Разрушитель божественных замыслов

Он выплыл из темноты, пребывая в сильном смятении, мысли метались, не желая остановиться на чем-то одном. Чувства рвали ему душу и совершали скачки от гнева и удивления до радости и жалости и сильного желания вернуться, накричать, объясниться, понять, простить, обнять и проститься. Сердце билось, и его стук отзывался болью в голове и набатом в ушах, а в глазах было темно. Он без сил опустился на площадку и закрыл глаза. Потом тихо запел колыбельную, что пела в детстве ему мать, когда он боялся остаться один в темноте. Алеш отрешился от всего. Словно непреодолимой стеной отгородился образом матери от мира, от своих печалей, от Листи, что так неожиданно снова появилась в его жизни. Был только он и молодая мать, какой он ее запомнил, какую он всегда любил в глубине своего очерствевшего сердца.

Тихо звучала спокойная мелодия, она лилась медленным ручейком, принося успокоение и умиротворение, мысли перестали хаотично прыгать с одного на другое, а чувства обрели ровность и перестали кровоточить. Он понял, что больше не годится для прежней работы, Алеш стал по-настоящему человечным, но это, как ни странно, не расстроило его, как профессионала, оказавшегося профнепригодным, а, наоборот, принесло облегчение, утверждая его в правильности выбора.

Он прекратил петь, встал, посмотрел на дрожащий за рекой горизонт, где простиралась бесконечная пустыня, и вычеркнул из жизни непрощение, обиду, тоску о потере чего-то, что ранее было привычным и даже казалось дорогим, что глубоко пряталось и только сейчас проявилось в его чувствах. Он понял, что отпустил Листи окончательно, и подивился прозорливости Кромы.

При воспоминании о дриаде на сердце разлилось тепло и уверенность, что он справится, ему есть за что бороться, и он сможет выжить, заберет отсюда девочку и Крому вопреки всем запретам. И Алеш уверенно направился по тому единственному маршруту, по которому он проходил, сминая спекшийся до состояния стекла песок.

До первого транспорта он добрался без происшествий, отдохнул и пополнил запасы. Каждый транспорт он превратил в опорный пункт и создал запасы провизии, оружия и снаряжения. Прокс надел боевой скафандр, взял десантный нож, плазменное ружье и дополнительные батареи для станера. Также забрал арбалет, болты с разрывом и меч, оставшийся от его первой команды. Кирасу, плазмобой, паек и батареи положил в пространственный карман. Арбалет он повесил за спину, меч и нож – на пояс. Попрыгал, чтобы проверить удобность укладки, и остался доволен. Сел в кресло пилота и уснул на один час, это нужно было, чтобы настроиться на долгий поход. Он собирался идти до сенгуров без остановки.

Открытый космос. Станция «Созвездие-57Т». Управление административного дознания

Секретарь вошла в кабинет Вейса, она единственная из департамента АДа пользовалась таким правом. Не имея своих собственных детей, Блюм Вейс восемь лет назад пристроил у себя девочку из приюта и, испытывая к ней почти родственные чувства, позволял ей то, что никогда не допускал в отношении других сотрудников. Рина была девушкой сообразительной и благодарной, она отвечала старику преданностью и заботой.

– Шеф, опять ваш племянник прислал сообщение, читать будете?

Она прекрасно знала, что у главы департамента всесильного АДа не было близких родственников, хотя тот усиленно поддерживал слухи, что имеет кучу племянников, правда, не родных, а внучатых, пятиюродных и даже десятиюродных.

– Что пишет этот оболтус? – скрывая радость, безразличным тоном спросил Вейс. Он делал вид, что сильно занят, и, поморщившись, словно его оторвали от важных дел и тратят его драгоценное время на разные пустяки, уставился на девушку.

– Пишет, что у него были неприятности, но все обошлось. Спрашивает, может ли он немного еще задержаться и погостить. Он простудился. Шеф, – возмущенно высказала свое мнение секретарь, – гоните вы этого бездельника. В наше время простуда лечится за один час. Он просто вас использует.

Вейс задумчиво покачал головой, как бы соглашаясь с девушкой.

– Ты себе парня нашла? – неожиданно спросил он, уже с интересом посматривая на Рину.

От резкого перехода разговора на ее личную жизнь девушка смутилась.

– А при чем здесь это? – Она с вызовом посмотрела на начальника.

– Племяш тоже холост, вот, думаю, может, вас познакомить? Глядишь, сладится-слюбится и ты добрее станешь, – словно рассуждая сам с собой и в то же время обращаясь к девушке, сказал Вейс.

– Не надо! – отрезала девушка. – Уже и так видно, что он никчемный бездельник. Только и знает, что отдыхать и болеть.

– Ну нет так нет, – спокойно ответил шеф. – Еще что-то? – Он вновь посмотрел на девушку, в его глазах запрыгали чертики, хотя лицо осталось непроницаемым.

– Нет.

– Тогда чего ты тут стоишь, иди работай! – прибавив в голос строгости, приказал Вейс.

Девушка удивленно раскрыла глаза и, возмущенно шипя что-то про старых начальников, вышла.

Блюм остался один. Он получил сообщение от Демона, которое предназначалось только ему. Такую форму общения, заключив негласное соглашение, они выработали давно. Демон дает результат, а шеф его прикрывает. Фактически Демон только номинально работал на Управление административного дознания, на практике это означало, что он работал под крышей АДа на Вейса, и только Блюм решал, какую информацию предоставить центральному офису. Такое сотрудничество давало обоим огромное преимущество и гибкость реагирования для нивелирования негативных результатов.

Вейс посидел на месте до обеда, потом встал и вышел, его путь лежал в конспиративный офис уровнями ниже, и о нем знал только он. Именно туда приходила самая важная информация от лично ему преданных агентов.

Вейс, сдерживая нетерпение, открыл сообщение.

«Шеф. Операция, организованная ССО, провалена. Валорцы вошли в тесный контакт с одним из князей тьмы, Цу Кенброком. Они обещали ему помощь в войне князей за передел территорий. За это князь выделил синдикату магическую поддержку. Демонессы повелительницы хаоса с помощью простейшего заклинания – «волны хаоса» сумели уничтожить программное обеспечение кораблей, в результате чего два крейсера самоуничтожились. Из всего экипажа, по предварительным сведениям, выжила только неполная рота космодесанта, которая осуществила посадку на предпоследнем слое Инферно.

Эту роту я перевел в свое подчинение. Мне необходимо получить указание о дальнейших действиях.

В условиях Инферно оружие и снаряжение десантников для осуществления дальнейших активных действий непригодно.

Для продолжения операции по нейтрализации членов синдиката необходимо привлечь специальный отряд – «Тени». Также необходимо в экстренном порядке эвакуировать роту десантников. Демон».

Вейс погрузился в размышления. Фактически он выполнил распоряжение пижонов из центра и сделал за них работу. Теперь предстояло понять, как правильно распорядиться информацией.

Центр забрал недоработанную операцию в свои загребущие руки. В результате чего погибли корабли, а главное, люди из состава Сил специальных операций. Военные такие фатальные ошибки не прощают. Значит, надо отправить шифровку командующему с приложением своего возражения по поводу проведения этой операции, которое он направлял в центральный офис. Приложить к шифровке также свои предложения. Потом отправить точно такую же шифровку в Центр с предложением дать ему разрешение продолжить операцию силами его Управления. Он знал, что ему наверняка откажут и будут требовать оказать помощь их сотрудникам. Но у него уже будут к тому времени союзники в лице Оперативного командования ССО. Те ребята будут требовать крови и не отступят, пока не сожрут очередного «сынка». А в том, что им будет его недоброжелатель, начальник Оперативного управления главка, Вейс не сомневался.

У глав отделений, работающих на границе, считалось особым шиком утереть нос выскочкам из центра, занявшим свои места не по заслугам, а по родственным связям. Уже давно такие должности занимали сынки министров, крупных региональных начальников и депутатов Законодательного собрания Ассамблеи. Утечка информации оттуда была обычным делом. «Сынки», как их называли провинциалы, а именно провинциалы были становым хребтом АДа, относились к региональным отделениям с высокомерием и всегда, когда позволяла ситуация, показывали свое превосходство. А такие начальники департаментов, как Вейс, старались отплатить им тем, что частенько окунали «сынков» мордой, да в дерьмо. После чего место освобождалось для нового сановного кандидата.

Стеклянная пустыня. Скрав

Через час Прокс проснулся, за броней стекла кабины пилотов был поздний вечер, жара сменялась прохладой, и скоро станет совсем холодно. Но холод Алеша не пугал, штурмовая броня, хоть и устаревшая, позволяла вести боевые действия даже в открытом космосе. Он вышел, закрыл транспорт и побежал в сторону следующего опорного пункта. Самая короткая дорога та, которую ты знаешь, – это правило агент выучил на своем опыте и неуклонно следовал ему. Он обходил скопления мутантов, однажды заметил парочку рептилоидов и тоже обошел их по большому кругу, вступать в ненужные для него схватки Алеш не горел желанием. Лучше сделать лишний круг и обойти опасное место, чем ввязываться в перестрелку. Он двигался всю ночь без остановки, и, когда светило выглянуло из-за горизонта, Прокс был в километре от сбитого штурмового бота. Один из восстановленных вспомогательных искинов, отвечающий за охрану и оборону базы, в которую Прокс превратил штурмбот, запросил пароль и, получив подтверждение, отправил отчет.

На ходу Алеш бегло просмотрел его и увидел Листи, она прибыла на несколько дней раньше его и через день в составе сотни воинов ушла из города. Если бы она задержалась еще на дня два, то они могли бы встретиться, объясниться и, может быть, понять друг друга. Он понимал, что обманул Листи и не сдержал своего обещания оставить ей ребенка. Но это не было определено заданием, и Прокс просто использовал любовь сенгурки в своих целях. Так было всегда и везде, где Алеш проводил операции, главное – достичь поставленных целей. Но сейчас он испытывал стыд от того, что не смог сдержать обещание, и несколько раз укорял себя в этом. И чем дольше он пребывал в новом для себя состоянии, тем полнее и лучше понимал, что как агент в прежнем своем амплуа бездушной машины он перестал существовать.

Алеш с улыбкой смотрел на потрясенного Рована. Вождь всех вождей стоял столбом, разинув рот и опустив все четыре своих могучих руки. Молчание затягивалось.

– Рован, ты что, не рад меня видеть? – спросил Прокс и, подойдя к гиганту, обнял того, вернее, полуобхватил, так как длины его рук не хватало заключить сенгура в полные объятия, такой широкий он был.

Сенгуры вообще отличались большим ростом и силой, не зря Цу Кенброк захотел иметь такую личную охрану. Прокс сам видел в действии мутантов, их эффективность и бесстрашие и тоже хотел иметь такой отряд. Его он надеялся получить у Рована.

– Надзирающий! – выдохнул Рован. – А Мать сказала, что ты исчез после разговора с князем, не простил ее и скрылся. – Он пришел в себя и, обхватив Прокса, закружил его на месте.

– Отпусти, – полузадушенно прохрипел Алеш и включил экзоскелет штурмовой брони, после чего смог вздохнуть.

Рован опустил его на пол, схватил за руку и потащил следом за собой. Он привел Алеша в бывшие апартаменты крысановского короля, усадил в кресло и сел на подушки рядом.

– Рассказывай! – кратко, но с живым любопытством попросил он.

Степь. Ставка

Сами бои за право заполучить небесную невесту мне не понравились, тут главенствовал принцип – сила солому ломит. Естественно, сын правой руки слишком много мнил о себе и выбыл из борьбы со сломанной рукой уже в третьем поединке. Мне со своего места было видно, как золотокожая небесная невеста бледнела все сильнее и сильнее, вскоре ее глаза опустились вниз и больше не поднимались, а на ристалище осталось только два здоровенных орка. Они лупили друг друга тяжелыми палками, и этому бою, казалось, не было конца. Но вот один неожиданно поскользнулся, и палица противника тут же опустилась ему на затылок, раздался треск, и орк с проломленной головой свалился на землю. А победитель поднял дубину кверху и заорал:

– Муйа-ага-а!

Стало быть, это боец из племени муйага, подумал я, и они кровники Гремучим Змеям. Искоса кинул быстрый взгляд на верховного шамана, тот сидел со скучающим видом, словно разыгрывалась не его внучка, а дешевый лотерейный билет. Шаман наклонился к гайрату и одними губами прошептал:

– Когда воин усмирит невесту и спросит, кто может считать себя более достойным, чем он, ты выйдешь и предложишь ему подержать свою змею в руке. Если он ее возьмет, то умрет, а откажется – потеряет право на невесту. Тогда ее смиришь ты.

Я тоже наклонился к гайрату и, наливая себе, спросил:

– Как я ее смирю?

– Как сделает воин, так делай и ты. – Шаман снова превратился в скучающего старика.

Мне очень не понравилось его предложение по усмирению. Вот чувствую, тут какой-то подвох.