В Стране Дремучих Трав

В Стране Дремучих Трав
Владимир Григорьевич Брагин

Школьная библиотека (Детская литература)
В романе-сказке «В Стране Дремучих Трав» человек, уменьшившись до размеров муравья, попадает в удивительный мир, который находится рядом с нами, – в мир насекомых. В этой стране почти на каждом шагу подстерегают опасности, кругом загадки и секреты, которые ее обитатели не спешат раскрывать людям. Для среднего школьного возраста.

Владимир Григорьевич Брагин

В Стране Дремучих Трав

© Брагин В. Г., наследники, 1948

© Брагин Г. В., предисловие, 2004

© Милашевский В. А., наследники, иллюстрации, 1948

© Оформление серии. ОАО «Издательство «Детская литература», 2014

1896—1972

Об авторе этой книги

Писатель и драматург, автор многочисленных сценариев и либретто Владимир Григорьевич Брагин родился в 1896 году в белорусском городке Краснополье. В 1918 году из-за крестьянских волнений семья Брагиных, весьма зажиточная (она владела небольшим парфюмерным производством), была вынуждена уехать. С большими трудностями они добрались до Москвы, где их приняли дальние родственники.

Владимира Григорьевича с детства влекло литературное творчество. Еще в родном Краснополье он выступал перед гимназической аудиторией с анализом произведений русских классиков. Приехав в Москву, он поступил на литературные курсы, в журналах появились его первые публикации. Вскоре Брагина пригласили редактором в журнал «Гудок».

В 1931 году он написал рассказ «Обезьяна», где описывались противоречия того времени, несовпадение взглядов интеллигенции и правящего большинства. Когда рукопись рассказа попала в издательство, ее автором заинтересовались органы безопасности, что надолго отразилось на литературной деятельности писателя.

Но немало было в эти годы и хорошего: дружба с литературоведом Виктором Шкловским, композитором Дмитрием Шостаковичем, актером Дмитрием Журавлевым, великолепной актрисой Марией Бабановой – все это сыграло большую роль в творческой жизни Брагина и послужило стимулом к созданию новых произведений. Тогда же он встретил Марию Николаевну Качалову, ставшую его женой и другом. Мария Николаевна, сама автор нескольких рассказов, помогала Владимиру Григорьевичу находить нужный стиль повествования, необходимые образы.

Были написаны радиокомпозиция по Чарлзу Диккенсу «Два города», киносценарий «Куцый», рассказ «Приключения скрипки» (о мастере Батове), серия радионовелл «Старинный календарь», радиосценарий «Оливер Твист», сценарии «Освободители», «Опытное поле».

1935–1937 годы – трудное время для семьи Владимира Григорьевича: расстрелян брат, затем брат жены. Но даже в такое время он продолжает писать. В эти годы его приняли в Союз писателей, а затем в Союз драматургов.

Во время Великой Отечественной войны Владимир Григорьевич Брагин участвовал в организации снабжения детей писателей, эвакуированных в город Чистополь, был награжден медалью «За трудовую доблесть».

В послевоенное время были написаны сценарии к фильму-сказке «Тень или человек», мультфильму «Уличные артисты», другие произведения. Тогда же композитор Дмитрий Борисович Кабалевский предлагает Брагину написать либретто по роману Ромена Роллана «Кола Брюньон». Началась переписка Владимира Григорьевича с французским писателем. В итоге опера Дмитрия Кабалевского с либретто В. Г. Брагина была поставлена в 60-х годах и долго шла на сцене Музыкального театра имени К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко.

Одновременно он работает над либретто к опере Дмитрия Шостаковича «Серго Орджоникидзе» («Баллада о Серго») и пишет либретто «Пчелиный балет» (о необыкновенной мудрости пчел).

Писатель всегда стремился в своем творчестве показать, «какие удивительные загадки и тайны скрыты, совсем по соседству с каждым из вас, – в лесу и на полянке…». Владимир Григорьевич написал для детей немало рассказов о природе, об обитателях леса – «Приключения сосновой шишки», «Удивительные кладовки», «Оранжевое кружево», «Однажды вечером в лесу» и другие.

В 1948 году в Детгизе вышла книга Брагина, которая принесла автору широкую известность, – «В Стране Дремучих Трав». В течение нескольких лет ее издали в Венгрии, Чехословакии, Болгарии, Польше, Югославии. Неоднократно она переиздавалась и в нашей стране.

Замысел книги возник у автора давно. Работу над ней он начал еще в годы войны. Владимир Григорьевич собрал большой научный материал. Его консультантами были академики А. И. Опарин и Н. Н. Плавильщиков. В книге автор открывает для читателя поразительный микромир, который существует рядом с нами, и показывает, как наблюдения за жизнью растений и насекомых помогают людям совершать новые технические открытия.

Затем Владимир Григорьевич приступил к работе над новым большим произведением – романом «Искатель утраченного тысячелетия». Книга, оставшаяся незавершенной из-за смерти автора и законченная М. Н. Качаловой, посвящена поискам дневника и научных записей Веригина – исследователя, жившего в середине XIX века, которому удалось найти секрет долголетия человека.

В последние годы жизни Владимир Григорьевич Брагин по заданию Союза писателей работал с молодыми литераторами, отдавая им весь свой талант и знания.

    Г. В. Брагин

В Стране Дремучих Трав

Роман-сказка

Часть первая

Чужой букет цветов

Итак, в путь!

«Конечно, Солнцу нет дела до человека. Но у человека всегда было дело к Солнцу. Больше чем две тысячи лет назад Эратосфен при помощи тени от Солнца вычислил величину земного шара, подсчитал, что окружность Земли по экватору равна 250 000 стадий, примерно 38 000 верст[1 - В е р с т а – старая русская мера путевой длины, равная 1,065 км.]! А ведь тот мир, который мог знать древнегреческий географ Эратосфен, был так мал, так мал!..

Я черчу на песке мир Эратосфена – без Америки, без Австралии. Теплые берега Средиземноморья… Персия… Скифия… Мир был так мал! Но вот предстала перед Эратосфеном оглушающая цифра – 250 000 стадий! И не испуг, не беспомощность, а дерзание, жажда узнать, открыть, увидеть – овладели душой человека. Перед Эратосфеном мир расширялся и разрастался постепенно, от одного неторопливого математического подсчета к другому. Но передо мной мир и предметы выросли сразу. Вдруг! В сто, в двести раз! Отчаянный час, непонятный миг!

…Сегодня я уложил дорожный мешок. В нем – дневник наблюдений и открытий, сделанных мною в этой стране. Бесконечен путь, необозримы пространства, которые надо пройти с вьючным животным. Беспокойство и страх овладевают мною.

Сумерки скрывают чертежи на песке. Пора спать…»

«Дописываю этот последний листок за № 2876 рано утром.

Вчера, когда ночь скрыла чертежи на песке, я долго смотрел на звезды. Почему-то подумал, что они живут одиноко и грустно в своем небе. Пожалел их. Я сказал им: „Не скучайте!“ При помощи водяных выстрелов-толчков движется личинка стрекозы. По этому принципу летит в небо горящая ракета во время больших праздников и народных гуляний. При помощи этого же способа люди поведут свои воздушные корабли с Земли на Луну и к вам, далекие планеты. Веселее и теплее станет на них от людского говора и смеха. Что? До вас далеко? Ничего, человек долетит! Личинка стрекозы – живой ракетный двигатель! Его я увидел здесь в действии. Это только одно из многих открытий, записанных мною в дневнике, который я понесу и передам людям.

Задвигая камнем вход в свой дом, я сказал звездам: „Покойной ночи!“ И они еще ярче засверкали мне в ответ и даже чуть-чуть качнули в небе своими ресницами-лучами. Сегодня я укладываю в дневник открытий и этот листок. Хорошо! Сердце спокойно. Ни робости, ни страха. Вьючное животное на привязи. Дижонваль… Дижонваль… Иду проверить погоду по его барометру. Пока дошел, думал о Поливанове… Барометр предсказывает: ясно, тепло.

Итак, в путь! За долгие годы ни разу не обманул меня этот барометр…»

…Степан Егорович Тарасевич, директор Ченского педагогического института, чуть улыбнулся:

– Необычность текста, упоминание несуществующей системы барометра, а равно и то, что кто-то зачем-то в десятки раз уменьшил текст неизвестным способом, так что текст пришлось читать под сильнейшей лупой, чтобы продиктовать машинистке, – все это, вместе взятое, может действительно озадачить кого угодно.

При этом Степан Егорович пристально посмотрел на спичечную коробку, в которой я принес тончайшие, крошечные листочки с микротекстом.

– Да. Вы говорите, что листочки оказались в букете цветов, который случайно бросили к вам в номер гостиницы? Не так ли? Но ведь это шутка! Вы сейчас убедитесь. Я вызову студента Белянкина, и он разъяснит нам, почему для шуточной переписки с друзьями им был выбран столь странный метод и столь странный текст.

– И уменьшение этого текста при помощи фотоаппарата, по-видимому, тоже ради шутки?

– Конечно!

– Но студент Белянкин уже отказался: не он писал, не он уменьшал эти листочки.

– Так и сказал? Вам? При студентах?!

– Да!

– Ну-с, знаете!.. Вы человек новый, неожиданный в институте. – Профессор Тарасевич неторопливо и мерно постучал согнутым пальцем по столу, со слегка скрытой иронией посмотрел на меня. – Вы, кажется, литератор из Москвы? В институте идет своя обычная жизнь, и вдруг… трах! Появляетесь вы, незнакомец, в руке букет цветов и спичечная коробка. В коробке листки, а в них – изложение фантастических выдумок и чувств Белянкина. И неудивительно – юноша смутился, опешил: нет, не я писал!

– Но в письме, которое мы только что прочли, нет ни слова шуточного, смешливого, а есть взволнованный разговор о каком-то путешествии, об Эратосфене, о каком-то вьючном животном…