если, конечно, не последует возражений.

Возражений, естественно, не последовало. Надежда на лучшее подняла настроение и несколько разрядила гнетущую атмосферу в гостиной.

Оливер Бард облегченно вздохнул.

«Надежда есть – это главное. Артур молод, силен, выберется».

Понимая, что его присутствие здесь далее не требуется, он стал прощаться и на выходе, уже садясь в карету, произнес:

– Габриэль! Во второй половине дня, часа в два, я жду тебя в магистрате.

«А какого рожна мне там делать?» – большими печатными буквами было написано на лице вышедшего проводить чиновника Габриэля.

– Надеюсь, с Артуром все будет благополучно, а нам нужно побыстрее закончить это дело, – пояснил Бард.

– И…

– Подписать бумаги, бюрократию никто не отменял. Сам понимаешь. Да, и еще, раз уж Артур сейчас оказался не у дел, у меня есть к тебе одно деловое предложение.

– На предмет?

– Ну, такие вопросы на улице не обсуждают. Но, чтобы не мучить тебя неизвестностью, скажу, что я представляю группу уважаемых людей, которые хотели бы вложить свои деньги в вашу верфь, с выгодой для всех.

Габриэль хорошо понимал, что бюрократию, даже в таком деле, как дуэль, никто не отменял, чай не драка в подворотне. А вот то, что Оливер Бард и стоящие за ним джентльмены хотят вложить деньги в их с братом верфи, – это о многом говорит, и с такой поддержкой никакой дон Хуан не страшен.

– Безусловно, господин Бард, я буду в магистрате в назначенное вами время.

– Ты тоже прости меня, старика. Дурака мы все сваляли, и я больше всех, теперь… Ладно, прощай, жду тебя завтра.