До последнего предела,
Словно лука тетиву,
Рву я вожжи озверело,
Губы в кровь коням я рву.
Дальше, мимо!
И кнутом
Вдоль по спинам!
Лоскутом
Ляжет липко
След хлыста
От загривка
До хвоста.
Что ж вы, сволочи, ползёте,
Иль я мало вас хлестал?
Вижу – кони на излёте,
Я своих коней загнал.
Но не верю в то, что вижу,
И гоню коней пращу!
Ненавижу, ненавижу
Всё, что жадно так ищу!
Дальше! Мимо!
Ласка рук
Нестерпима
Стала вдруг!
Недоступна
Нежность губ,
Я преступно
Резок, груб!
И себя уж не понять мне,
Всё смешалось, как во сне, —
И молитвы, и проклятья,
Помогите, кони, мне!
Вывозите, выносите
В стоне бешеных копыт!
Не тяните, пощадите,
Я по горло этим сыт.
Бросьте в ноги годы, вёрсты,
Заслоните эту ночь!
Ах, как просто, было б просто
От тебя умчаться прочь…
Дальше… Мимо…
Кони вскачь…
Ветер в гривах…
В ветре – плач…
«Десять километров высоты…»
Борт самолета Львов – Горький
Десять километров высоты,
Подо мною гряды облаков…
Я лечу, лечу к тебе, а ты
Так же бесконечно далеко.
И напрасно тыщу восемьсот
Вёрст промчится лёгкий самолётик —
Не достигнуть мне твоих высот,
Не догнать тебя в твоём полёте.
И в конце далёкого пути
Ни на шаг к тебе не стану ближе…
Не спеши, мой самолётик, опусти
Стрелы крыл своих серебряных пониже.
Что напрасно звать тебя, кричать,
Если ты в ответ всегда молчала…
Может быть, придёшь меня встречать?
Может быть, начнём с тобой сначала?
29.8.87
Деревня
2.10.87–17.10.87
1
Уеду в деревню глухую
От всех своих бед и забот,
Уныло запью, затоскую,
Повешусь на створе ворот.
А может быть, и не повешусь,
А сопли утру рукавом,
Похмелье сгоню и утешусь
Табачным синюшным дымком.
И дальше, презрев все невзгоды,
Устрою нехитрый свой быт
И так проживу тихо годы,
Людьми и Всевышним забыт.
И жизнь пробежит незаметно,
Как будто меж пальцев вода,