Манагуанда

– Воробьев, что-то ты медленно жуешь. Не торопишься? – зашипел сидевший напротив Шикулин.

Это заставило Сергея вернуться в мир жестокой реальности и задвигать челюстями быстрее.

– Рота! – громыхнул голос старшины. – Закончить прием пищи! Выходи строиться!

Сергей с досадой посмотрел на недоеденную кашу, но неумолимый поток потных тел подхватил его и понес к выходу. Уже на улице он обнаружил, что держит в руке ложку, и поспешил спрятать ее в карман.

– Воробьев! – крикнул Шикулин.

– Я!

– В распоряжение начальника клуба. Взвод, равняйсь! Смирно! Ш-гом а-арш!

Чайкин уже сидел в своем кабинете и делал какие-то записи в журнале.

– А, пришел? – оживился он. – Ну что ж, хватай свою табличку и шагай к Марине Анатольевне.

– К кому?

– К Марине Анатольевне, заведующей библиотекой. У нее для тебя еще работа есть. Или нет, погоди, я тебя сам к ней отведу.

Они вышли на улицу и направились к дальнему крылу здания. Поднявшись по лестнице на второй этаж, вошли в просторный зал. Прямо напротив двери стоял большой канцелярский стол. За ним сидела та самая блондинка, с которой Сергей столкнулся утром, и разглядывала лежащий перед ней листок бумаги.

– Закрой дверь, – не поднимая глаз, сказала Марина Анатольевна.

Чайкин осторожно прикрыл дверь.

– Кто это? – спросила она.

– Это Воробьев, – сказал Чайкин. – Он будет у вас заниматься оформлением.

Марина Анатольевна пристально посмотрела в глаза Сергею.

– Я тебя видела… Покажи, – она еле заметно кивнула на табличку, которую Сергей от волнения стиснул так, что она чуть не треснула.

Дрожащими руками он повернул табличку.

– Чудесно! – изрекла Марина Анатольевна совершенно безразличным тоном.

Чайкин легонько ткнул Сергея в бок. Сергей посмотрел на табличку и обнаружил, что держит ее вверх ногами. У него вспотели ладони.

Марина Анатольевна встала.

– Константин, пройди в мой кабинет, – сказала она Чайкину, кивнув на дверь в конце библиотечного зала.

– А ты, – она повернулась к Сергею, – идем со мной, покажу, что будешь делать.

Она взяла его за руку и повела к стройным рядам книжных полок. Прикосновение ее руки было вторым за этот день вызовом его мужскому естеству. Сергею как-то сразу стало неудобно шагать – ноги немного заплетались. Словно почувствовав что-то, Марина Анатольевна остановилась, посмотрела ему в глаза, скользнула взглядом вниз и снова в глаза. Легкая тень усмешки пробежала по ее лицу.

– Видишь ярлычки на этих полках? – спросила она. – Они почти стерлись, ты должен их обновить. Бумага под столом. Тушь, перья и клей – в ящике. Все.

Она прошла к своему кабинету и скрылась за дверью, а Сергей, покрасневший и взмокший, так и остался стоять в неудобной позе, сжимая в руках табличку с надписью «БИБЛИОТЕКА».

V

Придя в себя, он стал изучать предстоящий фронт работ. На каждой полке была приклеена полоска бумаги с фамилией автора, книги которого там покоились. Именно покоились. Это, пожалуй, самое подходящее слово. Сергей ни разу не слышал, чтобы кто-то из курсантов пользовался услугами библиотеки. Читать книги, увы, было некогда. Да и не принято. Читали устав, иногда газеты. А книги… Нет, книг он не видел ни у кого. Разве что у сержантов, когда те писали какой-нибудь конспект для проведения занятий. И то исключительно военного или политического толка.

Выбор литературы в армейской библиотеке был довольно специфичный, насколько понял Сергей, разглядывая ярлычки на полках. Но все же это были книги, а Сергей книги любил. И он с энтузиазмом принялся за новую работу. Для начала решил переписать имена авторов. Первым оказался В. И. Ленин. Хотя ярлычки на стеллажах располагались в алфавитном порядке, этот автор был вне списка. Следом за Лениным шел Ананьев, единственный из известных на букву «а». Среди авторов на «б» выделялся Быков. И так далее – не более одной-двух знакомых фамилий на каждую букву.

Сергей не обнаружил ни одной книги Маркса. По идее, ему полагалось следовать за Лениным, но его не оказалось даже среди авторов на букву «м». Очень интересный автор попался на букву «п» – Политическая литература. Далее шел Пушкин, представленный, правда, только одним томиком. Зато в изобилии было какого-то Аркадия Пятакова. Букву «у» возглавлял устав. Кстати, это была единственная пустая полка – все книги забрали для занятий.

Сергей расчертил лист бумаги на полоски и принялся за работу. Вдруг дверь кабинета Марины Анатольевны распахнулась, и из нее медленно, словно во сне, выплыл Чайкин. При этом вид у него был какой-то неестественный. Проходя мимо Сергея, он остановился, посмотрел на него отсутствующим взглядом и бесшумно направился к выходу.

Когда до ужина оставалось чуть больше часа, Сергей занервничал. Он знал, что начальству о времени напоминать не положено, а заведующая библиотекой в это время была вроде как его начальником – ведь он поступил в ее распоряжение. Но Марина Анатольевна так больше и не вышла из своего кабинета. Сергей набрался смелости и постучал в дверь с грозной надписью «Посторонним вход воспрещен». Кстати, эта надпись тоже нуждалась в реставрации.

– Входи! – голос был резкий, но негромкий.

Сергей осторожно заглянул в кабинет. Марина Анатольевна стояла посередине небольшой уютной комнаты с лейкой в руках. Рядом на журнальном столике множество цветов образовали целую оранжерею. У окна приютился аккуратный небольших размеров письменный стол. Напротив, у стены, стоял диван, обитый пурпурной тканью.

Журнальный столик был низким, и Марина Анатольевна стояла, склонившись над ним так, что край ее белой блузки у выреза слегка оттопырился, открывая взору грудь. Лучи заходящего солнца пробивались через занавески на окне и сквозь блузку освещали эту грудь мягким розовым светом. От вожделения у Сергея свело зубы.

Марина Анатольевна выпрямилась и, поставив лейку на столик, подошла к нему вплотную. Не говоря ни слова, она впилась в его губы. Сергею показалось, что он сейчас потеряет сознание. Марина Анатольевна потянула его за собой и рывком опрокинула на диван. И стала душить в своих объятиях, не давая пошевелиться.

– Что это? – захрипел Сергей.

– Манагуанда, – прошептала она ему в ухо и вцепилась в него зубами.

У Сергея даже не было сил вскрикнуть. Он был в ее полной власти. Сердце колотилось все быстрее и быстрее. Сергей чувствовал, как острые ногти впиваются ему в грудь, раздирая кожу. Но ему даже не было больно, только бешено стучала кровь в висках. Наконец, достигнув наивысшей точки напряжения, его плоть взорвалась, и он потерял сознание.

VI

Очнувшись, Сергей обнаружил, что сидит за канцелярским столом в библиотечном зале. В руке у него было перо, а прямо посередине лежавшего перед ним листа бумаги красовалась жирная клякса.

«Боже! – подумал Сергей. – Неужели я уснул?»

Он посмотрел в окно, потом на часы и понял, что опоздал на ужин. Вскочив, Сергей почувствовал, как тупая ноющая боль прокатилась по всему телу, но не придал этому значения. Он постучал в дверь кабинета заведующей библиотекой и осторожно заглянул внутрь. Марина Анатольевна сидела за столом и что-то читала. Ее красивое лицо, освещенное настольной лампой, было невозмутимо.

– Я еще не все закончил. Когда мне приходить? – спросил Сергей, мучительно думая, заметила ли библиотекарша, что он спал.

– Тебе скажут, – Марина Анатольевна опять погрузилась в чтение.

– Разрешите идти?

Не дождавшись ответа, Сергей помчался в расположение своей роты, потому что уже наступило «время для личных потребностей» – самое приятное время в распорядке дня солдата, когда, наконец, можно немного расслабиться. Конечно, большая часть этого времени уходила на «подготовку к завтрашнему дню»: надо было подшить свежий подворотничок – белую полоску ткани на внутренней стороне воротника гимнастерки, и, по возможности, погладить обмундирование. Кроме того, необходимо было уделить время личной гигиене – умыться и побриться. Поскольку горячей воды в умывальнике не было, мытью подвергалось только самое необходимое: лицо, шея, подмышки и, главное, ноги.

С трудом сохраняя равновесие, стиснув зубы и издавая некое подобие боевого клича самураев, резко суешь ногу под ледяную струю, выдергиваешь, намыливаешь и опять под струю. То же самое с другой ногой. Но выхода не было – если этот акт мазохизма не повторять ежедневно, ноги начинали покрываться язвами от постоянного хождения в сапогах и портянках, которые меняли только раз в неделю, в банный день.

У Сергея почти не оставалось времени, поэтому он, не раздеваясь, схватил полотенце и побежал в умывальник. Там уже никого не было, кроме Горохова, курсанта из того же отделения, где служил Сергей. Горохов всегда и везде опаздывал. Сержанты уже настолько привыкли к этой его особенности, что на каждом построении первым делом интересовались, в строю ли Горохов.