Один за всех

– Как это жить на планете? – не понял Галунов. – Он их переселит, что-ли?

– Именно так, герр Галунофф, – ответил Лееб упавшим голосом. – По его словам, он с радостью бы забрал всех, но на всех ресурсов его не хватит. Кроме того, по его мнению, человечество очень быстро размножается, и если он заберёт всех, то просто не хватит места.

– Отделите зёрна от плевел, – проговорил Трельи. – Мы те самые судьи, которые должны судить людей по делам их.

– Вик, – буркнул Митчел, – закрой свой рот. Твои библейские сравнения у меня в печёнках сидят.

– Однако это так, – Виктор повернул голову к бортинженеру. – Хочешь ты этого или нет, но мы должны будем сказать своё слово, и часть населения Земли покинет родную планету навсегда, – он обратился к Леебу. – Капитан, есть ли какие-нибудь условия касательно нашего выбора. Например, не выбирать людей с излишним весом или обладающих властью.

– Нет, мы вольны в своём выборе, – ответил Рихард. – Кроме того, мы все и наши семьи уже автоматически получили билет на Гуу.

– Поэтому нам уже всё равно, кого выбирать, – кивнул головой Егор. – Умно.

– Да поймите! – не выдержала Эллис. – Вы обрекаете миллиарды людей на гибель! Как вы сможете жить после этого?!

– Вполне спокойно, – ответил Митчел. – У меня нет семьи, нет тех людей, которые бы меня любили. Поэтому мне абсолютно фиолетово, кто полетит на Гуу, а кто останется в этой клоаке. Главное, – он поднял палец вверх, – что я уже в числе счастливчиков.

– Ты мразь, – прошипела Шоу. – Бездушная скотина.

– Ровно так же я могу сказать и про тебя, – ровным голосом ответил Брендон. – Мы все в одной лодке, так что нечего кривить своё милое личико и обелять себя.

– Хватит! – рявкнул Лееб. – Времени нам Гуу дал трое суток. Скоро выход на связь с Центром, и я обязан буду доложить о требованиях пришельца. Как думаете, что произойдёт, когда мир узнает об этом?

– А отказаться нельзя? – с надеждой спросил Галунов.

– Нет, – мотнула копной волос Эллис. – Иначе он всех уничтожит.

Сеанс связи прошёл в гробовом молчании. Лееб доложил о первом контакте, и в рации было слышно, как ликуют люди, не подозревающие о надвигающейся беде. А когда Рихард поведал о требованиях, то Центр затих на несколько минут. Поначалу на «После» стали думать, что связь прервалась, однако заговорил директор Центра Управления Полётами. Голос его был твёрд, он просил точно передать слова пришельца. Тогда Лееб включил видеозапись разговора. На экране появилось знакомое всем христианам лицо человека, стоявшего на фоне леса. Его глаза смотрели точно в камеру, но казалось, что этот взгляд даже на записи заглядывает в самые потаённые уголки души и сознания. Он говорил мягким приятным голосом, от которого у всех внутри воцарялся покой и благодать, все начинали понимать, что он, Гуу, прав. Он говорил о том, что человечество погрязло в горестях, в бесконечной погоне за благосостоянием и совершенно забыло, как это по-настоящему жить счастливо. Поэтому он и пришёл сюда. Теперь судьба человечества зависела от решения пяти членов экипажа, и как они решат, так и будет. На этом видео прекращалось. Директор ЦУП сидел молча, смотря прямо перед собой, нисколько не сомневаясь в решительности космического благодетеля. Он попросил только экипаж пока с ответом Гуу, ведь необходимо обо всём сообщить ООН.

– Глупцы, – хмыкнул Трельи. – Они всё ещё надеются, что смогут выжить или попасть в рай. Но только мы знаем, что это не так. Все они стоят в Чистилище, ожидая, когда на золотых воротах загорится зелёный свет, и они обретут вечное счастье. А свет зажигаем мы.

– Заканчивай свои библейские бредни, – Митчел отстегнулся от кресла и взмыл под потолок. – Я уже по горло сыт твоими сравнениями с раем и адом и всей остальной мишурой. По мне, так пусть все остаются, мне будет спокойнее на Гуу.

– Мы не можем так сказать, – подал голос Галунов. – Элли права: на нашей совести будут жизни миллиардов людей. Поэтому мы обязаны сделать правильный выбор.

– И какой же, по-твоему, правильный выбор? – поинтересовался Лееб.

– Мы скажем, что пусть забирает всех.

– А смысл? – капитан покрутил головой. – Те, кто был счастлив на Земле, останется счастлив и на Гуу. Кроме того, люди, бывшие у власти там, попытаются вернуть эту власть здесь. Но на Гуу равноправие, а с равноправием власти нет.

– Тогда, – продолжил сыпать идеями Галунов, – пусть на Гуу отправятся все бедные. Они заслужили быть счастливыми.

– А ты уверен, что их бедность обусловлена не их ленью? – спросил Митчел. – Вот будет интересно узнать у них потом, как они стали бедными.

– Бедность – понятие широкое, – развёл руками Лееб. – Это может быть какая угодно бедность: души, взглядов, материальная бедность. Кроме того, бедные люди могут быть вполне счастливыми и без Гуу.

– Не сравнивай бедняков из Европы и, например, Индии, – парировал Галунов. – Индусы вообще живут в грязи и рассадниках опасных болезней. На Гуу им будет гораздо лучше.

– И нам вместе с ними, – прыснул Митчел.

– А, – Егор сузил глаза и подозрительно посмотрел на Брендона, – так ты хочешь жить на Гуу в окружении, так сказать, нормальных людей. Никаких темнокожих, никаких бедняков. Только белые люди?

– Это моё желание, – холодно ответил Митчел. – И нет в нём ничего предрассудительного, как и в твоём. А уж если ты заговорил о рассовой справедливости, то спроси себя: почему в состав команды не вошёл ни один азиат или араб? Почему нет темнокожих космонавтов в составе экипажа? Кто решает судьбу человечества на корабле? Мы – представители стран, которые всегда в истории говорили остальным, как правильно говорить, что смотреть и как себя вести. Германия, Франция, Англия, Россия и США. Не считаешь ли ты это знаком свыше?

– Так совпало, – ответил Галунов, не особо веря в собственные слова. И это не ушло от внимания бортинженера.

– Ты сам себе не веришь. Как можешь ты принимать решение о судьбе человечества?

Все замолчали. Лееб посмотрел в главный иллюминатор на Гуу, которого освещало Солнце. Так же он много раз смотрел на Землю, когда проводил полёты в МКС, и каждый раз восхищался красотой родной планеты. В такие моменты Рихарду хотелось связаться с ЦУПом и потребовать, чтобы его послушали все люди, и тогда бы он им сказал, что все их беды, вся их погоня за наживой, все их дела настолько ничтожны перед деяниями Вселенной. Ибо она сотворила одну из самых прекрасных планет – Землю. А люди не видят этого, потому что не смотрят на неё из космоса.

Гуу красовался перед экипажем. Изумрудные пятна густых лесов, серебряные вены рек на зелёно-рыже-жёлтом лице материка и глубокая синь океана в дымке облаков – вот она настоящая красота, и здесь живёт спокойствие. За его спиной возникла Эллис, которая так же смотрела на Гуу. Она положила руку на плечо капитана, и он посмотрел на неё.

– Как думаешь, – спросил он её, – что скажет ООН?

– Так ли это важно? – вопросом на вопрос ответила она. – Мы единственные из всех людей Солнечной системы, кто разговаривал с ним лично. Мы с тобой. Ты чувствовал его силу? Его глубину?

– Признаться, я испугался его. Да, в нём есть великая сила, и она заставляет подчиниться. Я боюсь не того, что приму какое-то решение, это уже не столь важно. Я боюсь, что не выполню его требование.

– Я тоже, – тихо ответила Эллис. – Он сказал, что в этом наше предназначение – сделать выбор кому жить, а кому умереть. Я не готова, и я боюсь.

Земля жила своей жизнью. Люди уже привыкли к висящей в небе планете со страшным названием Немезида и не придавали ей такого значения, как раньше. Быстро в обиход вошли шутки про неё, модельеры придумали новую палитру цветов с названием блуждающей планеты, кулинары и кондитеры соревновались в изготовлении нежнейших и вкуснейших блюд в честь космической гостьи. И лишь сильные мира сего понимали, как всё серьёзно. Доклад экипажа «Посла» заслушали на экстренном заседании ООН, и долгое время в зале царило молчание. Потом со всех сторон понеслись приказы, указы, угрозы, всеобщая ссора разрасталась, и вот уже некоторые президенты схватились в рукопашной. Их разнимали, успокаивали, заседание продолжалось. Однако все понимали, что всему прежнему миру настал конец. Не будет никаких ангелов, трубящих в небесах, никаких падающих звёзд, как всё описывалось в небезызвестной книге, а просто часть людей окажется на Гуу, остальные же исчезнут. Кто-то предлагал надавить на экипаж, чтобы тот принял верное, устраивающее всех в ООН решение, но большинство только отмахнулось от такого предложения. Экипажу всё равно, им не страшны угрозы людей на Земле, их семьи под защитой космического высшего разума. Они просто поставили землян перед фактом, а дальше их ничего не волновало.

– Ну и что нам делать? – спросил кто-то.

– Предлагаю вернуться домой и провести эти три дня с семьями, – ответил другой.

Эллис снова была на Гуу. К концу подошли вторые сутки, и на корабле обстановка накалилась до такой степени, что все друг друга раздражали. Галунов и Митчел сцепились во время очередного спора, Трельи полез их разнимать, но в невесомости это почти бесполезно. Поэтому Виктор получил случайный удар в лицо и отправился плыть по коридору в бессознательном состоянии. Шоу привела его в чувство, Лееб приказал обоим нарушителям закрыться в своих каютах. Она не могла больше находиться на «После» и улетела на Гуу.

Вода реки ласкала её ноги, ветерок слегка трепал её длинные вьющиеся белокурые волосы, а солнце грело её кожу. Она была без комбинезона, в майке и боксерах и с наслаждением дышала чистым воздухом. Рядом материализовался Гуу.

– Ты счастлива? – спросил он.

– Сейчас я, наверно, самая счастливая женщина на свете, – ответила она, улыбнувшись. – Но я понимаю, что скоро всё это закончится, и я не смогу наслаждаться такими моментами больше.

– Почему? – удивился Гуу.

– А ты сам был счастлив, Гуу? – спросила Эллис, словно и не слышала вопроса.

– Я и есть счастье, – ответил он.

– Нет, Гуу, ты не можешь быть счастьем, потому что ты несёшь горе. Горе и счастье – два злейших врага. Поэтому я и спросила тебя: ты был счастлив?

Гуу замолчал. Он смотрел на бегущую воду реки, созданную им самим, и, вероятно, впервые за миллиарды лет задумался о своём счастье. Эллис заметила это и решила побольше разузнать о нём.

– Гуу, расскажи свою историю. Как ты появился? Откуда ты?

В густых усах и бороде его заиграла улыбка, и он сел рядом, опустив худые ноги в воду.