Чей-то шумный карнавал
Мне не мил.
Больше мне не суждено
Песен петь,
Мне осталось лишь одно —
Доболеть…
«Я беглый волк в бескрайнем поле…»
Я беглый волк в бескрайнем поле,
Мои ввалилися бока.
На что свобода мне и воля,
Когда кругом одни снега?
Когда кругом гола пустыня,
И только ветер в ней сквозит,
И в жилах кровь сильнее стынет,
И всё лишь гибелью грозит.
На что свобода мне в пространстве,
Где нечем жить, нельзя дышать
И где в безумном постоянстве
Я должен лишь бежать, бежать…
И нету сил уж сердцу биться,
И всё бессмысленней мой бег…
Упасть бы наземь и забыться,
Уткнувшись носом в мокрый снег.
Меня никто искать не будет
В цепочках путаных следов,
Волков отстреливают люди,
От стай отбившихся волков.
Давно ушел и я из стаи,
Голодной, злобной и большой.
Что будет дальше?
Я не знаю.
И только поле за душой…
26.12.86
«Тянет к последнему шагу…»
Тянет к последнему шагу.
Тянет на гибельный край.
Боже! Прими доходягу!
Реквием, Моцарт, играй!
Пой мне, орган, напоследок,
Выверни душу, орган!
Кто ты, безумный мой предок,
Мне свой отдавший изъян?
Кто ты, в мой разум вложивший
Чёрный безудержный бред,
Чёрту на Пасху пропивший
Души идущих вослед?
Кто ты, меня подводящий
К горькой последней черте,
Страшной черте, не щадящей
В жуткой своей пустоте?
Ну же! Лишь шаг! И исчезну!
Кончится бремя моё.
Бездна для тех только бездна,
Кто не сорвался в неё.
Грех вам о падших молиться,
Глуп и бессмысленнен плач —
Я же единый в двух лицах:
Жертва и сам же палач.
Сам я всё выбрал и сделал,
Свой приговор соверша,
И надругалась над телом
Гнусного предка душа.
Глупый – тот мне не поверит,
Умный – меня не поймёт.
Только упавший измерит
В бездне паденья полёт.
Только бездомный и нищий
С горькой заплечной сумой
Капельку смысла отыщет
Даже и в смерти самой.
Я не шучу, не играю,
В здравом уме и не пьян.
Тянет к последнему краю
Страшного предка изъян.
Мой мир
1
Весь пьяный бред моих стихов