Рафаэль и бабы-жабы

– У других блат в жэках и налоговой инспекции. Кому следует, дают на лапу. А ты, как мне известно, со всеми работниками жилконторы перессорился, обозвал канцелярскими крысами. Поэтому при первом же доносе о том, что сдаешь квартиру, тебя прижучат и оштрафуют за тайную сдачу жилья внаем.

«Сама же ты первой и донесешь. Язык, что помело», – подумал художник и признался. – Да, было дело, поскандалил. Но они того заслужили. Нагло требуют оплату за вывоз мусора, телеантенну, уборку придомовой территории, уход за детской площадкой и клумбой, хотя их и в помине нет. А ведь в квартире Никиты никто не живет и услугами не пользуется. На любой мелочи стремятся нажиться…

– Знаю, знаю, – нетерпеливо перебила его Тамила. – Это у них в крови. Как говорится, горбатого могила исправит. Хуже того, если наедет налоговая инспекция и конфискует квартиру за нелегальный бизнес и сокрытие прибыли от уплаты налогов.

– Какой же это бизнес? – удивился он.

– Сдача жилья в наем является предпринимательской деятельностью, – пояснила Швец. – В царские времена тебя бы признали владельцем доходного дома.

– В доходном доме десятки, сотни квартир, а у меня всего лишь одна от усопшего брата.

– Не имеет значения, одна или сто. Самый оптимальный вариант – продать ее по выгодной цене. И гора с плеч, никаких проблем.

Суховей почесал затылок, призадумался.

– Рафаэль. Нечего и думать, я плохое не посоветую. Рано или поздно, а лучше быстрее от квартиры придется избавляться, – вынесла свой вердикт соседка.

– Ты совершенно права. Мне на свою жалкую пенсию, оплата двух квартир не по карману, вылечу в трубу. Ума не приложу, как быть и что делать? Я в такой паршивой ситуации оказался впервые и не вижу оптимального выхода. Хоть волком вой, так на душе тошно…

– Вот чудак-человек. Мне бы твою проблему,– прервала его Швец.– Радоваться надо, что богатство подвалило. А ты, извини за правду, из-за своей нерасторопности дурью маешься. Эх, нет возле тебя боевой спутницы. Некому интеллигента взбодрить, уму-разуму научить. А для меня ты староват, да и есть, кому меня любить и холить.

– Да, я тоже размышлял над разными вариантами, – продолжил Суховей. – Мог бы отдать квартиру в аренду какой-нибудь фирме под офис или пустить жильцов. Так ведь обманут и еще жилье загадят, что потом без капитального ремонта не обойтись. А то, гляди, преступники, наркоманы или проститутки вселяться и невозможно их будет потом выкурить. Сказывают, что эти посредники-хищники, совсем озверели, нагло предлагают свои услуги, только бы поживиться, погреть руки на чужом жилье. Здоровые мужики и бабы, нет, чтобы работать на производстве, подались в эти, прости Господи, хилейторы за шальными деньгами, только бы не мозолить рук.

– Рафаэль, ты же образованный человек, живописец, интеллектуал, и обязан знать, что специалистов, работающих в агентствах недвижимости величают риелторами.

– А по мне, Тамила, после того, как наслушался диких и страшных историй, большинство из этих посредников отпетые мошенники и аферисты. Поэтому я к ним и не обращаюсь, опасаюсь, что надуют. Боюсь, что нарвусь на афериста, останусь без квартиры брата и денег. Слава Богу, хоть своя крыша над головой есть, а ведь, сколько появилось бомжей, бродяг и нищих, у которых мошенники забрали и квартиры, и валюту. Никому неизвестно, скольких отправили на тот свет.

– Рафаэль, а у тебя котелок варит, еще не поражен склерозом и маразмом, – польстила соседка. – Твои опасения не случайны. Хочешь узнать, какие неприятные истории могут произойти при сдаче квартиры в наем?

– Какие? Просвети, пожалуйста, – отозвался художник, заинтригованный ее таинственно вкрадчивым голосом

– Запомни или запиши, если есть провалы в памяти.

– На память не обижаюсь, узелки еще рано завязывать, – ответил Суховей и велел. – Рассказывай, я весь внимание.

–Ну, запоминай, повторять не буду, – предупредила Тамила. – Скажем, сдашь ты жилье молодой девице или женщине лет тридцати-сорока. Чтобы не платить деньги обязательно станут тебя соблазнять своими прелестями. Как ты не хорохорься, не бей себя в тощую грудь, но оплодотворить девицу, сотворить дитя уже неспособен.

– Откуда тебе знать? – обиделся художник.

– От верблюда, – отмахнулась Швец. – Слушай, не перебивай. Так вот эта девица нагуляет дитя, а заявит, что ты ее насильно обрюхатил. Родит байстрюка, останется жить не только в квартире твоего усопшего братца, но и станет претендовать на твое жилье и имущество. Доказывай тогда в продажных судах, что ты не верблюд.

– Так отцовство проверят на ДНК и обман откроется.

– На такой дорогущий анализ у тебя денег нет, – парировала она.

– Да, с молодыми девицами лучше не связываться, – согласился Суховей.

– Хорошо, что ты прозрел. Мало того, что чужого дитя посадит тебе на шею, так еще и наградит гонореей, сифилисом или СПИДом. Ты ведь, как тот голодный кобель, особенно, когда «под мухой», перед женскими чарами неспособен устоять. За миг наслаждения придется платить.

Художник не стал возражать, а Тамила охотно продолжила:

–А вот вторая история. Сдаешь ты квартиру предприимчивому мужику или бабе, а они устраивают бордель или притон для наркоманов. Пьянки, гулянки, блуд, оргии, а может поножовщина с трупами. Квартиру превращают в злачное место. Обязательно кто-нибудь из жильцов заявит в милицию. А там, потирая руки, только и ждут такую ситуацию.

– Почему, потирая руки? – спросил Евдоким Саввич.

– Потому, что против тебя, как содержателя притона, охотно возбудят уголовное дело. Отправят в места не столь отдаленные, а квартиру конфискуют в пользу государства. Таким способом сотрудники милиции, прокуратуры, судов решают свои квартирные проблемы. Есть реальный шанс лишиться и свободы, и жилья.

– Час от часа не легче, – посетовал он.

–Или третья история. Сдаешь ты квартиру молодоженам. Муж ее обрюхатит, родится ребенок. А права детей защищены законом и поэтому тебе не удастся их выселить. Таже ситация возникнет, если в семье один или несколько малолетние детей. Закон на их стороне.

Художник удрученно покачал головой.

– Запоминай, четвертая история. Ушлые аферисты в съемной квартире могут организовать производство и розлив паленых водки, виски, коньяка. Хуже того, если вздумают печать фальшивые деньги, рубли, доллары или евро. За это преступление, как и за убийство, предусмотрено самое суровое наказание. Придется тебе остаток лет провести за решеткой, на лесоповале или в карьере.

– Так не я же буду печатать дензнаки? – возразил Суховей.

– Жилплощадь принадлежит тебе. Учтут и тот факт, что ты художник и значит, приложил руку к изготовлению клише. У следователей разговор краток, признают соучастником, загремишь под фанфары. Может и по другой причине лишиться жилья.

– По какой еще причине?

– Пятая история, – соседка загнула палец с золотым перстнем.– Квартирант случайно или со злым умыслом суицида откроет газ и устроит взрыв и пожар. Потеряешь квартиру брата, еще заставят возместить ущерб, причиненный жилью и имуществу соседей. Не исключен и шестой вариант. Квартирант или семья поживут с полгода. Похитят мебель, бытовую технику, ковры, паласы, прочее имущества и съедут в неизвестном направлении, оставив тебе долги за газ, свет, воду, телефон и прочие услуги. Ты же не будешь, как постовой круглые сутки их контролировать.

Если начнешь жаловаться на мошенников и аферистов в компетентные органы, обивать пороги инстанций, то в темном подъезде стукнут кирпичом или арматурой по голове, испустишь дух или свихнешься, станешь инвалидом. На сданной в наем квартире разные, самые жуткие, дикие и трагические истории могут произойти с тяжелейшими для тебя последствиями. Чтобы все их перечислить не хватит пальцев на руках и ногах. Да и грузить тебя негативом нет желания. Такие вот, Рафаэль, мрачные перспективы Тебя это устраивает?

– Нет, спасибо Тамила, что просветила.

– Самый оптимальный вариант: от квартиры надо срочно избавиться, выгодно продать. Получишь валюту и кум королю,– сделала вывод соседка.

– Ох, и нагнала ты на меня страху, шибко озадачила, – с тревогой в глазах признался Суховей.

– Рафаэль, дыши ровно. Это не плод моих фантазий, а реальные истории. Не хочу, чтобы ты пострадал из-за доверчивости и беспечности. Будь бдительным, но не трусливым и все получится, – самодовольно заверила Швец.

– Тамила, а какой твой интерес? Я же знаю, что ты без личной выгоды пальцем не пошевелишь.

– У меня один интерес, чтобы тебе хорошо было, – ответила соседка с обидой за недоверие.

– Это хорошо, что ты категоричен, бдителен и подозрителен, но мир не без добрых людей. Я помогу тебе по старой дружбе выгодно продать квартиру.

– Ты же, затребуешь высокий процент от выручки, мне достанутся жалкие гроши?

– Не затребую. Я хлопочу, как говорят, ради спортивного интереса, – улыбнулась соседка. – Если подаришь букет белых роз, угостишь шампанским и шоколадом, то не откажусь, и на том спасибо.

– Я – не баловень судьбы, привык жить скромно, но лишняя копейка не помешает, – признался художник. – Упаси Господь, заболею, дорогие лекарства или срочная операция потребуются. Все ведь мы, и праведники, и грешники, ходим под Богом.

– Ты, прав, счастье не в деньгах, а в их количестве, – на свой манер перекрутила Швец, но Суховей не стал вступать в полемику, пусть мол, рассуждает в силу своей испорченности.

– По гроб жизни буду тебе благодарен. Ты уж, соседушка, не подведи старика под монастырь на паперть за милостыней, – произнес он.