Сборник разъяснений высших судебных инстанций РФ законодательства о банкротстве

Впредь до внесения надлежащих законодательных изменений оспоренные положения не подлежат применению в том истолковании, которое исключало бы предоставление вычета по налогу на добавленную стоимость налогоплательщикам, которым была предъявлена сумма этого налога в цене продукции, произведенной такой организацией в процессе ее текущей хозяйственной деятельности;

покупатели продукции указанной организации, реализованной ею с выставлением счета-фактуры, в котором выделена сумма налога на добавленную стоимость, имеют право на вычет по этому налогу, если не будет установлено, что его сумма, учтенная в цене продукции, произведенной и реализованной такой организацией в процессе ее текущей хозяйственной деятельности, при объеме и структуре ее долгов заведомо для ее конкурсного управляющего и для покупателя указанной продукции не могла быть уплачена в бюджет;

решение о начислении (доначислении) налога на добавленную стоимость на сумму, заявленную покупателем указанной продукции в качестве налогового вычета, и, соответственно, об отказе в предоставлении такого вычета налоговые органы принять не вправе, если в ходе производства по делу о банкротстве ими, когда они участвуют в деле в качестве уполномоченного органа, не были приняты меры к прекращению организацией, признанной несостоятельной (банкротом), текущей хозяйственной деятельности, в процессе которой производится указанная продукция.

37. Постановлением от 5 марта 2019 года № 14-П Конституционный Суд дал оценку конституционности статей 15 и 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзаца второго пункта 1 статьи 9, пункта 1 статьи 10 и пункта 3 статьи 59 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».

Оспоренные положения являлись предметом рассмотрения в той мере, в какой они служат нормативным основанием для взыскания с руководителя организации-должника, своевременно не обратившегося в указанных законом случаях в арбитражный суд с заявлением должника о признании банкротом возглавляемой им организации, убытков в размере понесенных налоговым органом, инициировавшим дело о банкротстве, судебных расходов и расходов на выплату вознаграждения арбитражному управляющему.

Конституционный Суд признал оспоренные положения не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку они не предполагают такого взыскания без установления всех элементов состава соответствующего гражданского правонарушения, совершенного руководителем должника, а также без оценки разумности и осмотрительности действий (бездействия) всех лиц, которые повлияли на возникновение и размер расходов по делу о банкротстве (самого руководителя должника, иных контролирующих должника лиц, уполномоченного органа, арбитражного управляющего и других).

42. Постановлением от 18 ноября 2019 года № 36-П Конституционный Суд дал оценку конституционности положений статей 15 и 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзаца второго пункта 1 статьи 9, пункта 1 статьи 10 и пункта 3 статьи 59 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».

Взаимосвязанные оспоренные положения являлись предметом рассмотрения в той мере, в какой на их основании решается вопрос о взыскании с индивидуального предпринимателя, своевременно не обратившегося в арбитражный суд с заявлением должника о признании его банкротом, убытков в размере понесенных заявителем, инициировавшим дело о банкротстве, судебных расходов (в том числе расходов на оплату услуг арбитражного управляющего) и возложении на индивидуального предпринимателя обязанности обратиться в арбитражный суд с заявлением должника о признании его банкротом, если на основании заявления налогового органа судебными приставами возбуждено исполнительное производство.

Конституционный Суд признал оспоренные положения не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку они не предполагают такого взыскания без установления всех элементов состава соответствующего гражданского правонарушения, а также без оценки разумности и осмотрительности действий (бездействия) всех лиц, которые повлияли на возникновение и размер расходов по делу о банкротстве (самого должника, уполномоченного органа, арбитражного управляющего и других).

51. Определением от 1 октября 2019 года № 2563-О Конституционный Суд выявил смысл пункта 1 части 4 статьи 233 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и подпунктов 1 и 2 пункта 1 статьи 189.9 и статьи 189.14 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».

Оспоренными положениями устанавливается такое основание для отмены решения третейского суда арбитражным судом, как рассмотрение третейским судом спора, который в соответствии с федеральным законом не может быть предметом третейского разбирательства, а также предусматриваются такие меры по предупреждению банкротства кредитных организаций, как финансовое оздоровление кредитной организации и назначение временной администрации по управлению кредитной организацией, и устанавливается перечень мер по финансовому оздоровлению кредитной организации.

Конституционный Суд отметил, что неконтролируемое уменьшение активов банков и иных кредитных организаций, обладающих специальной правоспособностью и являющихся весомыми элементами финансовой системы страны, может приводить к задержке выплаты в бюджет государства налогов, используемых для удовлетворения публично значимых потребностей общества (расходы на науку, медицину, образование и т.д.), к нарушению прав граждан-вкладчиков, соблюдение и защита прав которых – обязанность государства, а потому применение мер, перечисленных в оспоренных положениях Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», в отношении кредитной организации может расцениваться как обстоятельство, оправдывающее отнесение споров с участием такой кредитной организации к исключительной компетенции государственных судов.

Постановление Конституционного Суда РФ от 19.12.2019 № 41-П «По делу о проверке конституционности подпункта 15 пункта 2 статьи 146 Налогового кодекса Российской Федерации в связи с запросом Арбитражного суда Центрального округа»

Источник: http://www.ksrf.ru/ru (http://www.ksrf.ru/ru/Decision/Pages/ExtPos.aspx)

3.2. Изъятие из числа объектов обложения налогом на добавленную стоимость, как и признание таковыми операций по реализации продукции должников-банкротов, произведенной в процессе текущей хозяйственной деятельности, с вытекающим из этого решением об отсутствии или наличии у ее покупателя права на налоговый вычет относится к дискреции законодателя.

При этом само по себе исключение операций должников, признанных банкротами, по реализации имущества из облагаемых налогом на добавленную стоимость с лишением права на налоговый вычет не представляется избыточным ограничением прав покупателя этого имущества, для которого отсутствие возможности применить вычет компенсируется собственно предполагаемым отсутствием его суммы в цене реализуемого ему имущества, хотя и может создать ему неудобства в хозяйственной деятельности. Однако покупатель ставится в уязвимую с точки зрения налоговых последствий ситуацию, если должники-банкроты, реализуя продукцию, изготовленную в процессе текущей хозяйственной деятельности, выделяют налог на добавленную стоимость в счетах-фактурах, а покупатель, произведя оплату продукции с учетом этих сумм, рассматривается налоговым органом как не имеющий права на получение вычета, несмотря на то что счет-фактура с выделенной в нем суммой налога на добавленную стоимость, по общему правилу, является специальным документом, дающим такое право.

Следовательно, покупатель фактически несет бремя налога на добавленную стоимость как при оплате приобретенной продукции (безотносительно к тому, поступают ли далее суммы этого налога в бюджет от продавца), так и при последующей реализации своей продукции (поскольку не может воспользоваться вычетом, предусмотренным в таких случаях по общему правилу), что ведет к двойному налогообложению, а значит, к нарушению принципов равенства и экономической обоснованности налогообложения – вопреки статьям 19 (части 1 и 2) и 57 Конституции Российской Федерации. При этом покупатель в ситуации банкротства продавца может быть лишен возможности истребовать у него соответствующую сумму как необоснованно выставленную в счете-фактуре и тем более истребовать ее из бюджета.

Все это дополнительно подтверждает необходимость обеспечить определенность правового положения участников налоговых правоотношений, без чего организации, приобретающие продукцию, произведенную контрагентом-банкротом в процессе текущей хозяйственной деятельности, остаются в неясных условиях налогообложения, чреватых неприемлемыми в правовом государстве рисками непредсказуемых налоговых изъятий и произвольных санкций, вопреки статьям 1 (часть 1), 2, 8, 18, 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (части 1 – 3), 55 и 57 Конституции Российской Федерации.

Обзор практики Конституционного Суда Российской Федерации за 2016 год

Источник: http://www.ksrf.ru/ru (http://www.ksrf.ru/ru/Decision/Pages/ExtPos.aspx)

30. Определением от 10 ноября 2016 года № 2561-О Конституционный Суд выявил смысл положений пункта 4.1 статьи 161 Налогового кодекса Российской Федерации.

Согласно оспоренным положениям (в редакции Федерального закона от 19 июля 2011 года № 245-ФЗ) при реализации на территории Российской Федерации имущества и (или) имущественных прав должников, признанных в соответствии с законодательством Российской Федерации банкротами, налоговая база определяется как сумма дохода от реализации этого имущества с учетом налога. При этом налоговая база определяется налоговым агентом отдельно по каждой операции по реализации указанного имущества. В этом случае налоговыми агентами признаются покупатели указанного имущества и (или) имущественных прав, за исключением физических лиц, не являющихся индивидуальными предпринимателями. Указанные лица обязаны исчислить расчетным методом, удержать из выплачиваемых доходов и уплатить в бюджет соответствующую сумму налога.

Конституционный Суд отметил, что оставление залогодержателем за собой не реализованного путем продажи с публичных торгов предмета залога в погашение требований по обеспеченному залогом обязательству применительно к рассматриваемому периоду относилось к операциям реализации для целей исчисления налога на добавленную стоимость, в которых передающая сторона должна была исчислить этот налог, а получающая – имела право заявить исчисленную сумму налога к вычету. Допустимость такого истолкования спорного регулирования Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации подтверждается и принятием впоследствии Федерального закона от 24 ноября 2014 года № 366-ФЗ, которое повлекло отмену оспоренной нормы и исключение из перечня операций, признаваемых объектом обложения налогом на добавленную стоимость, операций по реализации имущества должников, признанных банкротами.

Определение Конституционного Суда РФ от 10.11.2016 № 2561-О «По запросу Арбитражного суда Алтайского края о проверке конституционности пункта 4.1 статьи 161 Налогового кодекса Российской Федерации»

Источник: http://www.ksrf.ru/ru (http://www.ksrf.ru/ru/Decision/Pages/ExtPos.aspx)

2.3. В случаях, когда после несостоявшихся повторных торгов конкурсный кредитор оставляет предмет залога за собой по цене, определяемой в соответствии с законодательством о банкротстве, что приводит к погашению его денежных требований к должнику в размере соответствующей цены, для конкурсной массы в части требований по налогу на добавленную стоимость наступают последствия, равнозначные реализации имущества за деньги, поскольку такие требования относятся к четвертой очереди без преимущества перед требованиями, обеспеченными залогом. Пункт 4.1 статьи 138 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» прямо предусматривает, что цена, по которой конкурсный кредитор по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, вправе оставить предмет залога за собой в случае признания несостоявшимися повторных торгов, составляет сумму на десять процентов ниже начальной продажной цены на повторных торгах. В период действия оспариваемой нормы законодательство не предполагало увеличения или уменьшения цены, по которой залог оставляется за собой кредитором, на сумму налога на добавленную стоимость. Кроме того, в пункте 4.1 статьи 138 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» закреплена обязанность кредитора перечислить денежные средства в установленном законом размере на специальный банковский счет. Уплата залоговым кредитором суммы налога на добавленную стоимость сверх указанных расчетов приводила бы к возложению на него дополнительного имущественного бремени, притом что он в рамках конкурсного производства вправе принять предмет залога по установленной в законодательстве о банкротстве цене, что при уплате им налога на добавленную стоимость подразумевало выделение суммы названного налога в пределах цены предмета залога, а не в дополнение к ней. Возложение же на кредитора дополнительного имущественного бремени создавало бы риск отказа кредитора принять предмет залога ввиду безосновательного возникновения у него дополнительных имущественных обязанностей, что негативно отразилось бы на ходе конкурсного производства, позволяющего удовлетворить обеспеченные залогом требования по установленной законом цене.

В силу приведенных правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации такие последствия недопустимы как в существующей системе обложения налогом на добавленную стоимость, так и в ее взаимосвязи с правилами конкурсного производства. Следовательно, при получении предмета залога в счет погашения требований конкурсного кредитора по обязательствам, обеспеченным залогом, и выставлении ему счетов-фактур с выделенной суммой налога на добавленную стоимость он приобретает законную возможность принять соответствующую сумму налога к вычету в порядке, предусмотренном статьями 171 – 172 Налогового кодекса Российской Федерации.

Между тем пункт 4.1 статьи 161 Налогового кодекса Российской Федерации, предусматривая (в период своего действия) правила определения налоговой базы по налогу на добавленную стоимость при покупке имущества у должников-банкротов, сам по себе не устанавливал оснований или условий реализации права на налоговый вычет у получателей такого имущества, т.е. не возлагал обязанностей налоговых агентов на залоговых кредиторов, оставляющих предмет залога за собой, и не давал оснований к лишению этих лиц права на вычет предъявленных им сумм налога на добавленную стоимость. Следовательно, вопрос об их праве на вычет по налогу на добавленную стоимость подлежит разрешению по общим правилам главы 21 «Налог на добавленную стоимость» указанного Кодекса исходя из обстоятельств конкретного дела; отказ в этом праве должен во всяком случае иметь надлежащие законные основания и не может быть обусловлен лишь процедурой банкротства, тем более что ее правовые последствия не могут быть приравнены к обстоятельствам, исключающим право на соответствующий налоговый вычет, таким как незаконная налоговая выгода или, напротив, законное освобождение от налога.

Решение Конституционного Суда РФ от 28.01.2016 «Об утверждении Обзора практики Конституционного Суда Российской Федерации за третий и четвертый кварталы 2015 года»

Источник: http://www.ksrf.ru/ru (http://www.ksrf.ru/ru/Decision/Pages/ExtPos.aspx)

15. Постановлением от 12 октября 2015 года № 25-П Конституционный Суд дал оценку конституционности пункта 5 части 1 статьи 150 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Оспоренная норма являлась предметом рассмотрения в той мере, в какой на ее основании арбитражными судами апелляционной инстанции решается вопрос о прекращении производства по жалобе конкурсного управляющего на определение арбитражного суда первой инстанции, которым его действия (бездействие), совершенные в рамках дела о банкротстве, признаются незаконными, в случае внесения в Единый государственный реестр юридических лиц записи о ликвидации должника.

Конституционный Суд признал оспоренное положение не противоречащим Конституции Российской Федерации, поскольку оно не препятствует арбитражному суду апелляционной инстанции рассмотреть по существу и вынести решение по жалобе конкурсного управляющего на определение арбитражного суда первой инстанции о признании незаконными его действий (бездействия), совершенных при исполнении возложенных на него обязанностей в рамках дела о банкротстве, в случае, когда во время осуществления апелляционного производства в Единый государственный реестр юридических лиц вносится запись о ликвидации организации-должника и на этом основании прекращается дело о банкротстве.

Решение Конституционного Суда РФ от 16.07.2015 «Об утверждении Обзора практики Конституционного Суда Российской Федерации за второй квартал 2015 года»

Источник: http://www.ksrf.ru/ru (http://www.ksrf.ru/ru/Decision/Pages/ExtPos.aspx)

7. Постановлением от 18 мая 2015 года № 10-П Конституционный Суд дал оценку конституционности положений пункта 2 статьи 21.1 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей».

Оспоренные положения являлись предметом рассмотрения в той мере, в какой на их основании в административном порядке (по решению регистрирующего органа) решается вопрос об исключении из Единого государственного реестра юридических лиц юридического лица, имеющего признаки недействующего, в отношении которого судом по заявлению кредитора введена процедура банкротства.

Конституционный Суд признал оспоренные положения не соответствующими Конституции Российской Федерации, поскольку исключение такого юридического лица в административном порядке (по решению регистрирующего органа) из Единого государственного реестра юридических лиц приводит к утрате права кредитора в процедурах банкротства под контролем суда разрешить вопросы об удовлетворении своих имущественных требований по обязательствам должника за счет его имущества и (или) имущества лиц, несущих субсидиарную ответственность по его обязательствам.

Решение Конституционного Суда РФ от 22.04.2014 «Об утверждении обзора практики Конституционного Суда Российской Федерации за первый квартал 2014 года»

Источник: http://www.ksrf.ru/ru (http://www.ksrf.ru/ru/Decision/Pages/ExtPos.aspx)

10. В Определении от 14 января 2014 года № 2-О Конституционный Суд выявил смысл нормативных положений части 3 статьи 13 Федерального закона «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» и пункта 1 статьи 131 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».

Заявителем оспаривались законоположения об обеспечении обязательств по договору долевого участия залогом, согласно которым с даты получения застройщиком в порядке, установленном законодательством о градостроительной деятельности, разрешения на ввод в эксплуатацию многоквартирного дома и (или) иного объекта недвижимости, строительство (создание) которых было осуществлено с привлечением денежных средств участников долевого строительства, и до даты передачи объекта долевого строительства такой объект считается находящимся в залоге у участника долевого строительства. При этом жилые и (или) нежилые помещения, входящие в состав данных многоквартирного дома и (или) иного объекта недвижимости и не являющиеся объектами долевого строительства, не считаются находящимися в залоге с даты получения застройщиком указанного разрешения.

Конституционный Суд указал, что оспариваемое регулирование позволяет обеспечивать исполнение обязательств застройщика перед участником долевого строительства непосредственно за счет имущества, которое является предметом договора участия в долевом строительстве, заключенного с этим лицом. При этом залогом обеспечивается не только обязательство застройщика по передаче участнику долевого строительства объекта долевого строительства, но и исполнение обязательства застройщика по возврату денежных средств, внесенных участником долевого строительства, в случаях, предусмотренных законом и (или) договором.

Относительно другого оспариваемого законоположения, согласно которому все имущество должника, имеющееся на дату открытия конкурсного производства и выявленное в ходе конкурсного производства, составляет конкурсную массу, Конституционный Суд отметил, что оно направлено на обеспечение возможности максимального удовлетворения требований кредиторов должника и не содержит каких-либо ограничений или предпочтений в отношении отдельных групп кредиторов. Разрешение споров о том, входит ли конкретное имущество в конкурсную массу должника, о возврате имущества в конкурсную массу относится к компетенции суда, рассматривающего дело о банкротстве, который, однако, при этом связан требованием об обязательной силе вступившего в силу судебного решения, определившего правовой режим того или иного имущества.

Обзор практики Конституционного Суда Российской Федерации за второй и третий кварталы 2012 года

Источник: http://www.ksrf.ru/ru (http://www.ksrf.ru/ru/Decision/Pages/ExtPos.aspx)

24. В Определении от 15 мая 2012 года № 813-О Конституционный Суд выявил смысл взаимосвязанных нормативных положений абзаца девятого пункта 1 статьи 126 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», абзаца шестого пункта 1 статьи 16, пункта 3 статьи 28 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», частей третьей и девятой статьи 115 и пункта 2 части первой статьи 208 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Заявитель оспаривал конституционность указанных законоположений, определяющих в качестве основания для снятия ранее наложенного на имущество должника ареста решение суда о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства, регламентирующих порядок государственной регистрации ареста недвижимого имущества, допускающих возможность по усмотрению следователя налагать арест на имущество юридического лица при отсутствии между таким лицом и гражданским истцом по уголовному делу обязательственных отношений. Названные законоположения были также оспорены, поскольку позволяли сохранять ранее наложенный арест (обременение) после введения процедуры конкурсного производства в случае необходимости обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска в отношении лиц, не являющихся конкурсными кредиторами, а также в случаях чрезмерно длительного срока наложения ареста на имущество в рамках уголовного дела.

Согласно принятому Конституционным Судом решению наложение на период предварительного следствия и судебного разбирательства ареста на имущество для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, других имущественных взысканий или возможной конфискации, в том числе в целях возмещения причиненного преступлением ущерба в интересах истца по уголовному делу, осуществляется по судебному решению. Соответственно, в силу части девятой статьи 115 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации отменяется наложение ареста по постановлению, определению лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело и в чьи полномочия входит установление и оценка фактических обстоятельств, исходя из которых снимаются ранее наложенные аресты на имущество должника, признанного банкротом. При этом в случае спора не исключается возможность проверки действий (бездействия) лица или органа, уполномоченных отменять наложение ареста на имущество, вышестоящим органом или судом (статьи 123 – 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).

Постановление Конституционного Суда РФ от 31.01.2011 № 1-П «По делу о проверке конституционности положений частей первой, третьей и девятой статьи 115, пункта 2 части первой статьи 208 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и абзаца девятого пункта 1 статьи 126 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобами закрытого акционерного общества «Недвижимость-М», общества с ограниченной ответственностью «Соломатинское хлебоприемное предприятие» и гражданки Л.И. Костаревой»