Хубара. Сирийский дневник. Ливанская война

Дежурный по учебному центру сообщил Симонову, что его просили срочно позвонить в полк. К счастью оказавшийся на месте подполковник Косенко передал, что Симонов завтра к девяти часам должен быть в управлении кадров округа, он вызван на Военный совет. А так как, у Симонова с собой была только полевая форма, то в восемь часов, у гостиницы штаба округа, его будет ждать сержант, с его повседневной одеждой. Он уже выехал. Вернувшись в лагерь, Симонов передал командование командиру батальона, собрал нехитрые вещи, и через час был уже на вокзале, ожидая электричку. Переночевав в гостинице, получив, у приехавшего сержанта, свою форму, Володя без пятнадцати девять ждал в приёмной управления кадров.

Начальник управления, генерал-майор Цветков, часто бывавший в дивизии, и хорошо знавший Симонова, пояснил, что его вызвали на Военный совет, как кандидата, для назначения на должность командира кадрированного мотострелкового полка, своей же дивизии. В учебной дивизии, было только два учебных полка – танковый, и один мотострелковый. Два других мотострелковых, были кадрированными, то есть имели минимум солдат и офицеров, для содержания техники и ведения мобилизационной работы. Остальной народ, в случае войны, призывался из запаса. В то время, таких «кастрированных» полков было много. Ходила такая шутливая присказка: – «по лесам и по долине, едет полк в одной машине, нам не страшен серый волк – мы кадрированный полк». Но, независимо от численности личного состава, должность командира полка была полковничьей, и такое перемещение считалось выдвижением. Это была ступенька для дальнейшего роста по службе. Одним из таких полков в дивизии командовал Саша Икимов, а командир другого, был накануне определён в резерв, для направления в Афганистан. Это была обычная практика, периодически командиров таких полков, направляли в одну из заграничных групп войск, реже, в Афганистан, для приобретения практического опыта командования.

Кроме Симонова на Военный совет по кадровым вопросам, было приглашены ещё двое – майор авиатор и подполковник артиллерист, вопрос рассматривался в числе первых. Симонов вошёл в зал заседаний после артиллериста. В центре большого, застеленного чем-то красным стола, сидел генерал-полковник Снетков – командующий войсками округа. Кстати, в бытность его командующим 1 гвардейской Танковой Армией, Симонов уже был на подобной беседе, когда его назначали командиром батальона. Справа и слева от командующего, сидели ещё какие-то генералы и полковники. Симонов успел лишь отметить, справа, члена Военного совета, слева начальника штаба округа, полноватого мужчину, с нашивками за ранение на кителе. Далее – генерал майора в авиационной форме, рядом, зам начальника ОМУ подполковника Мальцева и примостившегося с краю, начальника управления кадров генерала Цветкова. Генерал-лейтенанта Бронского среди присутствующих не было. Симонов, обращаясь к командующему, доложил о своём прибытии. Вставший со своего места генерал Цветков, изредка заглядывая в красную папку, с личным делом Симонова, доложил основные вехи его славного боевого пути. После чего, положил открытую папку перед командующим. Полистав, в полной тишине, страницы дела, командующий спросил, сколько человек по категориям, будут выпущены в этом году из учебного полка? Симонов, без задержки, ответил, твёрдо глядя в глаза генерал-полковнику. Затем командующий поинтересовался, сколько специалистов было отправлено в ДРА из прошлого выпуска? Симонов ответил, что точной цифры не имеет, но согласно разнарядке было отправлено примерно столько-то человек. Позже, генерал-полковник как бы вскользь, поинтересовался, кто был у Симонова командиром дивизии в Германии? Симонов ответил – генерал-майор Симонов. После этого, несколько ничего не значащих вопросов, задал член Военного совета. На этом беседа закончилась, и майора, с миром, отпустили. Позже, генерал Цветков сообщил, что его кандидатуру утвердили, и управление кадров закажет под него, так сказать, приемника, выпускника академии.

Весна 1982 года Сибирь

Незаметно закончилось лето, промелькнула слякотная, скучная, дождливая осень. Прошелестела белыми метелями и сибирскими морозами, лютая зима. Вновь, стало пригревать солнышко, приближался очередной выпуск курсантов. За это время, много изменений, произошло в природе, не меньше их было и в жизни людей: Принял командование войсками Ленинградского военного округа генерал-полковник Снетков, вместо него, прибыл бывший командующий танковой армией генерал-лейтенант Бобов. Уехал советником в какую-то африканскую страну генерал-майор Сударев, и теперь дивизией командовал спокойный, и рассудительный генерал Суменков. Перед Новым годом оправился в Чехословакию Саша Икимов, вместо него, по прямой замене прибыл новый командир полка кадра. Лишь ничего не изменилось в жизни Симонова, человек, которого он должен был заменить, по-прежнему, командовал полком. И о прежних планах выдвижения на время забыли.

Но, в один из весенних дней его, вновь, вызвали на Военный совет, на этот раз, Симонову выпало предстать перед светлыми очами нового командующего. Вечерним поездом, он выехал в Новосибирск. Утром, прямо с поезда, он прибыл в штаб округа.

Очередное заседание Военного совета происходило в том же зале. На этот раз, в коридоре толпились, тихонько переговариваясь, многочисленные, взволнованные претенденты на вышестоящие должности. Какой-то полный, вспотевший от волнения майор, то и дело, утираясь громадным платком, вполголоса рассказывал подполковнику с академическим значком, «придворные» тайны. Что новый командующий якобы является зятем самому начальнику главного управления кадров Вооруженных сил. Имея такую поддержку, командующий намеревается полностью обновить руководство полкового и дивизионного звена, для наведения должного порядка в войсках округа. Заметив, что Симонов невольно прислушивается к их разговору, собеседники замолчали и отошли к окну. Дальнейшие события, к сожалению, подтвердили многое из сказанного говорливым майором.

Когда наконец, подошла очередь, и Симонова пригласили в знакомый зал. Он увидел, сидящего в центре стола, и внимательно разглядывающего его, подтянутого, худощавого, с ёжиком рыжеватых волос генерал-лейтенанта, с волевым лицом, и слегка брезгливым выражением, в уголках тонких губах. Симонов встречался с ним и раньше, в Германии, когда тот, объезжал войска, принимая должность командующего танковой армии. Встреча была запоминающейся но, не из приятных. Буквально за месяц – полтора до отъезда Симонова в академию, командир полка должен был проводить тактические учения с его батальоном. Рядовые учения, без боевой стрельбы, и каких-то ни было выкрутасов. Но как на грех, ввиду нестыковки в планах боевой подготовки полков, все танки учебной группы и повышенного расхода находились на подводном вождении. И батальон вывели в запасный район пешком, где начальник штаба полка, как руководитель, вяло изображал с ним какие-то занятия. Туда неожиданно и нагрянул новый командарм, привезённый командиром полка. Бросившихся к нему с докладами командиров, Бобов резко осадил:

– Ты, кто? – обратился он к Симонову.

– Командир батальона, товарищ командующий!

– Марш, отсюда!

Симонов скрылся с глаз долой, а командующий долго отчитывал, стоящих перед ним, как провинившиеся школьники, командира полка и начальника штаба. Сейчас Симонов стоял перед членами Военного совета. Пока генерал Цветков, по знакомому сценарию, оглашал послужной список претендента, Симонов оглядел собравшихся. Кроме нового командующего, все остальные члены Военного совета были прежними, добавился лишь сидящий, как глыба, генерал-лейтенант Бронский. Наконец, Цветков закончил чтение, и положил личное дело перед командующим. Прижав ладонью тоненькую папку, помолчав, генерал-лейтенант неожиданно спросил:

– В какой должности служили в такой-то танковой армии?

– Командиром танкового батальона такого-то полка, такой-то дивизии, товарищ командующий, – ответил Симонов.

– Как же, вы, технику в дивизии смогли до такого состояния довести? – вновь строго спросил командующий.

Не до конца поняв смысл вопроса и его отношение к теперешней службе, Симонов, тем не менее ответил:

– Когда в семьдесят седьмом году, я уезжал в академию, техника была в нормальном состоянии, товарищ командующий.

По-видимому, для себя всё уже решив, желая сменить тему разговора, Бобов коротко бросил:

– Расскажите нам обязанности разводящего.

Вопрос не то, чтобы озадачил Симонова, он просто выбил его из колеи. У офицера, назначаемого на должность командира полка, спрашивать обязанности сержанта? Как-то не логично. Да! В принципе, должен знать и это, но не наизусть, и не дословно. Прекрасно понимая, что и сам командующий, как отче наш, этих обязанностей не знает. Симонов, как мог, и что помнил из прошлой службы, доложил главу Устава Гарнизонной и караульной службы. Получилось, как-то не складно и путано.

– У кого ещё будут вопросы? – как Симонову показалось насмешливо, удовлетворённо поинтересовался командующий.

Все озадаченные таким неожиданным поворотом событий молчали. И тогда, руку поднял генерал-лейтенант Бронский. Тонким чутьём опытного номенклатурного работника, он понял, что первый камень брошен и теперь, коль воля командующего ясна, это можно делать всем. Даже не можно, а нужно, дабы ещё раз проявить свою лояльность и преданность, схожесть своих суждений и взглядов, с мнением нового командующего округом. Громко откашлявшись, Иван Петрович изрёк:

– Товарищ командующий, докладываю, что этот майор, строительством объектов учебно-материальной базы занимается спустя рукава. План по строительству, танковым полком, прошлым летом не выполнен! – закончил генерал, победно глянул в сторону Симонова, и сел.

– Ну вот! – то ли осуждая Симонова, как исполнителя, то ли самого Бронского, как руководителя, неопределённо промолвил командующий.

Следом взял слово член Военного совета и, как главный политработник, долго и мучительно выспрашивал о взятых полком социалистических обязательствах и ходе их выполнения. Наверное, таким варварским способом сам пытался, наконец-то, вникнуть в их скрытую суть и громадное значение. Уже после первых вопросов, определив для себя, очевидный итог данной встречи, Симонов, с нетерпением, ждал конца экзекуции.

Желающих ещё задать вопросы не оказалось, и Симонову разрешили идти. Спустившись в коридор управления кадров, к табличке «Место для курения», Володя достал сигарету и с наслаждением затянулся. Душила обида на несправедливость и подлость. Он никак не мог нащупать связь, между сегодняшним днём, и состоянием техники в батальоне, которым, он командовал пять лет назад. Все знали, что техника была не новая, дивизию потихоньку готовили к выводу в Союз, поэтому танки приходили только после капитального ремонта, но их поддерживали в исправном состоянии. Через два года после отъезда Симонова, дивизию, действительно, вывели в Белоруссию.

Но больше всего, возмущало вероломство и коварство Бронского. Большей подлости Симонов не встречал. Если на директрисе и участковых вышках полигона соседнего учебного мотострелкового полка лишь на половину были возведены стены. То, двухэтажная вышка танкистов, была уже закрыта крышей, и зимой, внутри продолжались отделочные работы. А с командного пункта, уже, руководили стрельбой. Возвели под крышу центральную трехэтажную вышку, до половины построен огневой городок. Всё это было сделано путём неимоверных усилий, командования полка, на нервах и здоровье людей. И вот на тебе, вместо благодарности, наглая ложь!

По-видимому, Военный совет вскоре закончился, по нескончаемо длинным коридорам штаба, потянулись к своим кабинетам офицеры управлений и служб. Симонов увидел, идущего с каким-то полковником, генерал-лейтенанта Бронского и не желая встречаться, хотел было уйти, но понял, что тот его уже заметил. Генерал остановился, слегка наклонив на бок голову, с прищуром посмотрел на Симонова и сказал, растягивая слова:

– Молод ещё, чтобы обижаться! Пока я здесь, будем строить. Ясно?

Глядя в широкую, удаляющуюся спину Бронского, Симонов мысленно ответил:

– Нет, теперь точно, не будем! А если будете, то без меня!

Вскоре, его вызвал к себе генерал-майор Цветков, прямо, без обиняков, начальник управления кадров сказал:

– Я думаю, ты сам не маленький, понимаешь, что пока округом командует генерал Бобов, о твоём выдвижении не может быть и речи. Тем более, готовится большая замена кадров, выпускниками академии этого года, по-видимому, начнем с учебной дивизии.

За время службы, у Симонова сложились добрые отношения с начальником управления кадров. Частенько приезжая с различными проверками и так, по делам службы в учебную дивизию, генерал, неизменно, занимал кабинет заместителя командира танкового полка. Точно зная, что хозяина там, практически, не бывает. Иногда поздно приезжая с ночных стрельб, не предупреждённый дежурным по штабу, Симонов своим ключом, открывал дверь кабинета, и заставал там допоздна задержавшегося генерала. Пару раз, они подолгу беседовали о службе, о построении учебного процесса в полку, о более продуманных штатах, применительно к учебной дивизии. Именно по предложению Симонова, с введением в эксплуатацию учебного корпуса, часть лаборантов учебных классов, стали библиотекарями учебной литературы. На эти должности взяли женщин. Ранее разбросанные по всем ротам учебные книг и пособия, обрели единого хозяина, содержались в порядке, выдавались на занятия и самоподготовку. По такому принципу работала библиотека в школе младших авиационных специалистов, где вырос Симонов. Он был счастлив, что нашёл в генерале единомышленника. Судя по всему, тому тоже пришлась по душе ищущая натура заместителя командира.

Наверное поэтому чувствуя какое-то расположение, к явно незаслуженно обиженному майору, Цветков поведал Симонову суть происшедшего – в тысяча девятьсот семьдесят девятом году, дивизию, в которой служил Симонов в Германии, вывели в Белорусский военный округ. Приграничный военный округ, вооруженный новейшей, боевой техникой, не слишком охотно принял в свой состав прибывшую из Германии, вооружённую устаревшими, по их понятиям, танками, гвардейскую дивизию. Дабы обезопасить себя в дальнейшем от возможных неприятностей, командование Белорусским округом, создала комиссию. Главным бронетанковым управлением была проведена углубленная проверка состояния техники в дивизии. Совместная комиссия выявила серьёзные недостатки. По результатам проверки, состоялся приказ – «О неудовлетворительном состоянии техники в такой-то гвардейской танковой дивизии». Многие должностные лица получили взыскания от Министра обороны. Не избежал этой участи и нынешний командующий СибВО, в ту пору, командующий танковой Армией, откуда пришла злополучная дивизия.

– Остальное, додумаешь сам, – закончил генерал-майор. – В создавшейся обстановке, учитывая неприязненное отношение к тебе со стороны Бронского, предлагаю поехать в длительную заграничную командировку. Тем более, на твою должность уже едет выпускник академии.

– На сколько длительную? – спросил Симонов, ещё не избавившись от волнения после разговора с Бронским.

– Не менее трёх лет, с женой и ребенком до четвертого класса.

– Если не секрет, куда? – уже более спокойно поинтересовался Володя.

– В одну из развивающихся стран, советником.

– Афган, тоже развивающаяся страна?

– Я думаю, это не Афганистан, туда, по-моему, едут без семей. Но, как знать. Пока это всё, что я могу сказать. Остальное, решат по прибытию в Москву.

Не колеблясь, Симонов ответил:

– Я согласен, товарищ генерал-майор!

– Тогда я дам команду, оформлять документы. Медицинскую комиссию пройдёшь в дивизии. Как документы будут готовы, вызовем на Военный совет. Пока работай, и не особо распространяйся на эту тему. До свидания!

– Спасибо! До свидания, товарищ генерал-майор!

По прибытию в полк, Симонов вкратце рассказал обо всём командиру полка. Валерий Самуилович как бы и не удивился. Оказывается, с ним о возможном переводе в Кемеровский армейский корпус, разговаривали ещё две недели назад. Жизнь и служба вновь покатилась по прежней, извилистой, войсковой дорожке, с лёгким туманом приятно-манящего ожидания впереди.

После возвращения с Военного совета, Володя рассказал жене обо всём произошедшем, и о неожиданном предложении, полученном в управлении кадров. Как большинство офицерских семей, Симоновы жили от получки, до получки. Накануне очередного отпуска, как-то подкапливали деньги, влазили в долг в кассе взаимопомощи и ехали в отпуск к родителям, в недалёкий Курган, и дальнее Забайкалье. Возвращались и почти до следующего года, рассчитывались с долгами. Правда, четырёхлетняя служба в Германии, и зарплата жены, позволили скопить некую сумму. Позволившую, с помощью родственников, и опять же, приличных долгов, купить «Жигули», к великой радости главы семейства – заядлого автолюбителя. Длительная заграничная командировка, в то время, была вожделенной мечтой каждого советского человека. Несмотря на то, что зачастую она была связана с неудобствами, разлукой с семьёй, опасностями, различными эпидемиями. Не говоря уже о том, что военнослужащих обычно отправляли в «горячие точки», где шла война, или зрели военные конфликты, где самой жизни ежедневно угрожала реальная опасность. Но люди шли на это, в надежде, что трагедия может быть с любым, но только не с ним. Желание вылезти из безденежья, как-то поднять материальное положение семьи, толкало на это, заставляя забывать об опасности.

Голубой мечтой почти каждого мужчины, была сверкающая никелем и свежей краской, красавица «Волга». Заработать такие деньги в Союзе честным трудом, на денежное содержание военнослужащего было не реальным.

С началом боевых действий в Афганистане, уже никто, никого не спрашивал, ни согласия, ни желания. Приходил приказ, и любой военный человек был обязан его выполнять, независимо от своего личного мнения на происходящее. В ДРА тоже посылали советников, для помощи в организации афганской армии, её обучения и применения в боевых действиях. Эти офицеры находились ещё в более опасных условиях, чем те, кто воевал в составе контингента советских войск в этой стране. В бою они могли быть убиты, или взяты в плен но, чаще, им стреляли в спину те, кого они ещё вчера учили воевать. Такие случаи были не единичны. Симонов лично знал людей, попавших в плен к душманам и погибших в страшных мучениях. Их предали те, кто должен был охранять.