Накапливаемая внезапность

Они не представляют, что сделает их тело через секунду. Они просто купаются в музыке. Как пловец в волнах.

А как работают писатели? Даже те, кто любит составлять план рассказа или повести.

Через три страницы их герои живут самостоятельно.

– К черту этот план! Кто мог догадаться, что он ее разлюбит и уволится с работы?

Поэт, если он не пишет политические стихи, вообще начинает с первой строчки, ритмического импульса. Если нравится, дальше все летит.

А если не летит?

Тогда Ольга права. Если думаешь о втором аккорде, ты несчастен. Каждая строка – мука. В следующий абзац вообще страшно заглядывать.

Значит, сегодня не твой день.

Тогда лучше пойти на кухню, пожарить мясо, открыть бутылку вина, сесть за стол и подумать, с чего начать: пропылесосить квартиру или починить дверной замок.

Триптих

У испанского художника Хуана Миро есть замечательный триптих. На голубом фоне черные пятна и красные полосы. Число пятен уменьшается с ростом номера картин триптиха. Все это «дышит холодным трансцендентализмом». Люди стоят на коленях перед этим шедевром. Идея и в самом деле потрясающая. Я решил попробовать написать триптих миниатюр, отдавая должное автору идеи.

1. Вечернее небо расколол рев истребителя. С веток засохшей акации с шумом поднялась стая ворон, добавив хаос в спокойный вечер.

2. Улетел истребитель, вороны долго не могли успокоиться – теперь они были возбуждены своими же криками.

3. – Ша! – каркнул вожак стаи. – Теперь мы снова самые сильные и умные!

Вороны обрадовались и уселись на свои ветки.

Склоняясь в почтении

Дорогие филологи, литературоведы, журналисты и писатели!

Без малейшей иронии и стёба я снимаю шляпу и склоняюсь перед вами в неописуемом почтении.

Если бы президентом был я, то мой первый указ был бы простым: всем, кто окончил без троек факультеты филологии или журналистики, выдавать немалое ежемесячное пособие до конца жизни.

Ибо такие головы надо беречь и размножать, совершенствуя государственный генофонд.

Технарем может стать каждый. Аристотелева логика заложена в нашем сознании с рождения. Всем понятно, что если у тебя столько же яблок, как у Васи, а у Васи столько же яблок, как у Пети, то у тебя и Пети одинаковое количество яблок.

В литературе не так.

Если ты любишь Нину, а Нина любит Сашу, это не означает, что ты любишь Сашу.

Если ты нашел 300 рублей и хочешь разделить их поровну с двумя приятелями, то думаете, надо по сто рублей каждому? «Нет! – говорит г-жа Простакова – Врет он, друг мой сердечный. Нашел деньги – ни с кем не делись. Все себе возьми, Митрофанушка. Не учись этой дурацкой науке».

Ладно, это не только литература, но и жизнь. Это еще можно освоить по книге «Теория жизни для чайников», которую мы читаем каждый день.

Но какой надо иметь ум, чтобы с ходу понять фразу, написанную Юрием Лотманом:

Повторяемость равнозначна эквивалентности, возникающей на основе отношения неполного равенства, – при наличии уровня (уровней), на котором элементы равны, и уровня (уровней), на котором равенства нет.

Авторитетно заявляю, что квантовая электродинамика проще.

Однажды, в период кризиса среднего возраста, я захотел поступить в Литературный институт. Но ангел-хранитель и чертенок за плечами, отговорили. Спасибо вам, мои друзья. Это был бы сплошной позор, переходящий в неизлечимую депрессию.

Я сегодня одолел книгу Лотмана «Структура художественного текста». Подозреваю, что все писатели и журналисты, изучавшие теорию литературы, были вынуждены ее прочесть.

Прочесть несложно. Но как все это запомнить и сдать экзамен?

Я знаком с теорией Колмогорова, а энтропия текстов – это мой повседневный инструмент. Думал, что все это понимаю. Сейчас, прочитав об этом у Лотмана, я понял, что заблуждался. Про теорию Лобачевского, описанную в этой книге, я умолчу.

Хорошо, эти страницы можно пропустить. Но и оставшиеся мне были недоступны. Мозги у меня не на то заточены. Поэтому повторюсь: «Дорогие филологи, журналисты и писатели! Вы умницы и вас надо беречь!»

Я много узнал нового. Теперь понимаю, чем фабула отличается от сюжета и могу сказать, что строчки:

Как по нашему по саду все летает белый пух —

Хуже нету той досады, когда милый любит двух,

связываются в форме простого примыкания.

Но больше всего меня порадовала фраза в последней главе: «Художественный текст – это не просто реализация структурных норм, но и их нарушение». Это бальзам на израненное сердце юного графомана.

Что дало мне это чтение? Повысилась гибкость ума, улучшилась память, выросла способность мгновенного поиска смысла в длинных фразах с учеными словами. Да еще, пожалуй, выросло желание прочитать ненаписанную книгу «Теория литературы для физиков».

Может кто-нибудь напишет, а?

Только, пожалуйста, без энтропии и теории Лобачевского.

Муза на столе

День выдался жарким и душным. Вечером на западе появилась грозовая туча, обещавшая сменить духоту на сырость. Я сидел за компьютером, пытаясь не думать о туче. Вдруг в воздухе что-то прошелестело. На край стола уселась Муза, болтая загорелыми ногами.

– Привет! И где тебя носило?

– Работы много: у всех то кризис мировой, то зарплата маленькая, то тупик творческий, то настроение плохое.

– Тупик творческий – звучит красиво. Я зашел в тупик, оказавшийся творческим! Это лучше, чем творческий тупик.

– Давай к делу, у тебя проблемы?

– У меня вопрос: как писать, чтобы сделать мир лучше?

– У тебя не получится. Еще Камю сказал, что мир изменится от твоих мыслей только если эти мысли изменят тебя. А ты меняться не собираешься. Лучше создавай свой мир, где всем будет уютно и спокойно.

– Тихое болото среди лесного пожара?