Диалоги, которых не было

– И где они нового лидера возьмут?

– На тебе свет клином не сошёлся. Есть Волчков…

– Нет, он меня не предаст!

– А Лисина?

– Эта дура? Да за ней люди не пойдут. Баба она и есть баба!

«Почему-то упоминание имён соратников вызывает у него неадекватную реакцию. Видимо, и в этой банке с пауками идёт борьба за лидерство, за власть над умами».

А Неваляев всё не унимался:

– Ты посмотри на Тихановскую… Смехота! А у меня харизма, семнадцать лет борьбы с режимом. Я прирождённый вождь! Где они ещё такого лидера найдут? – он перевёл дух и продолжал: – В общем, ежу ясно, что тут чекисты подсуетились, разработали операцию прикрытия. По их заказу СМИ распространяют ложь, будто соратники хотели от меня избавиться.

– Согласен, доказательств кот наплакал.

– Да ничего у них нет! Поэтому и дело не возбуждают. Всё, что могут, это посадить на пятнадцать суток или, как вот сейчас, высосать преступление из пальца. Яйцами забрасывают, зелёнкой поливают…

– Да уж, вам, политикам не позавидуешь. Помню, в кого-то запустили йогуртом, в другого бросили торт. Почти как в фильмах Чарли Чаплина…

Егор не смог сдержать улыбки, хотя следовало посочувствовать. К счастью, Неваляев не обиделся

– Тебе смешно, а мне-то каково! Теперь вот решили устранить. Создали специальный отряд убийц, снабдили боевым отравляющим веществом, оставалось только на одежду распылить, или на дверную ручку намазать, или воду отравить.

Егору уже надоело опровергать бездоказательные утверждения, в других бы обстоятельствах послал его куда подальше… Но если впрягся в воз, приходится тащить:

– Нет, Лёня! Что-то тут не сходится. Во-первых, странно то, что отравился только ты. Такой локальный эффект возможен только при внутренней инъекции. Даже воду в бутылке отравить и то совсем непросто… Исполнитель сам может дуба дать.

– Ну так ведь сделали, это факт! А что касается исполнителей, так это расходный материал.

– Неужели кто-то готов был жизнь отдать, чтобы с тобой покончить раз и навсегда?

– Да так и есть! Я же у них, как кость в горле!

– Гораздо проще засадить тебя в тюрьму по надуманному обвинению, а камикадзе вроде бы теперь не в моде.

– Когда на кону большие бабки, они на всё пойдут! Заставят лечь на амбразуру, а иначе… Ну сам знаешь, что бывает с непослушными.

Да как не знать? Егор на себе это испытал, хотя относительно легко отделался – копни поглубже, могли поставить крест не только на его карьере. Поэтому и спорить с Неваляевым не стал:

– В принципе, всё возможно. Только ведь и тут доказательств нет.

– Как это нет? Отраву у меня в крови нашли, вот и пусть ищут тех, кто отравил. Только ведь не хотят! Не могут же указать пальцем на себя. Чтобы найти и покарать тех, кто хотел меня убить, нам нужны независимая судебная система, принятие действенных мер против незаконного обогащения чиновников, нужна свободная пресса, то есть прекращение пропагандистской истерии в СМИ и отмена цензуры, нужны честные выборы и безусловный допуск оппозиционных партий и кандидатов к участию в выборах…

Похоже, Неваляев сел на своего любимого конька, и это может продолжаться бесконечно долго. Поэтому Егор поспешил его остановить:

– Ой, Лёня, не смеши! Во-первых, ни в одной стране независимой судебной системы нет. В серьёзных делах либо власть рулит, либо «жирные коты», что гораздо хуже. Впрочем, есть вариант: отправить судей на необитаемый остров, организовать там подсобное хозяйство для обеспечения нормального питания. Оттуда судьи будут сообщать нам о своих «настоящих независимых» решениях. Вот только вряд ли кого-то из юристов устроит такая перспектива.

Егор перевёл дух и, пока Неваляев собирался с мыслями, продолжил свой монолог, не оставив камня на камне от программы непримиримой оппозиции:

– Теперь о честных выборах. Слышу это уже не в первый раз, но так и не пойму, с чем это «кушанье» едят? Кто даст гарантии «честности» – господь бог или президент Соединённых Штатов? Да там миллиарды баксов тратят, чтобы оболванить население, заставить голосовать за нужную кандидатуру! Ещё более загадочным выглядит «безусловный допуск». Это всего лишь означает, что в перспективе избирательный бюллетень может превратиться в толстенный талмуд с перечнем желающих поруководить страной. Нам такое надо? А требование прекратить «пропагандистскую истерию» – это же явное свидетельство намерения ввести цензуру. Как можно закрывать рот людям, даже если у них припадок истерии? Сначала требуется выслушать мнение врача.

От удивления Неваляев раскрыл рот, да так и сидел, не зная, что ответить. Всё потому, что нашёлся человек, который поднял руку на святое… Наконец, созрел:

– Егор! Ты опасный человек! С таким отношением к общечеловеческим ценностям ты долго не протянешь – либо в тюрьме сгноят, либо на всю оставшуюся жизнь запихнут в психушку… Да неужели те, кто погиб на баррикадах, кто жизнь посвятил вековечной мечте… В общем, нет у меня слов, кроме матерных.

Самое время дожать оппонента, что Егор и попытался сделать:

– Лёня, ты пойми, любая власть хочет воспитать послушных исполнителей – религия для того и была придумана, а теперь вот «либеральные ценности» пытаетесь внедрить… Привыкли людей дурить, и здесь все средства хороши. И убогое современное искусство, и телевидение, которое опустилось ниже плинтуса… Я уж не говоря о литературе, которая в России умерла ещё сорок лет назад.

Однако Неваляев упирался, не признавая поражение:

– Да брось, Егор, это несравнимые понятия! Сначала нужно обеспечить права и свободы всем от мала до велика, а уж потом всё прочее. Если мы придём к власти, и литература будет, и нормальное кино.

– Сомневаюсь. Процесс деградации пошёл, и его уже не остановишь.

Увы, Неваляев – это не Фома! Егор не во всём был с Фомой согласен, но в его словах была хотя бы логика. А тут словно бы присутствуешь на партийном съезде либо и того хуже – на политическом ток-шоу, где собрались говорящие головы, агитаторы-пропагандисты. Их задача: вбить в умы то, что должно стать истиной для каждого жителя страны, и отступление от заданной методы запрещено, а не то мгновенно из обоймы вылетишь. Вот и Неваляев, вроде бы неглупый человек, но оказался заложником точно такой же системы – коль уж поставил себе цель свергнуть эту власть, так не приходится средства выбирать. Можно где-то соврать, наобещать с три короба, а в итоге сам начинаешь верить в то, что говоришь, защищаешься из последних сил, но не сдаёшься.

И всё же хочется понять: насколько Неваляев опасен для нынешней власти, способен ли он реально потрясти её устои? Судя по тому, что Егор услышал от Неваляева, его потенциал преувеличен, хотя, конечно, он вредный для власти человек. Однако основной вред власть наносит себе сама, в той или иной степени потакая коррупции среди высшего чиновничества. Если так пойдёт и дальше, может наступить момент, когда ворюги захотят иметь более удобную им власть, то есть нельзя исключать возможность дворцового переворота.

Глава 7. Видение президента

Среди ночи президента разбудил странный звук – такое впечатление, что кто-то постукивал каблуком ботинка по полу. Он открыл глаза и в первое мгновение подумал, что по-прежнему спит. Всё дело в том, что взору представилось нечто совершенно невозможное – на стуле в углу спальни сидел Евгений Евстигнеев. Поначалу президент решил позвать охрану, но потом сообразил, что этого знаменитого актёра давно уже нет в живых, так что, похоже, всё это ему мерещится. И только, приглядевшись, понял, что перед ним вовсе не Евстигнеев, а Филипп Филиппович Преображенский – об этом свидетельствовали и длинная белая борода, и золочёное пенсне. Да и само появление призрака Евстигнеева в Ново-Огарёво не имело под собой ни малейших оснований. Другое дело профессор – от этих учёных чего угодно можно ожидать, даже вот таких визитов по ночам.

Пришлось встать с постели и надеть халат. Президент хотел включить свет, но профессор попросил этого не делать. То ли кого-то опасался, то ли хотел скрыть какие-то изъяны своей внешности – ведь столько лет прошло с тех пор, как он подобрал собаку на Пречистенке.

– Профессор! Вы как сюда попали?

– Ох, и не спрашивайте! – отвечал Филипп Филиппович, вытирая пот со лба. – Кабы знал, что такое трудное путешествие придётся предпринять, ни за что б не согласился.

– Да откуда же вы прибыли?

– Так ведь из будущего, сударь.

– Вот те раз! Ну и зачем?

– Дело у меня к вам очень важное.

– Ну, если дело, тогда слушаю.

– Сейчас, только маленько отдышусь…

«Он и вправду выглядит уставшим, что неудивительно в его возрасте. Так же, как и то, что люди будущего научились перемещаться в прошлое, что называется, налегке – без машины времени. Судя по всему, и «кротовая нора», и параллельные миры тут ни при чём. Но всё же странно, неужто никого моложе не могли послать?».

Филипп Филиппович тем временем пришёл в себя.

– Так вот что велено вам передать.