Агентесса

– Я весь внимание!

«Пожалуй, клиент созрел». К такому выводу пришла Элен и перешла к сути дела:

– Как вы смотрите на то, чтобы прибрать к рукам ещё одну компанию?

– Да хоть сейчас! – воскликнул Чаусов, а потом запнулся: – Однако должны быть кое-какие основания. Хотя бы такие, как в деле всё того же Кайманского…

– Основания есть, но, как бы тут поточнее выразиться… В общем, ваш интерес может вступить в конфликт с интересами других влиятельных лиц.

– Ну так и что? Надо же понимать, что отчисления моей компании составляют огромную долю госбюджета, и я продавлю любое решение, если оно в наших интересах… Я, конечно, имеют в виду интересы государства. Так что, Элен, выкладывайте, что там у вас есть, не стесняйтесь!

– Тогда слушайте. Некий человек, он находится сейчас в бегах, обладает информацией на владельца солидной фирмы. Если этот компромат обнародовать, будет скандал, однако ему это не нужно. Он хочет, чтобы сняли обвинения в отмывании денег через его банк…

Чаусов перебил Элен:

– Я понял, кого вы имеете в виду. А материалы-то хоть стоящие?

– Убойные!

– Что ж, приятно слышать, – Чаусов довольно усмехнулся. – И кто у нас потенциальная жертва для заклания?

Элен задумалась. «Что-то уж очень гладко получается, он со всем готов согласиться, словно бы заманивает, а потом… Да ладно, пан или пропал!»

– А вы прикиньте, кто в вашей отрасли самая значительная фигура после «Росмальты» и фирмы Плиннера, и кто связан с фондом «Благо».

Тут уже её визави пришла пора задуматься. Элен словно бы слышала, как в его мозгу щёлкают переключатели и визжат шестерёнки. Это и понятно – решение крайне ответственное, причём нельзя промахнуться. Всё потому что можно выиграть солидный куш, а можно оказаться на бобах.

– А вы не могли бы предложить компромат на кого-нибудь другого?.. Впрочем, что я говорю? – Иван Игнатьевич опять ушёл в себя, проигрывая в уме варианты и анализируя вероятные последствия, но после недолгого раздумья, видимо, решил рискнуть: – Пожалуй, я возьмусь за это дело… Но что бы вы хотели для себя?

– Пусть никто не препятствует пересмотру дела моего мужа. Я слышала, что ему могут скостить срок почти наполовину.

– Только и всего? Впервые встречаю такого бессребреника, да ещё столь привлекательного. Что ж, за делом вашего мужа я прослежу, это в любом случае. А что касается остального, мне нужно время, чтобы всё обговорить, подготовить почву.

– Я подожду. Но не уверена, что согласится долго ждать тот, кто владеет компроматом.

– Да уж, ему не позавидуешь, – согласился Чаусов. – Но только не надо на меня давить, а то ведь могу и передумать.

«Это вряд ли. Да за такой куш он горло кому угодно перегрызёт», – подумала Элен, но вслух сказала:

– Так я позвоню через неделю.

– А зачем тянуть? Завтра-послезавтра переговорю, с кем надо. Ну а потом будем детально прорабатывать этот вопрос.

– Тогда до связи!

«Неужели всё получится?» Ей хотелось верить в благополучный исход этой акции, но внутренний голос продолжал твердить: «Будь готова ко всему. Те, кто наверху, так просто не сдаются. Каждую минуту надо ждать от них каких-то пакостей».

Глава 12. В гостях у швейцарских гномов

Два дня прошли в ожидании – Чаусов обещал переговорить с кем-то «наверху». За это время Элен успела обсудить с Лехницким перспективы – он не был уверен в успехе, однако надеялся, что жадность и нахрапистость Чаусова хотя бы сдвинут дело с мёртвой точки:

– Знаю я их, они же, как пауки в банке. Сожрут друг друга, если не подавятся. Вот если бы сыграть на их противоречиях…

Увы, ничего конкретного так и не придумали – возможно, дальнейшее развитие событий что-нибудь подскажет.

Но вот на дисплее ноутбука снова знакомая физиономия.

– Ну, я эту тему обсудил.

– И как?

– Говорят, нужна конкретика.

– Иван Игнатьич, тут такое дело… Документы лежат в ячейке банка, в Цюрихе, но Леонид не может свободно передвигаться по Европе, для него это небезопасно. Наверняка Генпрокуратура уже обратилась в Интерпол…

Чаусов почесал в затылке.

– Придётся сделать вам паспорта на другие фамилии. Доберётесь в Цюрих без проблем! Когда всё будет готово, пришлю курьера, он потом и документы заберёт.

– Иван Игнатьич! Не знаю, как мне вас благодарить…

– Ну ладно, как-нибудь сочтёмся.

На этой мелодраматический ноте и закончился их разговор.

Прошло ещё несколько дней, и вот уже она снова сидит на скамейке в усадьбе Огюста. На этот раз обговорили с Часовым место встречи с его курьером. Он же отправится вместе с ними в Цюрих, чтобы затем переправить компромат в Москву. Надо признать, что Элен уже изрядно надоело общение с Чаусовым – ну сколько можно улыбаться этому «бурбону» со звериной мордой? В иных обстоятельствах послала бы его куда подальше, но тут приходится терпеть.

А Лехницкому эта их затея нравилась всё меньше – видимо, предпочёл бы ждать в своём гостиничном номере, когда принесут письмо из прокуратуры о снятии всех обвинений и разблокировании банковских счетов. В его опасениях был свой резон, поскольку, передав в чужие руки компромат на Идельсона, он лишался средств защиты в случае чего, хотя и то верно, что с олигархами шутки плохи. Элен давно уже поняла, что их надо воспринимать как неизбежное зло, с которым даже генералу МВД не справиться. В крайнем случае, надо принимать их как данность, необходимый элемент декора, без которого Россия в нынешних условиях существовать не может.

К поездке в Цюрих и Элен, и Лехницкий готовились особо тщательно. Договорились, что с максимальными предосторожностями доберутся до кинотеатра le Grand Rex, во время киносеанса, по возможности, изменят внешность, а затем смешаются с многочисленной толпой на выходе и сядут в заранее заказанное такси. Ну а человек от Чаусова будет их поджидать в Орли.

И вот уже идут по Max-H?gger-Strasse – после полёта из Орли в аэропорт Клотен и поездки на такси решили размять ноги и пройтись по берегу реки. Терентий Павлович, доверенное лицо Чаусова, не отстаёт, только временами оглядывается по сторонам – то ли опасается слежки конкурентов, то ли проверяет, на месте ли охрана, которую он прихватил с собой. Понятно, что охотников до этого компромата может быть немало, так что не приходится удивляться всем этим предосторожностям. Ну а пересылать по интернету – это и вовсе безрассудное занятие.

В хранилище, святая святых банка, никого, кроме Лехницкого, так и не пустили, сколько ни протестовал Палыч – так он попросил себя называть, дабы не тратить время на «пустословие». Наверняка Чаусов хотел бы знать, что в том стальном ящичке, доступ к которому есть только у Лехницкого, и будь такая возможность, выгреб бы всё до дна в обмен на обещание призрачной свободы. Похоже, Лехницкий это понимал, поэтому, когда вышел из хранилища, протянул Палычу только слегка помятый лист бумаги с подписями и печатями.

– И это всё? – растерянно пробормотал Палыч. – Да он меня убьёт, задушит собственными руками! Стоило ли сюда тащиться ради этого?

Ну а Лехницкий удовлетворённо улыбался, чувствуя себя хозяином положения:

– Вы не беспокойтесь, для начала этого вполне достаточно. Ну а выполнит Чаусов свои обещания, тогда и получит всё остальное, – затем лукаво улыбнулся и уточнил: – Или почти всё.

– Ну, ты и жучила! – только и смог произнести посланец Чаусова.

Итог этому мероприятию подвела Элен:

– Так мы возвращаемся в Париж, или здесь будем ждать известий от вашего начальника?

Было бы неплохо посидеть на берегу озера за бокалом белого вина, съездить в горы, посетить Санкт-Мориц – если не удастся прокатиться на лыжах, это ничего, там есть другие развлечения… Однако дело прежде всего, да и билеты на обратный рейс в кармане.