В четыре сорок из ЛЮБЕРЕЦ

– Никогда больше так не делай, – сказал автоматчик и выстрелил четыре раза в грудь парня в белой фуражке. Он изогнулся назад и начал падать, раскинув руки. Упала горка с кетчупами, посыпались банки с фантой и кока-колой.

Сэр поднял две банки, прикатившиеся к его ногам.

– Можете звать меня Вася, – сказал налетчик. – Каждые пятнадцать минут я буду расстреливать по одному из вас, пока не приедет телевидение.

– Позвоните на телевидение, быстро! – сказал заведующий секцией.

Какая-то женщина не выдержала и побежала по проходу между стеллажами с товарами. Вася сделал два шага, передергивая затвор автомата.

– Не надо! – закричал Сэр, подбегая к налетчику.

Тот схватил Сэра за волосы и тут же раздалась короткая очередь. Пули разорвали плащ женщины в нескольких местах, она полетела вперед, сшибая тележки для продуктов.

К магазину быстро подъехала машина. Из нее вышел агент по борьбе с наркотиками номер Тридцать семь. Он как раз жил здесь недалеко на Мичуринском проспекте. Когда по всем рациям было передано о нападении на магазин, он был недалеко, так как только что выехал из дома на ночное задание.

Агент смело влетел в магазин. Но Вася не стал сразу стрелять. Он поставил Сэра перед собой и спокойно сказал, державшему в вытянутой руке пистолет агенту:

– Медленно положи пистолет на пол. Иначе я снесу башку этому ребенку.

Агент нагнулся и положил пистолет на пол.

– А теперь встань на прилавок вон там возле кассового аппарата.

Тридцать седьмой влез на прилавок.

– Теперь подними одну ногу, – сказал Вася, – и я дарю тебе жизнь. Пока ногу не опустишь. – Налетчик отвернулся от агента и посмотрел на Сэра, которого держал за волосы. – Иди, свинья, встань рядом с одноногим.

Сэр встал у прилавка, на котором стоял одной ногой агент секретной службы, который сказал:

– Может я могу чем-то помочь?

– Что? – переспросил Вася.

– Я говорю, может я могу чем-то помочь? – агент помахал рукой, привлекая к себе внимание налетчика.

Но Вася презрительно отвернулся от него. Тридцать седьмой тут же спрыгнул с прилавка и побежал вперед.

Налетчик стал поворачиваться на шум. Но увидел агента, когда тот уже прыгнул, надеясь успеть сбить Васю с ног, прежде, чем тот успеет выстрелить. Но короткая очередь все-таки прозвучала. Пули просвистели около уха Сэра, но Тридцать седьмого не задело. Он схватился за ствол автомата, и вторая очередь попала в полки с товарами. Мука и крупа полетели вверх и посыпались на пол. Агент прижал автомат к шее налетчика и задушил бы его, но в магазинчик перебежками ворвалась группа захвата в черных костюмах и черных масках, закрывающих пол-лица. Они оттащили Тридцать седьмого и надели наручники на налетчика, который, держась за горло сказал:

– Я требую адвоката.

Его увели, а Тридцать седьмой показал свое удостоверение начальнику группы захвата и сказал, увидев Сэра, что он очень помог ему.

– Чем я вам помог? – спросил Сэр.

– Ты отвлек внимание противника и отвлек огонь на себя. Так можно сказать.

– Это вам спасибо, – сказал Сэр, – возможно вы спасли мне жизнь.

– Да? Ну что ж. это моя работа. А я тебя нигде не мог видеть? – Агент повернул Сэра лицом к себе.

– Да нет, откуда, – сказал Сэр, – я вас никогда не видел.

– Ну хорошо, не будем сейчас выяснять этот вопрос. Возьми мой номер телефона, – агент секретной службы по борьбе с наркотиками вынул ручку. – Где тебе записать? У меня нет бумаги.

– Я так запомню.

– Уверен?

– Конечно. А впрочем, если вы натаиваете, я могу и записать. – Сэр подошел к прилавку, перегнулся через него и достал пачку сигарет Мальборо. – Напишите не ней, – он снял пленку с пачки.

Боб стоял в стороне. Агент предложил подвезти Сэра до метро.

– Спасибо, – сказал Сэр, – мне надо кой-куда еще зайти здесь.

Наконец Тридцать седьмой уехал.

– Уф, – сказал Боб подходя. – Ты знаешь, кто это был?

– Кто? Я его не знаю, а он сказал, что где-то видел меня.

– Я его запомнил, – сказал Боб. – Помнишь, когда нас задержали на посту ГАИ?

– Когда нас остановили на БМВ на Волгоградском проспекте?

– Да, он там был. Значит, он не постовой.

– Зачем он там был, интересно? Неужели искал деньги? Хотя нет, он сказал мне, что агент антитеррористического центра.

– Он может наврать, что хочешь.

Разговаривая Сэр и Боб подошли к своему Форду.

Катя съела все печенье, его было три пачки и выпила пять бутылок кока-колы.

– Как долго вас не было, – сказала она, – я подумала, вас убили.

– Ладно, поехали, – сказал Сэр. – У нас хоть печенье осталось?

– Нет, – сказала Катя, – я его все съела. Простите меня, ребята, я так испугалась. Жуть. Вы сейчас куда? Отвезите меня, пожалуйста, домой. Я так устала.

– Тогда не поедем в Интернат, что ли? – спросил Сэр, разворачиваясь.

– Завтра съездим, – сказал Боб.

Интернат в Битце принадлежал группировке Филиппа. Здесь же у него был трехэтажный коттедж. И Интернат, и коттедж были окружены высокими заборами. Филипп хотел объединить все общим забором, но пока опасался. Вроде бы уж слишком по-восточному Дело в том, что это был не просто Интернат. Это была школа для девочек. Женская гимназия своего рода. Только готовили здесь не домашних хозяек и не готовили для поступления в вузы с первого раза. В Интернате готовили профессиональных проституток. И готовили честно, то есть не скрывали от родителей, кто потом получится. Подобрать учениц из бездомных детей не вышло, потому что хотели готовить проституток высокой квалификации, для чего кроме способности к обучению были необходимы высококлассные природные данные. Как-то: рост и вообще телосложение, лицо и даже коэффициент умственного развития. Желающих попасть в эту школу было предостаточно. Точнее, желающих родителей было предостаточно, хотя бы уже потому, что им выплачивалось единовременное пособие в размере одной тысячи долларов и затем по сто долларов каждый месяц. Небось в каком-нибудь танцевальном кружке или балетной школе все наоборот, а перспектив намного меньше, чем здесь.

Вот в эту элитную школу для девочек и попала Зоя, знакомая Сэра. Самым секретным и опасным в этой школе было наличие нимфеток. Это значит, что часть учениц использовалась почти сразу. Таких было примерно одна треть. Специальная комиссия определяла, кто из поступающих в школу является или может стать нимфетками.